Ком-5 (СИ) - Войлошникова Ольга - Страница 28

Больше скажу, никаких тяжёлых случаев, как на Кавказе, у них не было. Матушка специально опросила наставников, я сам слышал. А значит, работала эта метода. Как Афоня часто говаривает: «Работает? Ничего не трогай!»

Вывод какой?

Будем участвовать в этих праздниках! И медвежатину есть будем. Может, и Лизавету зря домой отправили? Глядишь, отведала бы мяска, да и обратилась.

Мысль эта мне так понравилась, и я решил, что если всё спокойно будет, следующим летом обязательно её уговорю да привезу сюда, на праздник.

И Серафиму как раз привезём. А потом пообещаем всех на тёплое море скатать, за компанию.

Отличный план!

Хотя по честному-то, сам я не люблю это мясо. И в человеческом, и в зверином виде.

Но колоритно здесь, ярко, красиво. Все в национальных костюмах. Для нас-то диковина. Ткани и кожа выделанная, да всё мехом оторочено и сверху бисером богато украшено. Красиво и жарко, наверное. Я б точно сопрел. Но, по-любому, это ж как для нас — парадка. Слишком ярко. Что-то я не видел, чтоб они в обычное время по делам так ходили.

Я вон тоже на праздник китель с медалями надел, саблю наградную, сапоги, чтоб синее небо отражалось, начистил. Да и брательники от меня не отстали. Честь казацкую не уроним!

Пока гуляли, смотрели. Местные-то особо к нам не лезли, тоже больше со стороны глазели. Но как смотрю, девушки-то местные парням Киприяновским глазки строят, успевают. Прослышали, должно, что среди приезжих Великие Звери проявились. Может, по поводу желанных детишек и намекнул кто. Да и вообще тут, говорят, совсем другие на этот счёт традиции, и у некоторых народов ребёнка от чужака прижить даже замужней жене — никакая не измена, а наоборот, благо.

Так что девицы вовсю улыбались, качали головками, играли на солнце бисерными украшениями. Оно, конечно, красота непривычная — они ж все на тунгусский манер узкоглазенькие, носики кнопошные… Но красивые, ладненькие. Понятно, почему прапрадед жену отсюда привёз. Ежели тут красотки такие водятся.

Сима лучше!

Конечно! Ты совсем, что ли? Симушка вообще самая-самая!

Вот и не смотри на других.

Такой большой медведь, а не то думаешь!

Это как это?

А каком кверху! Я ж думаю о парнях наших! Мож, им какая местная приглянется?

А-а!

Вот-вот!

Меж тем праздник подходил к своему главному моменту. Массовое угощение мясом медведя. От огромной жареной туши каждый местный подходил и специальным ножичком отрезал кусочек. Местные-то ножи странные. Нам особо и непривычные — они как бы вогнутые с одной из сторон и выпуклые с другой. А тунгусы — ничего, умело ими пользуются.

Попробовали мяса. Ну что сказать — обычная медвежатина. Потом к столам отошли. Там уже всякая еда — пирожки-лепёшки разные, птица, рыба, оленина, из рыбы да ягод непривычные диковиные блюда. Ну и алкоголь, конечно. Прям что-то много алкоголя. И тебе наливки разные, и вино, да и просто водки было полно.

Вот там-то он ко мне и прицепился. Кто? Да местный один. Я, вообще, пьяница не очень. Так, в хорошей компании, да под закусь… Или вот с князьями чего учудить. А тут — посреди поля в незнакомой толпе, не-е.

А этот всё лезет и лезет — «Давай выпьем!»

— Не, — говорю, — дядя, я сегодня пить не буду.

И началось!

«Ты меня не уважаешь!» — да: «Приехали тут!» А у самого глаза-то вроде не пьяные, но и не трезвые — не пойму какие! И прилип, как банный лист к заднему фасаду.

— Слышь, мужик, чё те надо? Иди гуляй давай.

Он тут местный вожак, — пояснил Зверь. — Верно, самый сильный. Был.

Чё ж его в учителя не взяли? Характер склочный.

Итак сам смотри — задира. Не иначе, хочет тебя вызвать…

А-а-а! Так чего сразу не скажет?

Не знаю…

Так давай ему поможем.

— Дядя, сдаётся мне, ты поссориться хочешь? Да?

Он удивлённо вскинул голову.

— Да, хочу! А то приехал! Ты от какой реки будешь?

— А с Ангары-реки. Та, что жена Енисею. Дочка Байкалова. Слыхал?

— Слыхал. Ну что, биться будем?

Вот же незамутнённое сознание. Никаких тебе сомнений. «Биться будешь?» — и всё!

Я вздохнул:

— Ну давай, коль не шутишь.

— Чужак! Такими вещими не шутят!

— Артём! — Я оглянулся на старшего двоюродного брата. — Подержи китель и саблю, а?

Тёмка только усмехнулся. Он ещё очень остро переживал переполняющую его звериную силу и от этого почему-то был удивительно благодушен:

— Ты смотри, не прибей там его. Дурак он, конечно, но проблемы лишние, сам понимаешь…

— Никому не нужны, чё уж тут. Буду бить сильно, но аккуратно.

Братовья понимающе заулыбались.

— Давай, Илюха, дело доброе!

Площадка для поединков была устроена тут же неподалёку. Многие желали силами померяться — вся обстановка располагала. С двух сторон аж очередь стояла. Но как только предыдущая пара вымелась с этого странноватого ринга, мой супротивник, важным жестом отодвинув всех остальных, забрался внутрь и на общее ворчание закричал:

— Тихо, тихо! Сам с чужаком драться буду!

Пока я подошёл, он уж в нетерпении приплясывал на противоположной стороне.

Странным от него пахнет. Поводья дашь?

Говно вопрос, конечно дам. И если от него странным несёт — давай аккуратнее, а?

Хорошо. Ничего ему не поможет! Мы самые сильные! Самые большие!

Странный дядька в костюме с кучей ленточек ударил в бубен, и мой противник прыгнул в центр круга, на лету превращаясь в медведя. Ну здоровый, чё! Изрядно покрупнее даже наставника Хоряу, а тот среди мастеров один из самых здоровых.

Давай!

Даю!

И он дал! Зверь подпрыгнул высоко-высоко, как бы метров не на пять. И упал уже на четыре лапы, а потом встал на задние и заревел. Как бы крут ни был местный боец, но он отшатнулся-таки на полметра. Ссышь, когда страшно?

Шкуру давай! Они хотят праздника, я им устрою!

Я накинул щиты, которые уже привычным северным сиянием окутали мою фигуру. К чести противника, он сразу метнулся вперёд и принялся охаживать меня ударами здоровенных лап, периодически пробуя укусить. Только вот щиты не поддавались. Когти и зубы вязли в переливающемся сиянии, а я просто стоял и смотрел на эти потуги.

Со стороны, должно быть, казалось, что он бьёт не меня, а ледяную статую Великого Зверя. И ничего его удары этой статуе не делают.

Зверь подождал немного, а потом рыкнул:

— Надоел!

И треснул противника лапой. Да так, что он кубарем улетел из ринга и врезался в один из столбов с медвежьими костями. Хорошо хоть никого из зевак, собравшихся поглазеть на поединок, не пришибло… И чего-то вставать мой супротивник не желает…

Ты его не убил часом?

Да не должен был. Это ж поединок, а не бой насмерть. Так, покрасоваться перед самками…

Так-та-а-ак. А кто мне про Симу недавно задвигал? А?

Волна смущения.

Ладно. Это я так, по-дружески!

Я, не оборачиваясь, подошёл к лежащей туше. Мда. А запах, если ближе-то подойти — сильнее.

Как будто… грибами пахнет?

— Эй, любезный! — Я повернул морду к давешнему мужику с бубном и ленточками. — А у вас тут грибы растут?

— Почему не растут? Однако растут, много растут! А почему Великий Мишка спрашивает?

— Да пахнет тут…

— Да? — ленточный мужик мгновенно обернулся медведем и склонился над поверженным. — Ох ты-ы! Э-э-эрх!

— Чего там?

— Это хулама дэгиннэктэ! Гриб такой, красный с белыми пятнышками. Ядовитый.

— Мухомор?

— Ну может и мухомор. Хулама дэгиннэкте шаманы едят, духов видят. Уметь надо. Меру знать. Простым нельзя. Дурным станешь! — шаман вновь обернулся человеком и стоял над медведем, потирая затылок.

— Короче. Победил кто? — надоело мне уж тут топтаться. На рыбалку хочу!

— Ты, конечно! Приз забирать будешь? — кивнул он на череп медведя, прилаженный на столбике напротив поединочной площадке.

И куда я с ним?