Ком-5 (СИ) - Войлошникова Ольга - Страница 26

— Согласен, Кула Чутович, ситуация была критическая. А с обычными оборотнями проще?

Он мягко улыбнулся:

— Гораздо проще. Начнём с того, что чаще всего мы имеем дело с подростками. Они при обращении гораздо мельче наставников. Это сильно воздействует на сознание зверя. Кроме того, большинство из них выросло с мыслью, что внутри они — медведи. Потому что все в их роду — медведи. Для них это естественно. Они ждут своего первого дня. Внутренне они готовы. Многие обращаются на первом своём взрослом празднике, вообще безо всякого стресса. Но если вдруг что-то идёт не так, припомните: они не могут поразить мастера магией, даже когда владеют какими-то умениями в человеческом образе. — Он немного помолчал. — Нам очень повезло, что маленькая Ира не ударила сырой магией по площади. Вы же видели сполохи по шкуре?

— Так у неё, получается, произошла двойная инициация?

— Именно. Мы изо всех сил пытаемся подготовить их к переходу, но у них очень мало времени, чтобы принять своё второе состояние внутренне. И тут вдруг — голоса в голове, накрывающая сила, страх, даже отчаяние — опаснейшая смесь.

— Взрывная, я бы сказал.

Он покрутил в руках ручку, постучал по столу…

— Илья Алексеевич, я вынужден просить вас помочь нам с проведением стрессовых заданий.

— Вы хотите, чтобы я выступал вместо того поколоченного бедолаги?

— Да. Думаю, вас никому не удастся поразить. Даже если у испытуемого пробьётся аналогичная сила…

Я тут самый сильный! — сердито сказал Зверь.

Не заносись. И не расслабляйся. Тренируйся, будешь самый сильный.

Директор слегка запнулся. Чуют они, что ли, когда внутри со Зверем разговариваешь?

— И у меня бо́льший боевой опыт в образе Зверя, — невозмутимо ответил я. — В конце концов, у меня есть щиты.

— Именно об этом я и говорю! Вы согласны?

— А у меня разве есть выбор? Когда приступим.

По глазам было видно облегчение. И ещё радость.

— Завтра с утра. Ваши тесты закончены. Как надолго вы сможете остаться?

— Пока все наши не закончат пробы. Желательно успеть до начала учебного года.

— Надеюсь, мы справимся гораздо быстрее. Ещё вопрос, Илья Алексеевич. Ваши родственники видели вас в шкуре Зверя?

— Только матушка. С остальными как-то… не пришлось.

— Отлично!

— Кстати о матушке. Вы не хотите привлечь её в помощь вашим психологам? Думаю, первый стресс прошёл, и она вполне взяла себя в руки. Грех не использовать специалиста с таким опытом.

Он посмотрел на меня очень серьёзно:

— А ведь вы правы, Илья Алексеич. Прямо сейчас с ней и поговорю.

Ну вот. Тогда у нас есть шанс проводить не один стресс-тест в день, а два. Или даже три!

На следующее утро, сразу после завтрака, Субоптей проводил меня в тот же коридор, только на этот раз не вверх по лестнице, а ещё сильнее вглубь земляного укрытия, коридорами-коридорами.

— Твоя задася, — наставлял меня Субоптей, — напугать. Видел, как Хоряу делал? Выскосить неозыданно. Сцяссе всего этого хватает.

— А если не хватит?

— Тут слознее. По обстоятельствам смотри. Можно наскосить. Повалить. Дазе призать зубами — прикусить как будто. Если нисево не помозет — крайняя мера. Младсых васых выпускать будем.

— Как с Лизой и Иринкой?

— Вроде того.

— Ну, давайте пробовать. Кто сегодня?

— Сегодня младсые Киприяновы. Степан и Олеся.

— Ага. Группу хотите сформировать?

— Да, их трое, кому по двенадсать. Ира уже инисиирована. Зелательно бы заниматься со всеми тремя, стоб никто не отставал.

— Они выйдут вдвоём?

— Да. Это тозе своего рода эксперимент.

— Ну, что ж, давайте пробовать.

Мы смотрели из другого наблюдательного пункта, на противоположной стороне полигона. Начало — совершенно как с Лизаветой. Открылись двери, детей вывели, мастера торжественно подняли руки и ушли, закрыв выход. Стёпка храбрился. Олеська испуганно крутила головой, стараясь держаться позади.

Они показались мне совсем маленькими. Я даже щиты включать не стал.

— Посол! — скомандовал Субоптей.

Я быстро сбежал вниз по лестнице, двери распахнулись, я выскочил, перекидываясь и понёсся к племяшам навстречу. Вылетел из-за угла, рявкнул. Олеська пронзительно завизжала, аж уши захотелось заткнуть, а Стёпка — красавчик! — рявкнул в ответ и поднялся на задние лапы.

Один есть!

И что же — всё? А она? Рассчитывает на защиту брата?

Да вообще ни на что не рассчитывает. Испугалась и орёт. — Все эти мысли мелькнули у меня в голове слишком быстро, я даже замешкаться не успел.

А мы вот так!

Зверь я гораздо более крупный, чем подросток-Стёпка, так что подмял я его да и принялся месить. А Олеська всё визжит, аж уши глохнут. А я Степана валяю. Не сильно, понятное дело, но встать не даю. Он рычит, огрызается — без толку! За шкиряк схватил — и за поворот потащил, типа жрать. А он выдирается же! Только сил всё меньше и меньше.

Ну что она, так и простоит там?

И вдруг чувствую — кто-то за бок пытается меня кусать. Ну, наконец-то!

Дёрнул я задней лапой — Олеська белым колобком в сторону улетела. Стёпку тоже бросил, отскочил.

— Хорош! Поиграли — и хватит!

А они рычат, засранцы, с двух сторон меня обходят! Смех и грех.

Ну, не бить же их, в самом деле.

И тут голос строгий:

— А ну прекратили хулиганить! — матушка, собственной персоной! Деловая, даже в медведицу обращаться не стала. — И нечего изображать, что вы разом все слова забыли! Говорить по-человечески!

— Тётя Дуся? — вытаращила глаза-пуговки Олеська.

— Ну вот, молодец! Иди, вкусную пастилку тебе дам. И ты, Стёпка, иди. Нечего ершиться. Это же Ильюша, не со зла он, а надо так было… — и дальше, дальше, давай ворковать, вкусняшками их кормить (подозреваю, нервоуспокоительными). Потом и психологиня насмелилась вышла. Я уж так, в сторонке сидел, приглядывал, чтоб без фокусов…

На обеде Субоптей пригласил меня за новый стол — большой. Там теперь сидели маманя, трое младших двенадцатилеток и Лиза, которая, как оказалось, присутствует здесь в последний раз.

— Улетаю, Илюша. Сразу после обеда сегодня дирижабль на большую землю идёт, так я с ним до Красноярска, а там пересадят меня.

— Не хочешь ещё раз попробовать?

— Ой, нет, увольте! Да и… Знаешь ли, чувствую, в целительстве как будто больше теперь могу. Похоже, вся магическая сила, что мне была отмеряна, туда ушла.

— Тоже слава Богу!

— Мам, может, подольше побудешь? — Иринка, кажется, собралась хлюпать носом.

Лиза погладила её по голове:

— Не положено, милая.

— Ага, у других-то папы здесь!

— Зато с тобой бабушка! Она до самого сентября останется. И дядя Илюша. И вообще, вы вон какие молодцы! Все втроём с первого раза обращение прошли, медвежата наши!

Мелкие разом приосанились и начали поглядывать на разбросанных по столовой родственников со значением. Мол — видали? Мы-то вон чё! И вы там смотрите, ушами не хлопайте.

ГЛАВНЫЙ ЗАПУГИВАТЕЛЬ

После обеда мы отыграли ещё два стресс-теста с Киприяновскими девками. А после ужина, чтоб последнюю ученицу на завтра не оставлять — ещё один, последний. Остались только из школьного возраста вышедшие. И если касательно Катерины с Натальей я ещё допускал, что с ними моё выступление прокатит, то в отношении дядьёв и старших парней было подозрение, что могут они забуксовать. Как матушка — взять и не испугаться. А что? Я на их реакцию смотрю — как они на мастеров в медвежьих шкурах поглядывают. Нету страха-то перед Зверем. Другой подход нужен. А какой?

Пошёл я в учительскую, а там, как специально, та тётя из самолёта сидит, Томпуол. Она, оказывается, общим семейным координатором нам назначена.

Ну, на ловца и зверь!

Она услышала, что я по делу, пригласила в кабинет, чаю налила.