Ком-5 (СИ) - Войлошникова Ольга - Страница 22

НА СЕВЕР

Пятнадцатого июля проходящий через Новосибирск курьерский дирижабль должен был подобрать меня в воздушном военном порту по дороге на Иркутск. Серафима собирала мне в дорогу чемодан и вздыхала. Ей, конечно, приятнее, когда я всё время рядом. Да и мне с ней хорошо, слов нет. Однако же — куда деваться, коли предписание?

Отдельная котомка с запасом продуктов в дорогу уже была изготовлена на леднике. Осталось только попрощаться по-супружески. Для этого у нас ночь была. Длинная…

А под утро она мне и говорит:

— Илюш, по-моему я… ну…

Я разом вынырнул из водоворота сна, в который меня постепенно затягивало, и приподнялся на локте:

— Что такое?

Она мило покраснела:

— Ну… в тягости…

До меня как-то и не сразу дошло. Вроде и не в первый раз — а поди ты!

— А точно⁈

— Не знаю, в медчасть не ходила ещё, но признаки все.

— Так это ж здорово! — я сгрёб её и начал целовать, а Сима неожиданно заплакала и огрела меня подушкой:

— Так и признайся! Только и ждёшь, чтоб из дома поскорее сбежать на свою войну дурацкую!

Я притиснул её к себе поближе и сурово сказал:

— А ну-ка, прекратила бунт на корабле! Ты казачья жена иль как? Что ж я — за жениной юбкой всю жизнь просидеть должен?

— Да-а? А вдруг убьют тебя⁈ Как я останусь? Одна с ребятишками!

— Да брось! За такой красавицей в очередь женихи выстроятся!

За это я весьма ощутимо получил в лоб.

— Дурак! — сердито пропыхтела Сима. Сложно, знаете ли, громко возмущаться и драться, когда руки-ноги держат и дёрнуться не дают.

— Ага! А у тебя муж — дурак! — поддразнил её я. — А ты у меня красавица и умница. А уж слатенькая какая… Так что я ни за что не помру, вернусь всенепременно, так и знай! И вообще, никакой войны покуда не предвидится, подумаешь — на проверку слетать. Вернусь — а ты уж пухленькая станешь, как булочка, сдобненькая такая…

В этом месте я подумал, что ну его, этот сон. В дирижабле отосплюсь! Лучше я ещё раз с женой попрощаюсь…

Я уж и запамятовал, что военный курьер до Иркутска всего три с половиной часа летит! Кажется, не успел сесть да глаза прикрыть — а вот уж вокруг родня толчётся, все обнимаются, котомки с домашней стряпнёй в руки суют!

— Батюшки-светы! У меня своя вон стоит нераспакованная! Вы как на голодный мыс собрались-то! Тут лететь пять часов с копейками, когда разъедаться-то?

— Ничё-ничё, пустое брюхо к ученью глухо! — бодро возразила матушка, устраиваясь напротив. — Ну чё там, как Серафимушка, как Аркаша, Марта с Хагеном?

Ну всё, поспать мне не удастся.

— Погодите, маман, я лицо хоть схожу умою, а то как чумной.

Дошёл до туалетной комнаты, мало-мало проснулся. Огляделся хоть.

Как я и думал, повалили наши на обследование полным списком. Весь Коршуновский бабий батальон: маман, сёстры. И дядья-Киприяновы все тут, с тремя старшими отпрысками, возраст обучения переросшими — Тёмкой, Серёгой и Пашкой (этот на Пасху отсутствовал, на контракте был). Все трое успели послужить, но семейными узами себя пока не связали.

Мелькнула, между прочим, шалая мыслишка: вот к этим парням вполне могли бы умные люди с предложением подкатить — покрутить шуры-муры с хорошенькими медведицами. Ну, если в них Высший Зверь проснётся, конечно.

Я остановился около дядьёв:

— Здорово, родня! — Руки всем пожал. — Чёт я не пойму, а где ваши младшие-то? Сказано ж было: всех достигших двенадцатилетия посылать? Аль испугались?

— Да куда там! — ответил дядька Дмитрий, старший из всех. — За малыми-то, оказываецца, специальный воспитатель прибыл. Так их сразу с порту в отдельный отсек и повели, с воспитателем. Общение со старшими родственниками в свободное от занятий время, понимаешь. Все пятеро Киприяновых там, да Лизаветина дочка старшая, Иринка.

— Стёпка наш как просился, чтоб в мужской компании, с нами — ан нет, не положено, — усмехнулся дядь Егор. — Не заклевали б его девки.

— Да ну уж! Своего-то, поди, не заклюют. Ладно, пойду. Мамане обещался новости рассказать. Поговорим ещё.

Около кресел матушки и сестёр спиной ко мне стояла невысокая женщина в костюме, похожем на военную форму снежно-зимней расцветки, и что-то объясняла, в такт словам кивая головой. Волос чёрный какой, как смоль! У бурят такие бывают.

Самка. Не Великий Зверь, просто. Маленькая. Но сильная.

Женщина обернулась ко мне, и я понял, что с причислением её к бурятскому роду дал маху. Из тунгусов, скорее всего. Народ этот широко по Сибири раскидан, и вокруг Байкала довольно много их живёт, видеть приходилось. Вот и на севера, видать, забираются.

— Илья Алексеевич! — приветливо улыбнулась она и поудобнее перехватила пачку тоненьких книжечек явно учебного содержания. — Вот, возьмите и вы брошюрку. Пока летим, желательно ознакомиться.

— Спасибо! — я принял пособие.

Благодарствую, что не учебник за пять часов вызубрить велели! А женщина заторопилась к дядьям-братовьям, тоже их осчастливить.

— Ну что, маманя, — я удобно устроился в кресле, — учиться будем?

— Да погоди про ту учёбу! Успеем. Новости вперёд мне обскажи.

Потянулись поближе и сестрицы, и полчаса я усердно пересказывал наше с Симой житьё-бытьё во всех подробностях. Новость о возможном прибавлении в семействе вызвало бурное ликование и такие подробные обсуждения внутри женского кружка, что от меня наконец отстали. Уточнив (для всякого случая) что они выспросили всё что хотели, я даже с радостью уткнулся в книжечку. Ну-ну, посмотрим, что тут пишут.

Первая часть посвящалась народностям, которые и живут в главной вотчине белых медведей-оборотней — на Таймыре. Основных народностей упоминалось пять. Самый распространённый, как я уже успел предположить — тунгусы. Следом, около восьми тысяч по последней переписи — дуулганы. Потом, вдвое меньше чем дуулган — юраки. И совсем уж небольшие народности — самоеды, их на Таймыре меньше тысячи, да монголзеи, тех вообще чуть больше трёх сотен. Однако несмотря на малочисленность, дар Зверя на Таймыре очень широко распространён. Монголзеи те же — практически поголовно медведи.

Дальше составитель сетовал, что в отличие от Кавказа ветвь Высших оборотней среди белых медведей утрачена. Это, понятно, до моего проявления всё было написано.

А отличие просто оборотней от высших в чём? Высшие не просто крупнее (хотя и это тоже, и мой Зверь не преминул напомнить мне, что мы самые). Высший оборотень не теряет возможности творить магию. А обычный — увы, теряет, даже если в человеческом виде к магическим действиям способен. Получается, что все эти мишки могут работать разведчиками или охранниками, но тяжёлой технике или боевому магу противопоставить не могут ничего, кроме собственной звериной силы и ловкости.

В общем-то, понятно, чего Белая Вьюга тогда с такой силой возбудилась.

Ладно. Дальше было подробно расписано, как первые исследователи заинтересовались феноменом оборотничества у северных народов, как организовывали специальные школы, да как там малышню учат. К статейкам прилагалось довольно много картинок-фотографий. Смотрю, сеструхи обсуждают школу-то, малехо успокоились. У Лизаветы, конечно, сердце кровью будет обливаться. С другой стороны, Стёпка в тот же класс пойдёт да дядь Кириллова Олеська. Втроём, поди, в обиду себя не дадут.

Сегодня один из авторов разразился очередной иллюстрацией. Просим любить! Илья в камуфляже панды))

https://author.today/art/188650

ЛЕТИМ

Поизучав как следует книжечки, бабоньки наши засуетились да начали всех снедью снабжать. Сколь лететь ещё — часа три, поди. Можно и перекусить. Лизавета потащилась было в другой отсек с кульками да пакетами, но оттуда её деликатно выставили. Дескать: не положено. Дети переданы на попечение учебного центра, питанием обеспечиваются за казённый счёт, все сыты, вот будет у них свободное время — зайдут к родне чаю попить, а пока идите-идите, мамочка и, великодушно просим, более воспитателя не беспокоить и учебный процесс не прерывать. Хорошего вам, как говорится, полёта.