Готика плоти (ЛП) - Ли Эдвард - Страница 8

- О, я могу. Ты будешь удивлена. Они и военно-морская разведка. Есть и другие странные люди, из какого-то независимого альянса. Они даже напугали меня. Я знаю нескольких людей, которые работали на них, и больше я никогда их не видела.

- Меня не напугаешь, - Кэтлин проверила лак на ногтях и застонала. - Я помню, как читала редакционную статью в одном из журналов во время войны в Ираке. Редактор сказал, что правительство должно нанять таких опытных людей, как ты и Пегги Фалько, чтобы они вышли из тела и искали Хусейна, и я все время думала: "Я чертовски хорошо знаю, что они делали это еще до начала войны".

Детали комментария заставили Адрианну сделать паузу, и во время паузы она, возможно, превратила свой ответ в уступку. Кэтлин, вероятно, играла с ней.

- Однажды ночью я увидела в чате какой-то "анонимный" источник, который сказал, что трижды, когда они почти поймали его, это ты видела его, когда у тебя был внетелесный контакт в Багдаде с какой-то армейской базой в Мэриленде, - Кэтлин моргнула. - Это правда?

"Черт побери..."

Она играла, да. И все это было совершенно верно, но более трех раз. Ближе всего она подошла к его поиску в пустом многоквартирном доме на площади аль-Муаззам, недалеко от улицы Саадн в центре города. Адрианна видела, как Хусейна вогнали внутрь. Затем она отступила, получила описание здания и улицы и передала информацию своему куратору в Форт-Миде. Двадцать минут спустя несколько тысячфунтовых бомб спутникового наведения разрушили здание. Но Хусейн уехал на джипе за пять минут до этого.

- Кэтлин, ты знаешь, я не могу говорить о том, что я сделала или не сделала для армии. Есть несколько мелочей, называемых Законом о национальной секретной тайне и Присягой о федеральной тайне.

Кэтлин ухмыльнулась.

- Я знаю. Я просто играла с тобой. Вообще-то, я завидую.

Это замечание шокировало Адрианну.

- Почему?

- На самом деле я не приношу никакой пользы. Ты вносишь свой вклад. Все, что я делаю, это сгибаю ложки и наблюдаю за кристаллами. Кстати, как поживает Пегги Фалько? Я не слышала о ней уже много лет.

Еще больше тьмы проникло в разум Адрианны.

- Она покончила жизнь самоубийством в прошлое Рождество. Она не могла ходить, у нее не было чувствительности на левой стороне тела в течение последних двух лет.

- О, Боже... Мне очень жаль.

- Она была жадной. Она слишком увлекалась властью и выжимала все из себя. Но она была лучшей в мире.

- Теперь ты.

- Угу. Тебе стоит посмотреть на некоторых детей, которых они сейчас испытывают. Есть один мальчик, которому всего четырнадцать, и он может... - но на этом Адрианна оборвала себя.

Она знала, что говорит слишком много.

- Извини. Мне не следовало соваться, - она улыбнулась первой яркой улыбкой с тех пор, как села. - Однако я рада тебя видеть. Я не хотела ругаться. Я знаю, что ты не любишь, когда тебя беспокоят, и много болтать и все такое. Просто приятно... посидеть рядом с кем-то, кого я знаю.

- Да, это так, и я тоже рада тебя видеть, - ответила Адрианна.

Кэтлин глубоко вздохнула и потерла глаза.

- Боже...

- Тяжелая ночь?

- Да, - это все, что сказала Кэтлин.

Неестественно высокая стюардесса пронзительно выдала всегда игнорируемые инструкции по безопасности перед взлетом. Адрианна выпустила звук из другого уха, предпочитая ровный вой турбины. Ей было все равно, где находится выходная дверь, потому что она искренне не боялась умереть. Она знала, что Рай существует, потому что видела его несколько раз.

И как только она доберется до этого дома во Флориде, она задастся вопросом, сможет ли она увидеть Ад?

* * *

Клементс не мог сказать, почему он так описал особняк; это было просто ощущение внутри него, пульсация в животе.

Особняк выглядел маниакальным.

Его передняя часть, должно быть, имела длину пятьдесят ярдов. Серая каменная кладка возвышала внешние стены на пять этажей. Сильно наклоненная крыша была покрыта серым шифером, водосточными желобами и парапетами с замысловатыми чугунными гребнями. Даже водосточные трубы украшали остроконечные арки и геральдические лилии.

Все было серое.

Если у разочарования и был цвет, то это был он.

Фасад представлял собой плоскость окон с бойницами и заостренными арочными фрамугами, заполненных освинцованными витражами, большинство стекол которых выглядели черными. На центральном валу, как рога, торчали два цилиндрических кирпичных дымохода.

Клементс вздрогнул.

- Ты не против, если я затянусь, да? - спросила девушка.

Она подняла трубку для крэка.

Взгляд Клементса метнулся от бинокля прямо к ее лицу. Одна только эта мысль разозлила его, заставила его нервничать.

- Да, я очень против. Потому что это противоречит гребаному закону.

- Как и съем проституток.

Его губы сжались. Он никогда в жизни не бил женщину, но именно в эту секунду, не раздумывая, он почувствовал желание разбить ей лицо так сильно, как только мог.

- Это другое...

- О да, - засмеялась она, засовывая трубку обратно в шорты.

- Люди, у которых ты это покупаешь, - это те же люди, которые продают это девятилетним детям на детских площадках. Те же люди, которые хотят, чтобы бедняки застряли в своих гетто, те же люди, которые поработили тебя. И знаешь что, эти люди покупают свои запасы у картелей в Южной Америке, которые дают сотни миллионов долларов людям, которые разрушили Всемирный торговый центр и убили четыре тысячи каких-то с лишним человек. Так что подумай об этом. Каждый раз, когда ты покупаешь себе дозу на двадцатку, один или два пенни из этих двадцати достаются психам, которые любят убивать женщин и детей.

Она не дослушала и половины обличительной речи, ее налитые кровью глаза снова посмотрели в ночь.

Клементс вновь перевел взгляд на бинокль Zeiss, наблюдая за фасадом дома. Солнце уже садилось, окрасив фасад здания оранжевыми краями, как будто его каркас пылал. Вскоре, как он подозревал, загорятся уличные фонари. Если бы они этого не сделали, у Клементса также был инфракрасный монокуляр и прицел для слабого освещения Unerd. Ему очень хотелось посмотреть, вытащили ли люди что-нибудь.

- Кто эти ребята? - спросила девушка.

Клементс забыл ее имя, потому что они все были одинаковыми: Подснежник, Слезинка, Конфетка, Кошечка. Сегодня вечером он даже не занимался с ней обычными делами; как правило, он уделял этому больше внимания.

- Дезинсекторы, - ответил он, все еще глядя на дом сквозь яркое поле в форме бесконечности.

- Так ты их ждешь?

- Да.

- Почему?

- Ты задаешь слишком много вопросов.

Она была полуголодной беспризорницей, как и большинство из них, но под впалыми щеками, запавшими глазами и телом с нулевым содержанием жира она еще не потеряла всю свою внешность. "Остаток человека" - вот как Клементс думал об этом в своем уме. У него тоже были пристрастия, как и собственные пристрастия девушки, только его курили не из трубки. Он ничего не мог с этим поделать. Он всегда был к ним добр и всегда подвозил их туда, куда они хотели, и даже платил за услуги немного больше, чем обычная уличная цена, которая и так была низкой. Уличные шлюхи были его любимым занятием.

Она потерла плечи, испытывая зуд к трубке.

- Послушай, ты дал мне сотню за час, и это хорошие деньги, но... - она указала на часы на приборной панели. - У тебя осталось пятнадцать минут, так что, если ты хочешь что-то предпринять по этому соглашению, нам лучше начать.

Он на мгновение опустил бинокль, чтобы зажечь сигарету.

- Я же говорил тебе, это не съем проститутки, я просто хочу, чтобы ты поговорила со мной, - он снова посмотрел на дом. - Например, о нем.

- Я все время видела, как ты гуляешь по улицам, но ты ни разу меня не снимал. Потом другие девчонки говорили мне, что ты отличный человек... Ты был добр к ним.

Он почти рассмеялся.