Коллежский секретарь. Мучительница и душегубица - Андриенко Владимир Александрович - Страница 34

«Пафнутьев! Актуарис Сыскного приказа Иван Пафнутьев! И тот, кого нынче утром зарезали у трактира также носил фамилию Пафнутьев. Полицейский урядник Пафнутьев. Не родственники ли эти двое людей? Один обвинял Салтыкову в людоедстве, а второй велел холопьев этой Салтыковой заарестовать за побег. Если ли здесь связь? Вот что проверить стоит!»

7

Тайная экспедиция: допрос учиненный князем Цициановым.

Князь Дмитрий Цицианов внимательно осмотрел тело урядника Пафнутьева. Денег при нем не было, и удар ножом был профессиональным. Работали разбойники, что не одного христианина к праотцам отправили.

– Чего не понял, князь? – спросил его подошедший к нему чиновник Тайной экспедиции Гусев. – Уработали его разбойнички. Вот я и послал гонца к Соколову. Думал, что Степану Елисеевичу то будет интересно. Ведь вчера только ты с ним ездил куда-то. Не иначе по казенной надобности.

– А кто нашел его, Ларион Данилович?

– Да двое наших подьячих Ромка Гурьев да Васька Моткин.

– А где они сейчас? – спросил Цицианов.

– Дак в подвале пыточном, пыточные сказки пишут. Хотя там уже давно пыток настоящих нет, но для устрашения допросы там проводят. Сам небось знаешь, князь. Вот в Европах пытки так пытки. Сколь они орудий пыточных напридумали, князь. Мастера дела своего. У них палачи не то, что наши.

– Могу я поговорить с ними сейчас? – Цицианов перевал Гусева.

– Про орудия пыточные? Так я сам тебе расскажу.

– Какие орудия, Ларион Данилович? Я хочу говорить с подьячими Гурьевым и Моткиным! С теми кто тело Пафнутьева обнаружил!

– Да бога ради. А для чего тебе оно? Думаешь, нового чего скажут? Так люди они недалекие. Только писать наловчились, шельмы.

–А скажи мне, Ларион Данилович, могут ли быть у этих двух подьячих в карманах при себе деньги?

– Да могут, конечно. По пятаку, али поболее. Может, и по гривеннику найдешь. А ты чего, взаймы у них просить надумал? Не дадут, – хохотнул Гусев. – Жадные больно. Скупердяи. Да и жалование им платят, сам знаешь как.

– А если больше? Скажем по пяти рублей у них в карманах быть может? – снова спросил Цицианов.

– Да ты со шел с ума, князь? У меня при себе нет пяти рублев! Токмо три. У меня. Я и по службе их выше и имение имею исправное. А у подьячих такая сумма откуда?

– Вот и пошли проверим, Ларион Данилович, – хитро улыбнулся князь.

Подьячие оказались мужиками лет по тридцать. Один был худ словно жердь с прыщавым лицом, а второй коренастый с бельмом на левом глазу. При виде чиновника в чине надворного советника они сразу глаза опустили. Цицианов понял, что не ошибся. Их тут же обыскали и нашли у них у каждого по пяти рублей серебром.

– Вишь? – князь обернулся к Гусеву. – А ты говорил, что денег у них нет, Ларион Данилыч?

– Удивил ты меня, князь, – произнес Гусев. – И даже сумму назвал верно. Откуда ты мог знать, что у них именно по пяти рублей серебром?

– Это совсем просто, Ларион Данилыч, 10 рублей серебром я вчера оставил бывшему полицейскому уряднику Пафнутьеву, когда с ним в трактире сидел. За все выпитое и съеденное я отдельно уплатил целовальнику. Так что в кармане у Пафнутьева было 10 рублей. А сейчас они у этих подьячих, которые тело нашли.

Гусев побледнел и грозно посмотрел на Гурьева и Моткина.

– Что скажете, собачьи дети?

Худой Моткин пал на колени и вцепился в кафтан Гусева:

– Ларион Данилыч! Не губи, милостивец! Бес попутал!

Гурьев тем временем пал на колени пред Цициановым и также вцепился в его кафтан. Князь грубо оттолкнул подьячего и строго спросил:

– Как было дело? Правду говори! Тогда все прощу! И поднимись! Не ползай на брюхе.

Гурьев поднялся с колен и стал говорить:

– Все скажу! Мы с Васькой к месту службы шли и подле трактира тело Пафнутьева увидали. Подошли значит, перевернули. Видим мертвый он. Ну и решили посмотреть чего в карманах у него. Ей-ей думали пару пятаков найдем в трактир после службы сходим. Бес попутал!

– Верно, – подтвердил Моткин. – А в карманах у него нашли целых 10 рублей. Мы и ожидать такого не могли. Ажо дух сперло! Вот и решили деньги себе взять. Все одно Пафнутьеву они более не нужны. Бес попутал, барин! Прости!

– Ух вы, собаки! – Гусев замахнулся на них кулаком. – Пошли прочь! Не думаю, что они в убийстве виновны, князь.

– Согласен. Убили Пафнутьева не с целью ограбления, Ларион Данилович! И эти подьячие могли следствие запутать своим воровством. Пошли прочь! А деньги себе оставьте! Коли правду сказали то вам награда за сие.

Подьячие низко кланяясь Цицианову и пятясь задом покинули подвалы.

– Так и их понять можно, князь. Жалование им почитай полгода не платили. А приношения какие подьячие получают? Это тебе не воеводы и не губернаторы.

– Ладно. Хорошо, что все выяснилось. А скажи мне, Ларион Данилович, кто видел, как я вчера к вам приезжал? Ведь это не прошло незамеченным? Тебе доложили, что в приказ приезжал князь Цицианов из следственной комиссии и увез с собой вашего урядника Пафнутьева?

– Конечно, мне про то известно. И многие в приказе знали об этом. Но что в том такого? Ты, князь, считаешь, что его убили из-за того, что он говорил с тобой?

– Думаю да.

– Но я не знаю, о чем вы с ним говорили, князь. А если не знаю я, то не знает в приказе никто. Да и что мог такого тайного рассказать простой полицейский урядник. Да к тому же бывший. Да к тому же пьяница.

– Но убили его не из-за денег.

– Нет, это ясно, что не из-за денег, князь. Но он мог повздорить с кем-либо в трактире. Мог встретить старого знакомого, что мечтал ему отомстить. Да мало ли что.

– То я проверю. Но думаю, Ларион Данилович, что убили его именно из-за того, что он мне поведал. И он должен был прибыть сегодня ко мне в присутствие и кое-что показать для записи на бумаге. И некто весьма не хотел, чтобы Пафнутьев это сделал. И этот кто-то весьма осведомлен каким следствием я занимаюсь.

Гусев криво улыбнулся, но возражать не стал и только произнес:

– Может и так. Спорить не стану, князь. Ежели в чем могу тебе помочь, то я готов….

***

Как только уехал князь Цицанов, Гусев увидел, что на подворье разбойного приказа показался коллежский секретарь Соколова.

«Завертелось у них дело-то, – подумал про себя Гусев. – Один со двора, другой на двор. Крепко кто-то в Петербурге взялся за Дарью Николаевну. Крепко. Хотя чего и было ждать, если они Соколову следствие доверили. Это может раскопать все что надобно».

Коллежский секретарь вошел к дьяку и поздоровался:

– Здравствуй, Ларион Данилович. Рад видеть тебя в добром расположении духа, которое читаю на твоем лице. Что у тебя за удача?

– Да у меня всегда все в порядке, Степан. Сижу на своем шестке, и выше взлететь не мечтаю. И потому не мешаю никому. Только что здесь был твой князь Цицианов. Ты также по убийству Пафнутьева прибыл ко мне?

– Вроде того. Но меня интересует немного иное. Этот урядник Пафнутьев не родственник актуариса Сыскного приказа Пафнутьева?

– Родственник, – ответил Гусев. – Его брат. Наш урядник убиенный старший его брат. И еще сестрица у них младшая имеется. Но она по мужу иную фамилию носит. Но только они давно уже не в дружбе. И наш Пафнутьев поносил братца своего младшего последними словами.

– Вот как? И за что же такая немилость выпала актуарису?

– Дак и младший брат и сестрица в люди выбились. А вот старшему не повезло. Да и не помог ему братец, когда того по увечью со службы отставили. То к нему на дом пришел и денег стал просить. А младший братец его выставил. И тогда наш урядник при всех стал грозить братцу, что про все его дела расскажет. Тогда тот на место его к нам и устроил и даже денег дал. Но приязни между братьями все одно не было.

– А про что мог урядник Пафнутьев рассказать?

– Да мало ли, Степан. Каждого полицейского чиновника ежели копнуть, то про многое раскопать можно. А в Сыскном приказе тем более. Там мошенник на мошеннике, да еще и мошенником погоняет.