Космос Декстера. Пожиратели (СИ) - Лис Марко - Страница 23

Доктор вздохнул, чуть склонив голову набок, будто размышляя, как объяснить проще.

— Синтетик, который вы спутали с кровью, — начал он, постукивая пальцем по крышке медкапсулы, — играл роль буфера. Он поглощал и рассеивал большую часть разряда, смягчая его воздействие. По сути, для Норы он стал чем-то вроде заземления. Она чувствовала лишь слабое покалывание и неприятные импульсы, но не сам удар.

Миранда недовольно скривилась и потёрла руку, до сих пор ноющую после удара током.

— Чего нельзя сказать обо мне, да? — пробормотала она.

Доктор хмыкнул, не скрывая лёгкого удовлетворения.

— Именно. Вы держали куб снаружи и синтетик не мог защитить тебя. Поэтому вы ощутили всю мощь разряда в полной мере.

Миранда фыркнула и бросила недовольный взгляд на беспомощно валяющийся куб.

Доктор лишь улыбнулся. Затем он снова взглянул на девочку, которая, тоже принялась теребить свою руку, либо вспомнив болезненные ощущения, либо просто повторяя за Мирандой.

— Больше тебе не больно? — мягко спросил он у Норы.

Девочка мотнула головой.

— Это хорошо, — кивнул доктор.

Теперь для меня всё встало на свои места в этой до безобразия запутанной истории. Кому рассказать, не поверят.

Правда тут же возникло не меньшее количество новых вопросов. Особенно той части, во сколько нам обойдётся всё это мероприятие.

Опережая меня, доктор сам взял слово.

— Медицинская капсула нужна для того, чтобы временно заменить инкубатор для детеныша. Она обеспечивает оптимальные условия для развития, что вы можете заметить по запотевшему стеклу, — он кивнул на утратившую прозрачность крышку капсулы. — Температура и влажность внутри повышены до максимально возможных показателей для нормального роста и развития. Система практически не расходует регенерационный гель, что в конечном итоге делает процесс недорогим.

— Насколько? — вырвалось у меня, потому что мне нужны были хотя бы примерные цифры. Понятие «недорого» весьма относительное, и всегда зависело от того, с чем сравнивать.

— Затраты не выйдут даже за пределы сотни кредитов.

— Хорошо.

— Через сутки инкубационный период завершится, — Блюм переместился к своему столу и занял кресло. — Для этого мне придётся значительно ускорить процесс. Когда детеныш достаточно окрепнет, я проведу генную терапию и внедрю несколько сторонних генов. Это поможет ему не только преодолеть уже имеющиеся трудности, но и адаптироваться к условиям дальнейшей жизни здесь на корабле.

Я замер, не успев среагировать. Генетическая модификация? Это было нечто большее, чем я мог себе представить. Прямо скажем, очень и очень неожиданно.

Хотя, помнится при нашей первой встрече доктор Блюм говорил, что занимался чем-то похожим на своей прежней работе.

— Сделаю так, чтобы его дыхательная система была адаптирована к условиям «Церы».

— А что не так с «Церой»?

— Для людей всё прекрасно, а вот млекопитающее, которое обычно живет рядом с водоемами и огромное количество времени проводит в воде, без подходящей влажности, будет испытывать постоянный дискомфорт. Так вот, я позабочусь о том, чтобы детеныш смог нормально дышать, несмотря на атмосферу, в которой находится.

Доктор Блюм ловко извлек из своего саквояжа небольшой контейнер. Оказалось это было нечто большее, чем просто медицинское оборудование.

— Мой персональный генетический архив с более чем десятью тысячами образцов, — гордо пояснил он. — Уже всё подготовил, — сказал Блюм, с лёгкой усмешкой на губах, его радовало произведённое на нас впечатление. Он открыл планшет и передал его мне.

На нём была открыта графическая программа для работы с геномами, сделанная настолько качественно, что была интуитивно понятной даже мне, хотя я впервые в жизни видел нечто подобное и ничегошеньки не понимал в науке.

Сразу четыре нити ДНК плавно сочетались в одну, создавая уникальную последовательность. Каждый из фрагментов был идеально подобран для вживления, с учётом нужд развивающегося организма, и идеально дополнял общую цепь. 3D слайды поочерёдно показывали, как каждая из составляющих соединяется с другой, образуя целую картину. На фоне, чуть выше, плавно прокручивалась изображение взрослой азиатской выдры.

— Все эти фрагменты — это исходные генетические маркеры, — говорил доктор. — Каждый из них был специально отобран для обеспечения правильной физиологии животного. Например, этот фрагмент, — он заглянул в экран, — кодирует развитие дыхательной системы, а этот — устойчивость к изменениям внешней среды. Все элементы идеально скомпилированы для того, чтобы максимально быстро адаптировать организм детеныша, ускоряя его развитие, учитывая все особенности нашего климатического воздействия.

— Док, а сколько он стоит? — прошептал я, склоняясь поближе к старику, так, чтобы только он услышал. Не хотелось поднимать лишний шум, чтобы не расстраивать девочку, особенно сейчас, когда она с таким нетерпением жаждала увидеть своего питомца. Судя по тому, с каким энтузиазмом Блюм принялся за спасение этого зверька и как легко раскрыл хранилище геномов, детеныш должен был представлять большую ценность. А раз так его можно было продать, выручив хорошую сумму.

Старик, заметив мой хитрый и довольный взгляд, он с лёгкой усталостью в глазах, развёл руками.

— К сожалению, Декстер, должен вас расстроить, — сказал он, вздохнув и покачав головой. — Это всё… чтобы порадовать её, — он кивнул в сторону девочки, которая, прижавшись к стеклу капсулы, пыталась разглядеть что-то через запотевшее покрытие. — И себя тоже. Я немного соскучился по работе, если честно. Несколько потраченных геномов ради такого это сущий пустяк.

— То есть он вообще ничего не стоит?

— Ну-у-у, — задумался доктор. — Думаю сотен восемьсот получится выручить. Но это не точно.

Облом. Продажа новоявленного питомца отменяется.

Спортзал «Церы» такой тихий, освещённый ровным искусственным светом, напоминал сейчас рыжему убежище после долгого, изнурительного дня. В нём стояла лёгкая духота, перемешанная с запахом прогретой синтетической обивки, старого пота и слабого аромата технических масел. Дроид почему-то решил хранить запасные детали и ремкомплект к своему телу именно здесь, а не в грузовом ангаре.

Фло не заботило, почему так. Единственное, что сейчас его интересовало — это пол. Тёплый, мягкий, удивительно удобный, даже несмотря на то, что был предназначен вовсе не для отдыха.

— Моя бедная спина… — простонал Фло, раскинувшись в позе морской звезды прямо на полу.

Его рыжие волосы растрепались, влажные от пота пряди липли ко лбу. Он тяжело дышал, издавая глубокие, утробные вздохи, словно только что закончил марафонский забег. Даже его четыре руки, обычно такие ловкие, сейчас казались неподъёмным грузом, просто раскинутым в разные стороны. У него не оставалось сил даже на то, чтобы согнуть одну из них и почесать начавший зудеть нос.

Мягкое покрытие спортзала немного облегчало ощущение ломоты, но мышцы с непривычки к физическому труду всё равно ныли, а тело ощущалось ватным.

— Сперва наводил порядок на кухне… — его голос звучал хрипло, уставшие связки не спешили работать слаженно. — А потом… — он шумно втянул воздух, задержал его на несколько секунд, будто ныряльщик перед прыжком в воду, — почти два часа вымывал медотсек и коридоры от крови.

Скай, единственный наблюдатель этого представления, мерно наворачивал круги вокруг друга. Его колёсики слегка поскрипывали на покрытии, добавляя странный, почти гипнотический фон их беседе.

— Чья кровь? Что там вообще случилось? — раздался его заинтересованный электронный голос.

Скай не был в курсе деталей произошедшего, но знал, что на корабле недавно случился какой-то переполох. Сам немногим ранее слышал крики, плач, затем приглушённую тревогу в отдалении, а потом всё так же внезапно прекратилось и воцарилась полная тишина. Всё случилось так неожиданно, что на момент ему даже показалось, будто у него отключились звуковые сенсоры.