Однажды в баре "Серая Моль" (СИ) - Новикова Татьяна О. - Страница 10

Альбина шутливо ткнула разгоряченного брата локтем под ребро.

— Так не честно, — напомнила она. — Не вздумай уговаривать Виктора отдать Виталю. Он же не цирковая собачка.

— А мог бы ей стать, — причмокнул Нику.

— Хватит переводить тему. Ты смеялся. Смеялся после истории. У тебя даже настроение поднялось! Всё. Засчитано. Ты проиграл, братишка.

Альбеску закатил глаза и выдал с пафосом:

— Ой, всё. Хочешь, покажу, что такое — действительно смешная сказка?

— Вот и покажи.

— Так-так. О чем бы рассказать. — Он постучал себя указательным пальцем по подбородку. — О-о-о. Не знаю, помнишь ли ты свою нянечку. Нет, не помнишь, конечно. Тебе же годик был. Такая пожилая женщина, всегда с высокой прической, в отглаженной белоснежной блузке. Вроде как бывшая учительница.

Он описывал эту нянечку так подробно, едва сдерживая хихиканье, и Виталик заранее понимал, что ничего хорошего ждать не приходится. В общем-то, так и случилось. Потому что затем Нику выдал:

— Да, хорошая была женщина, мне она даже чем-то понравилась. Только вот имелся у неё один недостаток. Она очень плохо выполняла свои обязанности. — Вампир любовно погладил младшую сестру по волосам. — Как-то из-за ее халатности ты упала из кроватки. Я услышал твой плач. Захожу, а она тебя укачивает. Якобы не переживайте, всё хорошо, Альбина не поранилась, даже синяка не останется. Прикинь, мне такое заявить? Как вообще совести хватило?! Говорит, отвернулась буквально на секундочку, а ты и перевалилась через бортики.

Ну тогда я подхожу к ней, беру тебя на руки и вкрадчиво так спрашиваю: «Вроде бы твоя единственная задача — смотреть за моей сестрой, так?».

А эта горе-нянька как начнет дрожать, еле губами ворочает, но отвечает: «Так».

«Повтори. Какая твоя единственная задача?»

«С-смотреть за вашей с-сестрой», — говорит она, заикаясь.

Тогда я и вырвал её глаза. Потому что зачем они ей нужны, если с этой самой задачей она не справилась? Кстати, не соврала. Синяка не осталось. Иначе бы я ей ещё и голову оторвал. За ненадобностью.

Нику открыто заржал, не стесняясь своих безумных эмоций. Виктор хмыкнул — скорее, не одобрительно, но понимающе. Мол, ожидал чего-то такого. Альбина попыталась что-то сказать, но Альбеску махнул обеими руками, точно дирижер, перебивая её:

— Стой-стой! Я ещё кое-что вспомнил! Мальчики же по две истории рассказывали. Вот! У меня тоже есть вторая! Даже смешнее первой! Можно?

Он обратился к Виталику и Виктору, и те одновременно кивнули. Ну-ну, откажешь ты древнему вампиру в «смешной истории». Потом будешь украшать какой-нибудь кол и трепетно развеваться на ветру.

— Ещё крови? — учтиво поинтересовался Виктор.

— Не, — милостиво отказался Нику. — Слишком много — тоже вредно. К тому же у твоего огра явно повышен сахар. Ты его как-нибудь к врачу отведи. А то огр-диабетик — печальное зрелище. Так вот… Эта история о самой страшной на свете пытке, которую когда-либо применяли ко мне… — Он попытался припустить в голоса жути.

— Это должна быть смешная история, — возмутилась его сестренка.

— О, да. В конце будет очень смешно, — предвкушающе потирая руки, пообещал вампир. — Это случилось… ой, не помню уже когда. Но сначала была засуха, а потом голод. Потом всех затопило ливнями и накрыло ураганами, из-за чего мелкие мышки и крысы стали перебираться с полей ближе к людям, и в итоге все вдруг начали дохнуть.

— Имеется в виду чума? — уточнил Виктор, первым догадавшись, о чем речь.

— Тогда ее не так называли. Кругом бегали всякие фанатики и кричали, что это божья кара. Времечко, конечно, было отпадным. Можно было хватать людей на закуску прямо с улицы, и всем было всё равно. — Выражение лица Нику стало мечтательным. — Эх, старые добрые времена…

— Ты собрался историю рассказывать или ностальгировать? — фыркнула Альбина.

— Это была экспозиция! Чтобы лучше погрузить в контекст, — вздернув нос, заявил вампир. — В общем, вы же меня знаете. Я всегда был милым, добрым, милосердным.

— Скромным, — вновь фыркнула девушка.

— Это вообще моя главная добродетель. Мне не раз это говорили, — согласно кивнул Нику. — Так вот, как-то раз я кое-кого спас. Вылечил от чумы. Ну как вылечил. Просто не дал сдохнуть должнику раньше времени. На том свете от меня хотел спрятаться. Пф. Еще чего.

— Ты само благородство. — Голос Альбины был подтрунивающим, но Нику улыбнулся ее словам как комплименту.

— Да, и это была моя ошибка. Потому что в тот момент я уже разругался с братьями и был сам по себе. А потом ко мне пришла толпа магов. От большей части из них я легко избавился, но троим удалось выжить и использовать артефакт-ловушку. Ну и мудреная была мерзость. В общем, схватили они меня и давай пытать.

— Как вылечить чуму?! — верещал высокий рыжий маг. — Мы знаем, что ты это можешь.

— О, ну конечно, отпустите меня, и я вас так вылечу — ни одна болезнь больше не возьмет, — предложил им я, но они почему-то не согласились.

— Ты все равно нам расскажешь, — а это уже пухлый блондин, от которого воняло тухлой рыбой. — Или мы будем пытать тебя вечно.

— Да вы быстрее устанете, — уж чем-чем, а болью напугать меня было трудно.

Третий маг — тощий словно мор, со впалыми щеками и серым лицом, больше молчал, но зато хорошо орудовал клещами. Они поочередно вырывали мне все зубы и ногти, а когда те отрасли (все же у древних отличная регенерация), принимались за это дело снова. Через пару часов, когда тощий устал, за дело взялся пухляш. Он сначала дробил кузнечным молотом кости на ногах, а когда понял, что это бесполезно, то просто начал бить молотом где попало.

— Третий оказался вообще лентяем. Он просто обливал меня брагой, а затем подносил факел. — Нику принялся махать руками, чтобы в красках показать, как все это происходило.

— Чумовая история, — пробормотал Виталик, которому было не по себе от всех этих описаний.

— Дальше самое веселое, — закивал вампир.

Спустя неделю этого развлечения до мучителей наконец дошло, что что-то не так.

— Он еще и в воде не тонет, — возмущались они.

— Да он — просто куча навоза! — В общем-то, это было самое мягкое, что они тогда говорили в мой адрес.

Даже тощий разговорился:

— Мы должны узнать его секрет, моя жена умерла от чумы, и моя дочь сейчас больна, я должен спасти ее.

С этими словами он снова и снова принимался мучить свою жертву. То есть меня.

— Ты будешь рассказывать или нет? О, моя бедная жена, — причитал он. — Уже столько времени прошло, а я до сих пор обхожу ту сторону кровати, где спала она.

— Мужик, — сплевывая кровь, хохотал я над ним. — Обходишь? А ты не пробовал труп-то прикопать где-нибудь?

— Мы веселились с ними так недели две, и в итоге они решили зайти с другой стороны. — Нику сделал страшные глаза. — Они заперли меня и приставили к дверям какого-то чёрта-менестреля. Он играл на лире, и мало того что та была не настроена как следует, так этот кусок дерьма оказался совершенно лишен голоса. Но зато сутки напролет он горланил под дверями камеры веселую детскую песенку:

Милая чертовка замуж пошла,

Это был десятый. Девять раз вдова.

Первый её умер от любовных ласк.

Старый был. Не выдержал он любви экстаз.

Второй подох случайно, подавился он,

Нечё торопиться, когда ешь за столом.

Третий умер тихо, откинулся во сне.

Изменял супружнице, зато теперь уж — не.

Четвертый был красивым, но потом сгорел,

Потому что денег для милой пожалел.

Пятого любила, но был он молчалив.

Подозревала, что думал он о женщинах других.

Шестой — любитель выпить, с ним было так легко,

Как только надоел ей — отправился в окно.

Седьмой, восьмой — два брата, за раз ей мужа два.