Снегурочка для босса (СИ) - Амурская Алёна - Страница 16

— Сегодня у всех ко мне на удивление очень важные дела. Вы с Матвеем сговорились, что ли? Ладно, готов выслушать. Кто первым начнет?

— Я! — одновременно отвечают оба.

И сразу же скрещивают друг на друге сумрачные взгляды, словно нетерпеливые быки, собравшиеся пободаться за право занять место на водопое бок-о-бок с вожаком.

— Артур, мое дело не терпит отлагательств, — морщится Морозов. — Речь идет о Германе.

Нахмурив густые брови, Короленко неожиданно тянет:

— Как и у меня… — и обращается к Батянину: — Андрей, я думаю, необходимо всë это обсудить вместе. Взаимосвязь наших дел очевидна.

Имя «Герман» оказывает на главу корпорации «Сэвэн» моментальное воздействие. Хищное лицо Батянина, изуродованное устрашающим давним шрамом, темнеет. Он резко кивает на дверь приемной:

— Давайте-ка все кабинет.

Правда, шагнувшую следом Диану он тут же останавливает.

— Но почему? — искренне возмущается она. — Я тоже хочу узнать об этом Германе побольше!

— Не сейчас. Наберись терпения… и лучше составь пока компанию моему курьеру, — небрежно предлагает Батянин. — Уверен, твоя поддержка ему сейчас не помешает.

Возмущенное выражение на лице Дианы смазывается другим — то ли смятенно-сконфуженным, то ли разочарованным. Тем не менее, она хоть и с тяжелым вздохом, но подчиняется отцу.

— В ближайший час никаких звонков, Арина Львовна, — роняет Батянин, направляясь в свой кабинет мимо пожилой секретарши-колобка в лавандовом костюме.

— Как скажешь, Андрей Борисыч, — очень по-свойски откликается она добродушным тоном человека, уверенного в своем праве на подобную фамильярность к начальству.

Не удивлюсь, что она не просто какая-то давняя его знакомая, а вообще близкая родственница. Тетушка или кто-то вроде того.

Вход в батянинский кабинет оказывается для меня сюрпризом. Потому что за дверью в приемной вместо помещения оказывается короткая витая лестница с довольно крутыми ступеньками, ведущими на верхний ярус пентхауса с выходом на крышу. И хотя подниматься тут не очень высоко — всего-то один пролет, — дыхание слегка сбивается, а сердце ускоряет свой бег. По спине бегут мурашки…

И уже на десятой ступеньке я осознаю, что основная причина моего сбившегося дыхания — вовсе не подъем, а Морозов.

Он замыкает нашу цепочку последним, и я постоянно ощущаю его присутствие каждой клеточкой тела. Быстро оглядываюсь, поддавшись волнению… и ловлю пристальный взгляд синих глаз на своей пояснице.

Ох, Морозов, ну куда ты смотришь..?

Щеки заливает горячий румянец. Совсем смутившись от пристального мужского внимания к области моей пятой точки, я перестаю внимательно смотреть под ноги…

…и тут же спотыкаюсь о следующую ступеньку.

От встречи моего носа с лестницей спасает быстрый рывок за талию назад. Всей спиной врезаюсь в крепкий торс Морозова. Сжав меня одной рукой, он выдыхает на ухо приятно-теплое:

— Осторожней… — и, чуть помедлив, с мягким толчком выпускает на свободу.

На верхний уровень пентхауса, где расположен кабинет главы корпорации «Сэвэн», я добираюсь, как в сладком тумане. Будто ног под собой не чую… зато спина вся по-прежнему горит огнём от затылка до ягодиц. И колени беспомощно слабеют.

Умопомрачительное какое-то состояние! Я словно бабочка, угодившая в опьяняющий нектар роскошного соцветия…

Приглашающему жесту Батянина я повинуюсь скорее на автомате, чем осознанно. Вхожу в кабинет на подгибающихся ногах и только потом замечаю потрясающий вид на заснеженный зимний город из огромного окна во всю стену.

Монохромный интерьер помещения кажется его миниатюрным отражением в расцветке. Только если на городских улицах сейчас преобладает белый цвет сугробов, то кабинет просто утопает в бархатно-черном мраке. Плиты пола бликуют антрацитом, а вся стена за широким столом из темного стекла напоминает шахматное поле из-за черно-белых квадратов дизайнерской росписи.

Минимализм и неприхотливость Батянина тут прослеживается во всëм. Потому что из мебели малую часть пространства кабинета — что характерно, в самом центре, — занимает только его солидное рабочее место с удобным кожаным креслом-вертушкой и длинный стол для важных переговоров с восемью черными стульями. Нет никаких шкафов, картин или хотя бы полок с фотографиями или книгами. Только справа от хозяйского кресла стену занимает оромный прямоугольник видеоэкрана, подключенный к компьютеру, намекая на то, что владелец кабинета предпочитает всю интересующую его информацию хранить исключительно в электронном виде.

Что тут скажешь… Мужская концепция бизнеса в чистом виде!

— Не будем терять время, — спокойно говорит Батянин, расположившись в своем кресле, и обращает свое лицо со страшным шрамом в мою сторону. — Как я понял, ты стала свидетельницей разговора с Германом.

— Да, — подтверждаю я и бессознательно ëжусь, отводя взгляд от пугающего зрелища чужого физического уродства чуть в сторону.

Из-за того, что интерьер кабинета такой темный, создается впечатление, будто главный босс корпорации сидит во мраке просторной горной пещеры с выходом в светлое буйство неба над пропастью выхода-окна. Словно какой-нибудь жуткий угрюмый тролль или другое чудовище из страшных сказок.

— Расскажи мне всë, что ты услышала.

К острому интересу Батянина немедленно присоединяется тяжесть пристального взгляда Артура Короленко. Сейчас он невозмутим и совсем не кажется враждебным, как недавно в зоне отдыха. Но от такого количества мужского внимания меня слегка потряхивает нервозной дрожью.

Морозов замечает это состояние сразу же и ободряюще сжимает мои повлажневшие холодные пальцы.

— Присаживайся сюда, — повелительно распоряжается он, прикрыв на секунду от всех своей высокой широкоплечей фигурой.

Я с облегчением опускаюсь на мягкое кресло с низкой спинкой за переговорным столом. Затем поднимаю благодарные глаза на своего босса и шепчу:

— Спасибо, Матвей…

Вижу, как его зрачки еле заметным рывком расширяются, перекрывая яркую синюю радужку. Похоже, Морозов начал остро реагировать даже на такую простую вещь от меня, как благодарность. Ничего себе.

Поразительно, как этот посторонний по сути-то мужчина способен быть таким чутким и заботливым, не теряя своей властности! Никогда не встречала в своей жизни таких, как он. И сомневаюсь, что когда-нибудь встречу…

Потому что его своеобразный личный пунктик-кинк на вдохновляющую «Музу» — слишком уж редкое явление в жестком мире мужчин.

Морозов первым разрывает гипнотический контакт наших взглядов. Он даже делает быстрый шаг назад и, сунув руки в карманы джинсов, небрежно отходит к великолепной панораме огромного окна. И у меня мелькает мысль, что это похоже на бегство от собственной реакции. Очень знакомая тема для меня — правда, обычно в негативном смысле, когда хотелось перестать расстраиваться или просто тяготиться чужой назойливостью.

Впрочем, под прессующими взглядами Батянина и Короленко я спешу задвинуть неуместные мысли подальше и сосредоточиться на деле.

— Речь идет о том, что Матвея хотели одурманить какими-то химическими веществами, — сообщаю им, изо всех сил стараясь не коситься на спину Морозова в свитере. — Я думала, что это нечестная попытка реанимировать старые отношения, но всë оказалось намного серьезнее. Павлина затеяла всë не сама, а с подачи того, кого называла по телефону «дядя Герман»…

— Бывшая девчонка Матвея? — уточняет нахмурившийся Короленко. — Павлина Брехунько?

— Она самая, — кивает Морозов, не оборачиваясь. Руки он по-прежнему держит в карманах, отчего ткань его джинсов плотно обтягивает крепкий зад, эффектно подчеркивая накачанные мышцы мужских ног.

Я почему-то буквально прилипаю к ним взглядом, и это ужасно смущает меня. Так что я быстро моргаю и отворачиваюсь.

Господи, да что такое со мной происходит в самый разгар очень серьезной беседы?!