Снегурочка для босса (СИ) - Амурская Алёна - Страница 14

— Нет, чтобы… скажем так, закрыть наш общий незавершенный гештальт.

— Наш гештальт..?

— Ладно. Мой гештальт, — тяжелеет голос Морозова, и он сгребает мои нервно переплетенные пальцы своими ладонями. — Так как насчет настоящего свидания?

Сердце в груди пускается в какой-то дикий пляс.

— Я… — чтобы внятно ответить, мне приходится прочистить горло смущенным покашливанием. И почему-то соглашаться на его предложение вот так сходу, прямо сейчас кажется слишком легкомысленной затеей. — Я подумаю об этом… можно?

— Можно, — на секунду Морозов ободряюще сжимает мои дрогнувшие пальцы, а затем сразу же выпускает их на свободу и встает. — Так… а, теперь твоя очередь. О чем ты хотела мне рассказать?

Честное слово, эта его способность так спокойно и быстро переключаться вызывает настоящую зависть. Не каждому дано быть обладателем таланта эмоциональной гибкости, которую он неплохо отточил за свою карьеру. И проявление которой я как раз наблюдала после его выступления на недавней новогодней вечеринке.

А вот мне, в отличие от него, приходится изо всех сил напрячь голову, чтобы вспомнить, о чем идет речь!

— Хотела рассказать… — я порывисто вскакиваю со скамейки, надеясь выйти из под влияния морозовской харизмы и прояснить затуманенный разум. — Ах да… Павлина… Я хотела рассказать о Павлине! Когда она уходила, я случайно услышала её разговор по телефону. Совсем недавно, когда вышла на террасу… э-э… подышать свежим воздухом. В-общем, она шла к воротам, жаловалась какому-то дяде Герману на его средство, которое на тебя не подействовало. И, кажется, собирается повторить свою задумку с чем-то посильнее!

— Герману..? — хмурится Морозов. Похоже, из всей моей пламенной речи только личность неизвестного дяди бывшей девушки его и заинтересовала. — Ты уверена, что расслышала именно это это имя?

— Уверена.

— Так… а теперь расскажи еще раз, но поподробнее. И максимально близко к оригиналу.

Я послушно повторяю всë, что в состоянии вспомнить — вплоть до интонаций и пауз в той шокирующе обыденной беседе. Морозов слушает меня, не перебивая, только смотрит. Но зато как смотрит!

Как на маленькое чудо…

А когда я заканчиваю с подробным пересказом всех односторонних реплик его вредительницы-бывшей, он задумчиво качает головой.

— Я давно уже знаю, что Пава была для меня своего рода слепым пятном… правда, не думал, что всë настолько плохо. Но вообще-то я этому сейчас даже рад.

— Рад?

— Да. Потому что теперь я точно уверен в том, кто ты.

— Кто я? — непонимающе повторяю его странные слова. — А при чем здесь я?

— При том, что ты, похоже… — он с загадочной полуулыбкой смотрит в мое вытянувшееся лицо и мягко, даже как-то интимно добавляет: — …мой персональный ангел-хранитель.

Кажется, у Морозова действительно есть незакрытый гештальт насчет нашего несостоявшегося свидания.

Ничем другим его стремление очаровать меня красивыми комплиментами во что бы то ни стало я объяснить не могу. По крайней мере, логическим путем. Ведь я отлично знаю, какой именно меня видит противоположный пол — зажатая, необщительная ледышка, с вечной школьной косичкой через плечо и гардеробом без претензии на последний писк моды…

И при таких исходных данных я должна сделать вывод, что «звездный босс» серьезно на меня запал?..

Нет, тут точно что-то поверхностное и мимолетное. Творческое увлечение на фоне моего первого грамотного мейк-апа и коварного угощения от Павлины, не иначе. Но как же хочется безоглядно поверить в силу чувств, что горят в этих красивых синих глазах напротив!

— Матвей, — проникновенно говорю ему, старательно сопротивляясь сокрушительному мужскому обаянию, — я очень тронута этими словами, спасибо тебе! Но как насчет моего предупреждения? Дело ведь очень серьезное! Нельзя оставлять все на самотëк…

Морозов смотрит на меня до жути проницательно, насмешливо и ласково.

Всë-то он понимает, этот потрясающе талантливый мужчина. Жаль, что я не могу по-настоящему полностью довериться ему. Мы слишком мало времени знакомы для подобной опрометчивости.

В итоге, чуть поморщившись на мои слова, он кивает:

— Ты права, нельзя. Именно поэтому сегодня перед тем, как отправиться в агентство, приславшее психа вместо аниматора, мы заедем к Батянину. И ты ему все лично повторишь — и про «дядю Германа», и про земельный тендер. Это не телефонный разговор.

— А кто такой этот дядя Герман? — не удерживаюсь от любопытного вопроса.

— Хочешь узнать про Германа? — криво усмехнувшись, Морозов любезно предлагает мне руку. А когда я машинально принимаю ее и поднимаюсь со скамейки, неожиданно притягивает к себе и зачем-то шепчет ответ на ухо: — Об этом тебе может рассказать только сам Батянин…

То ли случайно, то ли специально, но его теплые губы задевают мочку уха. На это прикосновение мое тело реагирует тихим трепетом, а приятный аромат его лосьона для бритья, который я взволнованно вдыхаю, только усиливает эффект.

О-ох, только не играй со мной по-настоящему, Морозов. Это слишком нечестная игра.

Он будто мысли читает.

Отстраняется, поправляет живой цветок в моей косичке и, как ни в чем ни бывало, предлагает:

— Беги переоденься.

Главный офис корпорации «Сэвэн» впечатляет уже одним своим расположением. Это огромный пентхаус и все три этажа ниже него в новой высотке делового центра. Превосходный вид на муравьиную суету города обеспечивают прозрачные стены из непробиваемого стекла.

Страшно даже представить, в какую сумму обходится одна лишь аренда всего этого великолепия!

Я с интересом глазею по сторонам, топая вслед за своим боссом, и чувствую, как случайные встречные сотрудники украдкой провожают нас взглядами.

Сам пентхаус, очевидно, служит нуждам исключительно руководящей верхушки и своим интерьером с многочисленными зонами отдыха в духе «мозгового штурма» немного напоминает офис монстров всемирных интернет-корпораций с их настенными головоломками, спортивными матами и креативными уголками для размышлений и расслабления.

— Подожди здесь, — кивает Морозов на мягкое кресло-трансформер, когда мы оказываемся в одном из таких уголков прямо напротив приемной генерального директора. — Батянин сейчас подъедет, а мне надо созвонимся насчет результата анализов той дряни.

— Хорошо.

Я с удовольствием устраиваюсь поудобнее и всë свое внимание посвящаю столику с шахматами по правую руку от кресла. Кто-то тут играл партию и забросил почти в самом начале, едва сдвинув несколько пешек. Шахматные фигурки тут хоть и классические, но выполнены из какого-то дорогого материала. Не для простых смертных то есть.

Протягиваю руку, чтобы взять ферзя и рассмотреть поближе.

— Не трогать! — недовольно шипит кто-то. — Как вы сюда попали? Кто такая? Это административный этаж, девушка, посторонним вход воспрещен!

Я аж вздрагиваю от неожиданности.

Одно неловкое движение — и ферзь летит со стола, сбитый моей рукой, словно кегля. Однако напугавший меня сотрудник — какой-то тщедушный юнец с едва пробившимися усами и лохматой, как у хоббита, копной волос, — пулей бросается на пол и перехватывает блестящую фигурку за секунду до столкновения с офисным паркетом.

— Успе… ло! — прерывисто выдыхает он, как-то странно выражаясь о себе в среднем роде. Успело… Ну, ладно, может, оговорился.

— Извините, это случайно, — неловко говорю ему, протягивая руку, чтобы помочь встать.

Но неприветливый лохматый парнишка только бросает на меня исподлобья злющий взгляд. Он вскакивает с пола сам, наспех отряхивая джинсы и мрачно-бордовую рубаху. Одежда на его субтильной фигуре смотрится мешковато и несуразно.

— Вы вообще в курсе, что это очень старая и хрупкая ручная работа? — продолжает шипеть он. — Семейная реликвия! И к вашему сведению, Андрей Борисович разрешает прикасаться к своим шахматам только постоянным партнерам по игре!