Восхождение (СИ) - Тыналин Алим - Страница 33

— У меня для вас хорошая новость, — сказал я. — Товарищ Сталин одобрил сотрудничество с зарубежными производителями оптики. Мы можем организовать закупку технологий в Германии или Чехословакии.

— Серьезно? — не поверил Звонарев. — Это же прорыв! Немецкая оптика от Цейса или чешская от ЧКД — лучшие в мире.

— Но это потребует времени, — предупредил я. — Для пробной партии танков нам придется искать временное решение.

— Можем использовать имеющиеся авиационные прицелы, — предложила Загорская. — Их точность выше, чем у стандартных танковых.

— Неплохая идея, — согласился я. — Займитесь адаптацией авиационной оптики к танковым прицелам. А я подготовлю документы для организации закупок в Чехословакии.

Следующие несколько часов каждый занимался своим участком работы. Я просматривал отчеты, набрасывал схемы улучшений, согласовывал поставки материалов.

Загорская и Руднев соревновались в создании улучшенной трансмиссии. Звонарев руководил адаптацией авиационной оптики. Циркулев переделывал моторную раму, а Остроножский экспериментировал со сплавами для подшипников.

Время летело незаметно. Когда послышался гул прибывающего самолета, я взглянул на часы и с удивлением обнаружил, что уже вечер. Мы со Звонаревым поспешили на заводской аэродром, где приземлился небольшой пассажирский самолет.

Величковский спускался по трапу, держа в руках потертый кожаный портфель. Седая бородка клинышком, золотое пенсне на черной ленте, безупречный костюм-тройка довоенного кроя. Профессор выглядел так же элегантно, как и всегда.

— Леонид Иванович! — он энергично пожал мою руку. — Получил тревожную телеграмму от Загорской. Что там у вас с броней?

По дороге в лабораторию я кратко изложил ситуацию. Величковский слушал внимательно, изредка задавая уточняющие вопросы и делая пометки в маленьком блокноте.

Когда мы прибыли и профессор увидел образцы простреленной брони, он присвистнул:

— Да, проблема серьезная. Но решаемая. Я привез расчеты для новой формулы стали.

Он раскрыл портфель и достал толстую папку с чертежами и формулами:

— Двухслойная катаная броня с градиентным изменением свойств. То, о чем мы говорили с вами, Леонид Иванович. Внешний слой хромоникелевая сталь с повышенной твердостью, внутренний более мягкий, с добавлением молибдена и марганца для вязкости.

Я быстро просмотрел расчеты. Все сходилось с тем, что я знал о броне Т-34 из будущего.

— Великолепно, Николай Александрович! Но как быстро можно организовать производство?

— Я уже связался с металлургами Ижорского завода, — ответил профессор. — Они готовы провести экспериментальную плавку через три дня. Если результаты будут удовлетворительными, можно начинать производство опытной партии.

— Отлично, — кивнул я. — Тогда нужно срочно подготовить техническое задание и отправить курьером в Ленинград.

Величковский устало потер глаза:

— Займусь этим немедленно. Только покажите мне, где можно выпить чаю с ломтиком лимона. Дорога выдалась утомительной.

Поздним вечером мы собрались в конференц-зале конструкторского бюро для подведения итогов дня. Усталые, но воодушевленные инженеры расселись вокруг длинного стола, заваленного чертежами, образцами деталей и расчетами.

— Итак, товарищи, — начал я, обводя взглядом команду. — Давайте по порядку. Варвара Никитична, что с двигателем?

Загорская поправила прядь:

— Переделала моторную раму для новой компоновки. Двигатель опустили на пятнадцать сантиметров, добавили маховик. Система с двумя вентиляторами спроектирована и передана в производство. Отправила заказ на Волгоградский завод на отливку цилиндров с повышенным содержанием хрома.

— Сроки?

— При ускоренном производстве семь-десять дней на получение новых цилиндров, два дня на сборку, — ответила девушка. — Если не возникнет непредвиденных осложнений.

— Руднев, что с трансмиссией?

Они переглянулись, и Загорская опять взяла слово:

— Мы объединили наши подходы, — в ее голосе звучала необычная для нее мягкость. — Алексей Платонович предложил гениальное решение. Использовать модифицированные шестерни с двойным углом наклона зубьев.

Руднев слегка покраснел от неожиданной похвалы:

— На самом деле, идея Варвары Никитичны с изменением угла наклона зубьев натолкнула меня на мысль о комбинированном профиле. Такой подход позволяет увеличить площадь контакта без значительного увеличения осевой нагрузки.

— Чертежи готовы, — продолжила Загорская. — Технологический процесс разработан. Можем начинать производство завтра утром.

— Отлично, — я кивнул. — Остроножский, как с подшипниками?

Гавриил Лукич поднял голову от записей, испещренных астрологическими символами:

— Николаус превзошел самого себя! — воскликнул он, любовно поглаживая колбочку на столе. — Мы провели церемонию смешивания компонентов ровно в полдень, когда Солнце достигло зенита. Разработан сплав на основе олова с добавлением восьми процентов сурьмы, четырех процентов меди и ноль целых пять десятых процента никеля, пропорции подсказаны звездами! Предварительные тесты показывают повышенную износоустойчивость и теплоотвод. Но нужны полномасштабные испытания в час Сатурна, иначе металл может проявить строптивость.

— Звонарев, что с оптикой?

— Адаптировали авиационный прицел ПБП-1 для установки в танковую башню, — ответил молодой инженер. — Пришлось изменить крепление и систему стабилизации, но результат обнадеживает. Точность стрельбы повысилась примерно в полтора раза.

— Величковский?

Профессор оторвался от расчетов:

— Техническое задание для Ижорского завода готово. Формула стали отработана, технология закалки описана. Курьер отправляется первым поездом завтра утром.

Я окинул взглядом команду. Усталые, но горящие энтузиазмом глаза, измазанные чернилами руки, растрепанные волосы. Настоящие творцы, посвятившие себя важнейшему делу.

— Товарищи, — произнес я с неожиданным для самого себя волнением. — То, что мы делаем сейчас, имеет колоссальное значение для будущего страны. Танк Т-30 может стать решающим фактором в грядущих испытаниях. Я благодарен каждому из вас за самоотверженный труд и уверен, что вместе мы преодолеем все трудности.

В следующие дни работа кипела непрерывно. Цеха не останавливались круглосуточно, инженеры спали по очереди прямо в конструкторском бюро, курьеры метались между Нижним Новгородом, Москвой, Ленинградом и Сталинградом.

Через неделю напряженной работы мы подготовились к сборке модифицированного прототипа. Новые цилиндры с повышенным содержанием хрома прибыли с Сталинградского завода, улучшенная трансмиссия с шестернями особого профиля и новыми подшипниками была изготовлена в заводских мастерских, первые образцы двухслойной брони доставили с Ижорского завода.

Сборка заняла еще три дня. И наконец, настал момент испытаний.

Заводской полигон представлял собой обширную территорию с различными препятствиями, рвами, буграми, болотистыми участками, лесными завалами. В центре располагалась площадка для стрельбищ с мишенями на разном удалении.

Модифицированный Т-30 выглядел по-прежнему несколько угловато, но в его силуэте уже угадывались характерные черты будущего Т-34. Наклонная лобовая броня, приземистый корпус, компактная башня с мощным орудием.

— Готовы? — спросил я у собравшихся инженеров и техников.

— Как никогда, — ответил Звонарев, с волнением глядя на танк.

Испытания начались с проверки ходовых качеств. Опытный водитель-испытатель завел двигатель, и характерный рокот дизеля разнесся по полигону. Машина плавно тронулась с места, набирая скорость.

Мы с напряжением следили за каждым маневром. Танк преодолевал рвы, поднимался на крутые склоны, проходил через болотистые участки.

Особое внимание уделялось поворотам. Именно на них раньше выходила из строя трансмиссия.

Через час интенсивных испытаний танк вернулся к стартовой площадке. Техники немедленно открыли люки моторного отделения и трансмиссии, проверяя состояние деталей.