Восхождение (СИ) - Тыналин Алим - Страница 23

Я жестом пригласил на сцену Касумова:

— Товарищ Касумов, как главный инженер, представьте, пожалуйста, комплексную программу модернизации.

Молодой инженер уверенно вышел вперед, поправил очки и обвел собравшихся ясным, решительным взглядом:

— Товарищи! Наша программа модернизации основана на трех китах: новые технологии бурения, электрификация промыслов и внедрение научных методов добычи.

Касумов развернул на стоящей рядом доске большую схему:

— Первое. По результатам успешных испытаний турбобура начинаем его массовое внедрение. На механическом заводе №2 с завтрашнего дня приступаем к организации специального цеха по производству турбобуров. Мощность на первом этапе — до пятнадцати комплектов ежемесячно, с перспективой увеличения до сорока. Технические чертежи готовы, оборудование подбирается, кадры обучаются.

По залу пронесся одобрительный гул. Инженеры и техники оживленно переговаривались, обсуждая открывающиеся перспективы.

— Второе, — продолжил Касумов, переворачивая лист схемы. — Электрификация промыслов. Долой паровые машины! Они неэффективны, опасны, требуют огромного количества топлива. На их место придут современные электрические приводы. Совместно с Азэнерго разработан план строительства подстанций и прокладки линий передач ко всем основным промыслам. Срок реализации первого этапа конец года.

— Третье, — голос Касумова окреп, в нем зазвучал энтузиазм. — Внедрение научных методов нефтедобычи. Хватит хищнически истощать месторождения! Мы начинаем внедрение системы поддержания пластового давления путем закачки воды в нефтеносные горизонты. Это позволит увеличить отдачу пласта на тридцать-сорок процентов и продлить срок эксплуатации месторождений на десятилетия.

Пожилой геолог с седой бородой не выдержал и громко воскликнул из зала:

— Наконец-то! Двадцать лет пытаюсь доказать необходимость этого метода!

— Впереди у нас огромные задачи, — подхватил я, вновь выходя на авансцену. — Но техническое перевооружение не самоцель. Самое важное — это люди. Люди, которые добывают нефть, обслуживают оборудование, разрабатывают новые технологии.

Я перевернул следующий лист презентации:

— Представляю программу социального развития. Первое. Жилищные условия. За три года построим в рабочих поселках современные жилые дома общей площадью тридцать тысяч квадратных метров. С водопроводом, канализацией, электричеством.

Рабочие в задних рядах зааплодировали.

— Второе. Медицинское обслуживание. На каждом крупном промысле поликлиника, на мелких — фельдшерский пункт. В центральном районе Баку строительство современной больницы для нефтяников со всем необходимым оборудованием. Третье. Охрана труда и техника безопасности. Полное переоснащение всех рабочих средствами индивидуальной защиты, современное противопожарное оборудование, система регулярных медосмотров. Тех, кто экономит на безопасности рабочих, вон с производства, невзирая на чины и звания!

Зал разразился бурными аплодисментами.

— Четвертое. Образование и квалификация. Открываем учебный комбинат для подготовки и переподготовки кадров всех уровней. От рабочих до инженеров. Направляем лучших специалистов на стажировки в Москву, Ленинград, а в перспективе и за границу, для изучения передового опыта.

Я сделал паузу, давая возможность присутствующим осмыслить масштаб предстоящих преобразований, затем продолжил:

— Пятое, и возможно, самое важное. Создаем в Баку научно-исследовательский институт нефти и газа. Центр разработки новых технологий добычи, переработки, транспортировки нефти. С современными лабораториями, опытным производством, конструкторским бюро.

По лицам собравшихся я видел, что программа произвела сильное впечатление. Даже скептики начинали верить в реальность перемен.

Собрание завершилось оживленным обсуждением деталей программы. Инженеры, техники, рабочие подходили с вопросами, предложениями, идеями. Многие просто хотели выразить поддержку и предложить помощь.

Когда основная часть собравшихся разошлась, в зале остались только члены новой управленческой команды Азнефти, представители московской комиссии и партийного руководства республики.

— Ну что ж, товарищи, — я обвел взглядом присутствующих. — Программа амбициозная, сроки сжатые, задачи сложные. Но другого пути нет. Вчерашняя диверсия показала. Враги технического прогресса не остановятся ни перед чем. Нам противостоят не только консерватизм и бюрократия, но и настоящие вредители, готовые жертвовать человеческими жизнями ради сохранения своих привилегий.

В дальнем углу зала Касумов с молодыми инженерами склонились над чертежами, обсуждая технические детали модернизации.

Корсакова с Герасимовой разрабатывали новую финансовую схему, исключающую возможность прежних злоупотреблений. Представители строительных организаций планировали график восстановительных работ на компрессорной станции.

Кажется, мне удалось повернуть русло событий в нужную сторону.

Апрельское утро выдалось по-южному теплым.

Солнце, едва поднявшееся над горизонтом, уже наполнило воздух Биби-Эйбата особенным золотистым светом, в котором даже закопченные нефтяные вышки казались величественными монументами индустриальной эпохи.

Я стоял на небольшом возвышении, откуда открывался панорамный вид на экспериментальный участок.

Для запуска первой модернизированной скважины, оснащенной турбобуром Касумова, мы выбрали символичное место. Тот самый семнадцатый участок, где недавно проходили первоначальные испытания новой технологии.

За минувшие недели нам удалось добиться многого. Восстановили после диверсии центральную компрессорную станцию.

Причем не просто вернули ее в строй, а полностью модернизировали, установив новейшие электрические компрессоры отечественного производства. На механическом заводе №2 запустили цех по изготовлению турбобуров, который уже выпустил первую партию из восьми рабочих образцов.

Но главное, изменились люди. В глазах нефтяников появился блеск энтузиазма, вера в перемены, готовность браться за решение самых сложных задач.

Рядом со мной стояла почти вся новая команда руководителей Азнефти.

Касумов, подтянутый, сосредоточенный, непрерывно проверял какие-то технические данные в блокноте. Ахмедов, новый директор треста, с военной выправкой окидывал взглядом рабочую площадку.

Чуть поодаль расположились члены московской комиссии, оставшиеся в Баку для контроля за реализацией программы модернизации.

— Все готово, Леонид Иванович, — Касумов захлопнул блокнот. — Бригада Мехтиева завершила последние приготовления.

Я кивнул:

— Начинайте, Исмаил Рашидович. Сегодня исторический день для советской нефтедобычи.

Касумов поднял руку, подавая сигнал бригадиру. Мехтиев, коренастый мужчина с обветренным лицом и сильными руками потомственного нефтяника, взмахнул красным флажком.

Мощные дизельные насосы загудели, нагнетая буровой раствор в скважину. Через минуту вся конструкция буровой слегка завибрировала. Турбина глубоко под землей начала вращаться.

В отличие от традиционного роторного способа, здесь не требовалось вращать всю колонну бурильных труб. Работало только долото, приводимое в действие турбиной.

Отсутствовал оглушительный лязг металла, свойственный старым буровым, энергия расходовалась только там, где она действительно необходима. На забое скважины.

— Давление стабильное, турбина в рабочем режиме, — доложил Касумов, сверяясь с показаниями приборов. — Скорость проходки… — он на мгновение замолчал, глядя на стрелку индикатора, — семь с половиной метров в час!

По толпе собравшихся рабочих и инженеров пробежал восхищенный шепот. Семь с половиной метров в час. При традиционном роторном бурении такая скорость считалась недостижимой мечтой.

— И это только начало, — негромко произнес Касумов. — По мере совершенствования конструкции турбобура и накопления опыта эксплуатации скорость будет расти.