Восхождение (СИ) - Тыналин Алим - Страница 21

Без нее невозможна работа пневматических подъемников, насосов, системы вентиляции. Такая авария могла остановить добычу на недели, если не на месяцы.

И произошла она именно сейчас, когда мы готовились начать техническую революцию в нефтедобыче.

Совпадение? Я не верил в совпадения.

Наш автомобиль мчался по вечерним улицам Баку, петляя между повозками и редкими грузовиками.

Багровеющий закат окрашивал старинные каменные здания в тревожно-красные тона. Рядом со мной напряженно молчал Касумов, сжимая в руках потрепанный портфель с чертежами. На лице молодого инженера застыла тревога.

— Что известно о характере аварии? — спросил я, когда мы миновали последние городские кварталы и выехали на дорогу к нефтепромыслам.

— Только отрывочные сведения по телефону, — ответил Касумов, поправляя сползшие от тряски очки. — Взрыв произошел около семи вечера в машинном отделении компрессорной станции. По предварительным данным, разрушено основное оборудование. Связь прервалась почти сразу.

— Странное совпадение, — задумчиво произнес я. — Именно сегодня, когда мы получили поддержку Багирова и утвердили программу модернизации.

Касумов бросил на меня многозначительный взгляд:

— Слишком уж удобное совпадение, товарищ Краснов.

Еще издали мы увидели зарево над промыслом.

Небо подсвечивалось неровными всполохами, а когда мы приблизились к Биби-Эйбату, на горизонте четко обозначились языки пламени, взмывающие над массивным кирпичным зданием центральной компрессорной станции. Вокруг него метались люди, пожарные насосы выбрасывали тонкие струи воды, казавшиеся жалкими перед мощью разбушевавшейся стихии.

Наш автомобиль остановился у ворот промысла, где уже скопилось несколько десятков рабочих, инженеров и техников. Многие с закопченными лицами и опаленными бровями, некоторые в окровавленных бинтах.

Видимо, пострадавшие при взрыве. Воздух наполняли запахи горелого металла, масла и едкого дыма, от которого слезились глаза.

Навстречу нам из толпы выступил пожилой мастер Сафаров. Его обычно аккуратная рабочая одежда покрылась копотью и масляными пятнами.

— Товарищ Краснов! — тяжело дыша, произнес он. — Катастрофа! Взорвался главный компрессор, а следом загорелись масляные емкости.

— Пострадавшие? — первым делом спросил я.

— Много раненых, — понизив голос, ответил Сафаров. — Смена машинистов… ребята хорошие. Пятеро в тяжелом состоянии. В больницу отправили.

Касумов порывисто шагнул вперед:

— Как произошел взрыв? Что ему предшествовало?

Сафаров нервно вытер испачканной тряпкой лицо:

— Необычно все… Перед взрывом компрессор работал странно, с перебоями. Старший машинист Ахмедов успел позвонить в техническую службу, докладывал, что давление скачет непредсказуемо. А через пять минут взрыв.

Я оглядел место катастрофы. Масштаб разрушений поражал. Крыша здания компрессорной станции частично обрушилась, стены зияли трещинами, а внутри продолжали бушевать языки пламени, подсвечивающие вечернее небо зловещим багровым отблеском.

— Товарищ Краснов! — раздался за спиной знакомый голос Мышкина, который подъехал следом за нами с группой оперативников. — Предварительный осмотр территории выявил подозрительные моменты. Предлагаю организовать штаб расследования немедленно.

Мы разместились в уцелевшем здании заводоуправления. Небольшой конференц-зал быстро заполнился людьми.

Представители технической службы, начальники смен, сотрудники ОГПУ, прибывшие вместе с Мышкиным, члены нашей московской комиссии. Атмосфера напряженного ожидания сгустилась так, что, казалось, воздух можно пощупать рукой.

Мышкин расстелил на столе план компрессорной станции и указал на отмеченные красным карандашом точки:

— Предварительный осмотр выявил несколько аномалий, — произнес он с профессиональной четкостью. — Во-первых, система аварийного сброса давления оказалась заблокирована. Клапаны преднамеренно закрыты и опломбированы накануне. Подпись в журнале технического обслуживания принадлежит технику Гаврилову, который сейчас спешно покинул город. Начат розыск.

— Во-вторых, — Мышкин перевернул страницу блокнота, — масляные емкости заполнены сверх нормы, причем, по предварительным данным, с добавлением легковоспламеняющегося вещества. Лабораторный анализ еще не закончен, но характер возгорания нетипичен для технического масла.

По мере того как Мышкин излагал детали, лица присутствующих выражали нарастающее понимание. Авария носила характер преднамеренного саботажа.

— Есть еще один важный момент, — Мышкин достал из папки несколько листов бумаги. — За час до аварии станцию посетил личный помощник Мамедова, товарищ Гулиев. Якобы для проверки документации. Охрана зафиксировала его приход и уход. После его ухода техник Гаврилов отправил смену машинистов на ужин раньше обычного графика, а новую смену, наоборот, задержал. В результате в момент взрыва в машинном отделении находились только трое дежурных.

В зале повисла тяжелая тишина, которую нарушил один из инженеров:

— Но ведь Мамедов уже отстранен от должности! Зачем ему…

— Мы задержали Гулиева, — перебил Мышкин. — После короткого разговора он сообщил, что действовал по прямому указанию Мамедова. Цель доказать неспособность новой администрации обеспечить бесперебойную работу промыслов и дискредитировать проводимые преобразования. Вот протокол допроса, подписанный Гулиевым.

Я взял тонкие листы бумаги, исписанные ровным каллиграфическим почерком. Показания Гулиева не оставляли сомнений.

Авария организована бывшим руководством Азнефти в попытке сорвать начавшуюся модернизацию. Как следовало из показаний, Мамедов и его окружение полагали, что без центральной компрессорной станции промыслы встанут на несколько месяцев, что вызовет недовольство в Москве и потребует пересмотра кадровых решений.

Старый нефтяник с седыми усами не выдержал и стукнул кулаком по столу:

— Подлецы! Людей погубили! Наши ребята погибли из-за их интриг!

Я жестом прервал нарастающий ропот:

— Товарищи, я понимаю ваше возмущение. Но сейчас требуется хладнокровие. Первое. Необходимо локализовать пожар и оценить масштабы разрушений. Второе. Оказать всю возможную помощь пострадавшим и семьям погибших. И третье. Предпринять решительные меры против организаторов этого преступления.

Повернувшись к Мышкину, я тихо спросил:

— Где сейчас Мамедов?

— Под домашним арестом, — так же тихо ответил Мышкин. — Наблюдение установлено, сбежать не сможет. Ждем указаний.

— Направляемся к нему немедленно, — решил я. — Но сначала свяжитесь с Багировым.

В соседней комнате находился телефон правительственной связи. Связистам потребовалось несколько минут, чтобы соединить меня с первым секретарем ЦК Азербайджана.

— Товарищ Багиров? Краснов. Ситуация критическая. На Биби-Эйбате диверсия на центральной компрессорной станции. Много раненых, разрушения масштабные. У нас неопровержимые доказательства причастности Мамедова и его группы. Необходимо ваше участие и санкция на немедленный арест всех подозреваемых.

Багиров ответил без промедления:

— Санкцию на арест даю. Начальник республиканского НКВД Мир-Теймур Якубов уже в пути к вам с группой оперативников. Действуйте решительно, товарищ Краснов. Я полностью вас поддерживаю.

Через полчаса мы уже подъезжали к дому Мамедова, роскошному особняку в старинном восточном стиле на окраине Баку. Двухэтажное здание из светлого камня окружал высокий забор, у ворот дежурили двое оперативников в штатском, контролировавших входы и выходы с момента отстранения Мамедова от должности.

Наш кортеж из трех автомобилей остановился у ворот. Из первой машины вышел Мышкин и коротко переговорил с дежурными. Из второй автомобиля появился высокий, подтянутый мужчина лет сорока с цепким взглядом и аккуратно подстриженными усами. Начальник республиканского НКВД Якубов.