Восхождение (СИ) - Тыналин Алим - Страница 18

— Связи в Москве?

— Прочные. Особенно с товарищем Берией, который продвигал его на нынешнюю должность. Пользуется доверием товарища Сталина за твердость в проведении линии партии.

— А личные качества?

Мышкин на мгновение задумался:

— Властный, решительный, с аналитическим складом ума. Не терпит возражений и проявлений слабости. Восточный человек. Помнит добро и зло годами. Ценит компетентность и ненавидит некомпетентность. В республике его уважают и боятся.

— Коррупция?

— По нашим данным, к личному обогащению равнодушен. Живет скромно по меркам своего положения. Ценит власть и влияние больше материальных благ. Но терпимо относится к некоторым привилегиям местной партийной элиты, если это не переходит границ и не противоречит интересам государства.

Я кивнул, мысленно выстраивая стратегию завтрашнего разговора. Багиров был типичным представителем новой восточной номенклатуры, амбициозным, жестким, прагматичным. С такими людьми успешный диалог возможен только с позиции силы, подкрепленной реальными результатами.

— Как, по-вашему, он отнесется к нашим преобразованиям? — спросил я.

— Если вы убедите его в пользе для республики и соответствии линии партии, то поддержит. Если увидит угрозу своему влиянию, то будет противодействовать. Но главное, — Мышкин понизил голос, — он патриот Азербайджана. При всей преданности центру, интересы республики для него на первом месте.

— Это можно использовать, — задумчиво произнес я. — Нам нужно подготовить убедительные материалы, показывающие, как модернизация нефтяной отрасли скажется на благосостоянии республики.

Остаток вечера я посвятил проработке деталей предстоящей встречи. Корсакова подготовила финансовые выкладки, наглядно демонстрирующие экономический эффект от внедрения новых технологий. Завадский составил краткую, но емкую техническую справку о преимуществах турбобуров и каталитического крекинга.

Особое внимание я уделил кадровым вопросам. Опыт подсказывал, что именно назначения могут стать камнем преткновения в переговорах с местным руководством.

Я составил список перспективных азербайджанских специалистов, которых планировал выдвинуть на ключевые должности. Во главе списка стоял Касумов. Молодой, талантливый инженер, уже доказавший свою ценность.

Перед сном я еще раз просмотрел записи, мысленно выстраивая линию разговора. Политическая поддержка Багирова необходима для успеха наших преобразований. Без нее мы рисковали увязнуть в бесконечных бюрократических проволочках и саботаже со стороны местных чиновников.

Утро выдалось теплым и ясным. Неожиданно чистое после вчерашнего дождя бакинское небо словно предвещало удачный день.

В девять тридцать я вышел из гостиницы, где меня уже ждал представительский автомобиль. Черный лимузин американского производства с небольшим красным флажком на капоте.

— В ЦК, к товарищу Багирову, — распорядился я, усаживаясь на мягкое кожаное сиденье.

Автомобиль плавно тронулся, увозя меня по широким улицам центрального района Баку.

Город заметно преобразился после дождя. Без привычной пыли и копоти отчетливее проступала его истинная красота, причудливое сочетание восточной архитектуры с европейским модерном, узкие улочки старого города и просторные бульвары новых районов.

Здание ЦК Компартии Азербайджана, расположенное в бывшем дворце нефтепромышленника Тагиева, впечатляло размахом. Белоснежный фасад в неоклассическом стиле, мраморные колонны, широкая парадная лестница. Над входом развевался красный флаг с символикой республики.

У входа меня встретил помощник Багирова, крепкий высокий парень в безукоризненном темном костюме.

— Товарищ Краснов? Добро пожаловать. Товарищ Багиров ожидает вас.

Мы поднялись по мраморной лестнице и прошли через анфиладу просторных кабинетов, где работали сотрудники республиканского ЦК.

Повсюду царила атмосфера деловитой сосредоточенности. Сотрудники что-то писали, печатали на машинках, разговаривали по телефонам.

Наконец, мы достигли приемной первого секретаря. Просторного помещения с мраморным полом и тяжелыми бархатными портьерами. За массивным столом сидел секретарь, который, увидев нас, немедленно поднялся:

— Товарищ Багиров ждет вас. Прошу следовать за мной.

Массивные дубовые двери распахнулись, и я вошел в кабинет руководителя республики. Просторное помещение с высоким потолком, отделанное темными деревянными панелями, с большими окнами, выходящими на Приморский бульвар.

В центре огромный письменный стол, заваленный папками с документами. На стенах портреты Ленина и Сталина, карта Азербайджана, несколько фотографий промышленных новостроек.

Из-за стола навстречу мне поднялся Багиров. Невысокий, коренастый мужчина с густыми черными бровями и внимательным, пронизывающим взглядом. Темный костюм безупречного кроя сидел как влитой на крепкой, атлетически сложенной фигуре.

— Товарищ Краснов, рад познакомиться лично, — Багиров пожал мою руку крепким, уверенным рукопожатием. — Прошу садиться.

Он указал на кресло напротив своего стола и вернулся на свое место. Несколько секунд первый секретарь внимательно изучал меня, словно оценивая противника перед схваткой.

— Итак, товарищ Краснов, — начал он без предисловий, — вы произвели настоящий переворот в Азнефти за считанные дни. Арест руководства, внедрение новых технологий, масштабная кадровая перестановка. — Он выдержал паузу. — Впечатляюще.

Я понял, что Багиров ждет реакции, объяснений, может быть, даже извинений за столь решительные действия без предварительных консультаций с республиканским руководством. Но я решил сразу взять правильный тон:

— Ситуация требовала немедленных мер, товарищ Багиров. Масштабы хищений, техническая отсталость, саботаж модернизации. Все это угрожало не только экономическим интересам республики, но и обороноспособности всей страны.

Багиров слегка наклонил голову, внимательно слушая.

— У меня полномочия от товарища Сталина и наркома Орджоникидзе на проведение решительных преобразований, — продолжил я. — В идеале я хотел бы предварительно проконсультироваться с вами, но события развивались стремительно. После вчерашнего успешного испытания турбобура и обнаружения документов о финансовых махинациях медлить было нельзя.

Багиров откинулся в кресле, барабаня пальцами по столу.

— Я понимаю ваши мотивы, товарищ Краснов. И, честно говоря, во многом разделяю вашу оценку ситуации.

Первый секретарь поднялся и подошел к окну, глядя на панораму Баку.

— Я давно подозревал, что в Азнефти не все чисто. Роскошные автомобили, особняки, заграничные курорты… — Он повернулся ко мне. — Откуда у советских хозяйственников такие средства? Но мне не хватало доказательств и поддержки центра для решительных действий.

Он вернулся к столу и поднял трубку телефонного аппарата:

— Принесите материалы по Азнефти.

Через минуту в кабинет вошел помощник с объемистой папкой, которую положил перед первым секретарем. Багиров раскрыл ее, и я увидел многочисленные докладные записки, аналитические справки, статистические отчеты.

— Мы не сидели сложа руки, товарищ Краснов. Вот результаты нашего собственного расследования деятельности руководства Азнефти. Как видите, — он перелистывал документы, — мы пришли к похожим выводам. Хищения, коррупция, техническая отсталость, саботаж модернизации.

Это открытие несколько изменило мою стратегию разговора. Багиров предстал не как чиновник, защищающий местные интересы, а как руководитель, заинтересованный в наведении порядка.

— В таком случае, товарищ Багиров, наши цели совпадают, — сказал я. — Позвольте представить вам результаты нашей работы и программу дальнейших преобразований.

Я раскрыл портфель и достал подготовленные материалы. Следующий час мы с Багировым детально обсуждали результаты инспекции, финансовые злоупотребления, обнаруженные Корсаковой, технические аспекты внедрения турбобуров и каталитического крекинга.