Законы жанра. Том 2 (СИ) - Мусаниф Сергей Сергеевич - Страница 31

— Какого черта… в смысле, почему вы не отвечаете на мои звонки?

— Потому что я в самолете.

— Что вы делаете в самолете?

— Лечу в Японию. Там видели Пирпонта.

— Понимаю, — сказал он после недолгой паузы. — Все это очень не вовремя. Вы нужны мне здесь, Роберта.

— Я вернусь, как только смогу, — скорее всего, к этому времени он уже не будет директором ТАКС, но это уже не моя забота. — Вы нашли меч?

— Мы нашли зацепку, — сказал Смит. — Надеюсь, она будет еще актуальна, когда вы вернетесь, потому что я не готов отправлять за Кроу группу захвата без поддержки Цензора.

— А все уже дошло до стадии захвата? — поинтересовалась я. Может быть, именно ради этого меня и убрали из Города?

— Пока нет, но шансы присутствуют, — сказал Смит.

— Расскажете подробности?

— Не по телефонной линии «Континенталя», — отрезал он. — Да и не стоит вам сейчас забивать этим голову, поговорим после вашего возвращения. Если еще будет, о чем. Удачной охоты, мисс Кэррингтон.

— Спасибо, — сказала я.

Что ж, зато он знает, что Кларк со мной, и значит, в ближайшие дни может не опасаться за свою жизнь. Ну, если Кроу до него не доберется или лорд Фелтон не решит, что одним только увольнением здесь не отделаться.

У Смита все стало очень сложно в последнее время, и к обычным заботам директора ТАКС добавились Кларк, похититель Бальмунга и дышащие ему в затылок британцы. Может быть, и его история тоже подходит к концу?

Хорошо хоть, что он в Японию вместе со мной не полетел.

Кто-то называет «Континенталь» государством в государстве, но это неправильно. Это слишком узкий взгляд на вещи. На самом деле, «Континенталь» — это государство между государствами. Или, если хочешь, государство над государством.

Внутри «Континенталя» действуют свои законы, там существуют свои ветви власти (особенно зрелищно у них действует исполнительная), у ребят есть своя валюта, а границ между странами они, похоже, просто не признают.

После приземления в Токио нам не пришлось проходить ни паспортный контроль, ни таможенный досмотр. Едва самолет остановился на рулежной дорожке, как к нему сразу же подъехал лимузин, и вежливый встречающий сообщил, что мы сможем наслаждаться гостеприимством местного филиала уже через сорок минут.

Если в пробку не попадем.

В пробку мы не попали. Местный консьерж, одетый в тёмное кимоно и с висящим на поясе кинжалом, одарил нас неискренней профессиональной улыбкой и поинтересовался, действительно ли нам троим нужен один номер.

— Именно так, Тагава-сан, — сказал Кларк.

— Вы, должно быть, очень дружны, мистер Кларк, — ответил ему консьерж.

Но причина, по которой нам нужен был один номер, была куда прозаичней. Основная мысль в том, что мы не должны сводить глаз друг с друга. В смысле, они не должны сводить глаз с меня.

Мне-то все равно, чем эти парни могут тут заниматься.

Не знаю, что по этому поводу подумал бедолага консьерж, но, когда он отдавал нам ключ, ни единой эмоции или даже ее тени не отразилось на его бесстрастном самурайском лице.

— Кстати, мистер Пирпонт все еще в отеле? — как бы невзначай осведомился Кларк.

— Вы же знаете, что мы не предоставляем такую информацию о своих гостях.

— Это ведь не очень сложный вопрос, — сказал Кларк. — И вы могли в нем пойти нам навстречу, учитывая, кто стоит перед вами.

— Тогда пусть она сама спросит, — сказал Тагава, глядя прямо перед собой.

— Спроси его, Боб.

— Мистер Пирпонт все еще в отеле? — спросила я.

— Да, мисс Кэррингтон.

— В каком номере он остановился?

— Простите, мисс Кэррингтон. У вас есть здесь определенные привилегии, но на этот вопрос я ответить не вправе.

— Спасибо и на этом, — сказала я.

Багажа у нас было немного, так что мы отказались от услуг носильщика и отошли от стойки консьержа.

— Кто-то должен остаться здесь, — сказала я и посмотрела на Кларка. Он кивнул.

Дарвин, понятное дело, добровольцем не вызвался, поскольку у него были четкие инструкции следить за тем, как бы я чего не выкинула. Точнее, как бы я не выкинула Тайлера Пирпонта в окно.

Джон взял газету (скорее всего, просто для прикрытия, но не удивлюсь, если он читает по-японски), а мы с Дарвином направились в сторону лифта, но были перехвачены коренастым седовласым японцем в строгом деловом костюме.

— Добрый день, господин Ногути, — сказал Дарвин.

— Рад приветствовать вас в своем отеле, — управляющий улыбался так же широко и неискренне, как и его консьерж. — Мисс Кэррингтон, можно вас на пару слов?

— Конечно, — сказала я.

— Понимаю, что вы устали после перелета, но я вас надолго не задержу, — сказал он, когда мы отошли в сторону.

— Перелет был не такой уж утомительный, — сказала я. Мне даже удалось немного вздремнуть, так что я неплохо чувствовала себя физически. Морально же я все еще пребывала в совершенном раздрае, и не мечтала выйти из него до тех пор, пока не получу Морри обратно.

— Полагаю, что мне известна цель вашего визита, — сказал управляющий, не желая больше тратить время на дипломатические выкрутасы. — Это господин Пирпонт, не так ли?

— Так, — подтвердила я.

— Меня известили о вашей ситуации, — сказал он. — Есть ли у меня необходимость напоминать вам, что любое насилие на территории отеля неприемлемо?

— Нет такой необходимости, — сказала я.

— И вы готовы дать мне слово, что не будете его применять?

— Я похожа на сумасшедшую? — спросила я.

Ногути не купился.

— Знать, как правильно, и делать правильно — это разные вещи, — сказал он. — Вы — женщина и мать, мой жизненный опыт подсказывает мне, что в некоторых случаях вы можете действовать нерационально.

— Тогда грош цена моему слову, — заметила я. — Даже если я его дам, вы не можете на него положиться, не так ли? Вдруг в какой-то момент меня переклинит…

Выражение лица господина Ногути не поменялось, но вряд ли управляющему понравилось это мое заявление. Люди вообще не очень хорошо реагируют на правду.

— Я стремлюсь избежать неприятностей, — сказал господин Ногути. — Как неприятностей для вас, так и для моего отеля.

— Что ж, прямо сейчас у меня нет настроения разносить тут все вдребезги и пополам, — сказала я. — И я постараюсь проследить, чтобы такие настроения не возникли. Но тут все не только от меня зависит, как вы понимаете. Ситуация очень нервная.

Я не была готова к противостоянию с «Континенталем», и в тот же момент я не была уверена, что смогу сдержать естественные порывы при встрече с похитителем моей дочери. А что, если он в ближайшее время вообще не собирается покидать отель? Мне тут годами жить и наблюдать, как он завтракает, ходит в спортзал и накидывается виски по вечерам, гаденько при этом подхихикивая?

— Не могу сказать, что мне этого достаточно, — сказал господин Ногути. — Но что всем нам остается, кроме надежды на лучшее? Пользуясь своим положением, я могу организовать вам встречу с мистером Пирпонтом на территории отеля. Разумеется, под моим наблюдением. Надеюсь, вам удастся очно разрешить все ваши противоречия.

Наблюдателем больше, наблюдателем меньше, какая разница? Особенно если, пользуясь своим положением, ему удастся выкурить эту крысу из номера.

— Где и когда? — спросила я.

— Если вы готовы, то в ресторане отеля через час, — сказал господин Ногути.

— Меня устраивает, — сказала я. — Краситься перед этим свиданием я все равно не собиралась.

— «Континенталь» — это черные скалы в бушующем океане жизни, — сказал Дарвин, хотя я его ни о чем не спрашивала. — Он возвышается над волнами, несокрушимый и незыблемый. Вслед за штормами приходят штили, течения меняются, и даже континенты могут дрейфовать, но эти черные скалы всегда находятся на одном и том же месте. Кто-то разобьет о них свой корабль, кто-то же найдет на этих скалах свое спасение, но это только выбор людей, а не скал. Скалы беспристрастны.