"Святые" 90-е Пионер. Том 1 (СИ) - Ветров Клим - Страница 16

Выходил так же как и зашёл. Спрыгнул, присел, осмотрелся, и ходу. Не бегом, быстрым шагом, стараясь не попадаться под фонари. Где-то завыла сирена. Звук противный, аж до мурашек. Но я уже далеко, хотя и не особенно понимаю где именно. Район незнакомый, тем более ночью, поэтому иду по принципу — «куда-нибудь туда», главное подальше. Минут через сорок быстрой ходьбы тормознул среди деревянных сараев, и выбрав тёмный уголок, забился в него. Искать будут, это факт, возможно с собаками, но найдут вряд-ли, попетлял я знатно. Где через заборы перемахивал, где по крышам гаражей «скакал», в общем, замучаются.

Теперь сумка. В коробке понятно, пистолет с отпечатками Бухтомина, деньги пока в сторону, а вот папки с бумагами решил посмотреть, но быстро понял что не получится, спичка сгорает до того как мне удается хоть что-то разглядеть. Пока мучился, десять раз пожалел что здесь ещё нет мобильных. Ведь как удобно было, он тебе и фонарь, и библиотека, и часы с будильником. Не говоря уже о развлекалове всяком.

Спалив половину коробка, из того что разобрал, понял немного, уяснив лишь что документы скорее всего бухгалтерские. Цифры, колонки, столбики. Разбираться досконально желания нет, да и незачем. Главное справедливость восстановлена. Придет Бухтомин на встречу, а пушки тю-тю, значит и шантажировать нечем.

Остаётся стереть с оружия отпечатки, и выкинуть. А лучше прикопать где-нибудь. В том что тренер не маньяк, я почти уверен, а с остальным пусть сам разбирается. Мне тут тоже торчать не вариант, по факту я вообще не в своё дело влез, поэтому, так или иначе, а надо заканчивать.

Дождавшись утра и даже слегка отдохнув, я закинул сумку на плечо, и не спеша двинулся на поиски остановки. Искал недолго, шел на звуки трамвая, и вскоре уже ехал в полупустом вагоне. Вышел чуть раньше, чтобы с Бухтоминым случайно не встретиться. Сначала через дворы двинул, потом по пустырю. Хотелось есть, но продовольственного по пути не встретилось, проходил мимо «Океана», а там кроме рыбы и нет ничего.

Вообще, никогда не понимал почему в союзе было такое разделение, хлеб — в хлебном, овощи — в овощном, мясо — в мясном, рыба — в рыбном. Неудобно же? Может быть где-то и не так, но я всё своё детство проходил за хлебом в один конец района, за кефиром и молоком в другой, а за капустой и прочими овощами в третий. Потом, году в девяносто втором, может чуть раньше, хлеб наконец-то догадались перенести в обычный продуктовый, только тогда же, почти одновременно с этим эпохальным событием, с полок пропали все продукты. Ну почти. Сам, будучи в местах не столь отдаленных, этого не застал, но мамины рассказы помню. Заходишь в магазин, — говорила она, — а там на всех витринах уксус, морская капуста, соль и спички. Сок ещё до последнего был, такой, в конусообразных ёмкостях. Томатный, березовый, и яблочный.

В итоге, так и не перекусив, добрался я до места, осмотрелся, и не заметив ничего подозрительного, «нырнул» к схрону.

Распотрошил траву, сдвинул ветки, и раскрыв сумку, попытался затолкать в неё весь свой арсенал.

Не лезет, как не пихай, — то ствол торчит, то гранаты вываливаются. По карманам рассовать — карманов таких нет, так таскать, — боязно. Поймают, — гарантированный срок. Но оставлять здесь тоже не вариант. Привыкнув за десять лет к постоянному ношению оружия, без него я чувствовал себя голым. И если до этих событий мирился с таким раскладом, то теперь отказываться не собирался. Вопрос только в том как доставить арсенал до дома.

По почте не переслать, опасно, билетов на поезд не купить, заранее надо, на автобусе менты докопаются, могут и сумку проверить. Одно дело когда группа спортсменов на сборы едет, и совсем другое одиночка моего возраста. Задачка, в общем. Хотя стоп. А зачем мне билеты, если денег полные карманы, и я вполне могу договориться с проводницей? Поезда так не трясут, в крайнем случае документы проверят, да и с богом. Сумкой только побольше разжиться, или чем-то вроде чемодана.

Определившись и собрав всё своё барахло, включая калаш, перетащил его в другое место, а сам, прихватив с собой двести рублей, отправился в город. Двести рублей в эти времена сумма серьёзная. Не сказать что огромная, но весьма значимая, особенно если удается затариваться в магазинах. На рынке, конечно, тоже гульнуть можно, но уже скромнее. Мяса кусок, рублей десять будет стоить, сыра кило, полтинник. В магазинах хоть и в разы дешевле, но попробуй ещё купи.

А сумку…

При мысли о том что продают в хозтоварах, меня передёрнуло. Мрачного вида брезентовые туески, дырявые авоськи и корзины из проволоки. Поэтому, само собой, мне на рынок надо, там проще, да и всё в одном месте, может ещё чего взять надумаю. Добравшись до остановки, сел в желтый автобус под номером сорок семь, и табличкой на лобовом стекле «центральный рынок». Народу немного, но сидячих мест нет, поэтому ехал стоя, держась за поручень. И это нормально. Если мне память не изменяет, в общественном транспорте, сидя, ездил я считанные разы. Бабульки, дедульки, просто женщины и девушки — им нужнее. Если даже место и освободится, гарантировано уступить придется, тут же зайдет кто-нибудь. Не будешь же сидеть, когда старшие стоят?

Поэтому проще стоя. Самое классное занять угловую нишу в хвосте. Держаться удобно, облокотиться есть на что, и на кочках едва не до потолка подбрасывает. Сейчас, правда, в хвосте народа и так набилось, поэтому встал где-то посередине.

— Следующая остановка кинотеатр Октябрь! — прохрипел динамик над дверью, и с шипением закрыв дверь, автобус натужно заревел, плавно трогаясь с места.

А вообще красота. Жить хочется. «Алюминиевые огурцы… на брезентовом поле… а-аа… — из кабины водителя тянуче завывал Цой. Не магнитола, обычный однокассетник красного цвета, то ли 'волна», то ли «весна», не видно толком. Интересно, можно ли предотвратить гибель Цоя? Вон сколько людей волосы на себе рвали когда он разбился, а сколько самоубийств среди девок молодых было?

Знал бы когда он в аварию попадет, может и смог бы что-нибудь сделать, но я и год-то не помню, знаю только что скоро, ну и то что случилось это где-то в Прибалтике, хотя тоже не точно. А может письмо ему написать? Так мол и так, не садись за руль, разобьешься.

Бред. Наверняка ему и не такое пишут, даже внимания не обратит.

— Центральный рынок! Следующая… — объявил водитель, но не дослушав какая там следующая остановка, я выскочил из автобуса.

Ну да. Ещё не те девяностые что остались у меня памяти, но уже похоже. Разноцветные палатки длинными рядами, заваленные и заставленные всякой всячиной дощатые прилавки, запах шашлыка, тухлых овощей, пыль, людской гомон и какая-то общая безликость. Не знаю, возможно ошибаюсь, но раньше я не замечал такой убогости окружающего. Тогда, в первой моей жизни, мне казалось что держать палатку на рынке это круто, это то к чему можно и нужно стремиться. А разложенные на картонках и самодельных столах шмотки китайско-турецкого происхождения с аляпистыми лейблами, были чем-то недоступным, и от этого неимоверно желанным. Сейчас же смотрю и понимаю что всё что здесь продается, шляпа полная. Качество ужасное, расцветка попугайская, цены дикие. Вот кроссовки, якобы Адидас — о чем убеждает клиента веснушчатая торговка, стоят «всего» семьдесят рублей. И это при средней зарплате сто, сто двадцать. Или футболка с логотипом Металлики, тоже почти даром, пятьдесят рубликов. За духи «французские», разлитые в каком-нибудь московском подвале, просят аж страшные полторы сотни, и судя по довольной физиономии продавца, спросом они пользуются хорошим.

Сейчас не сезон, но в сторону шапок лучше вообще не смотреть. Сурок ещё как-то приемлем, от семидесяти до ста, но вот ондатра, и тем более норка, — вообще не подходи. Года три назад, может чуть больше, родители покупали маме шапку, так вот это была реально ПОКУПКА, именно так, большими буквами. Не машина конечно, но тоже очень серьезно. Мне же нужна была сумка. Большая, неброская, и желательно не очень дорогая. Не то чтобы я жмот какой, (денег-то куча), но транжирить не хотел, чтобы не привлекать лишнее внимание. Все на виду, и внезапное появление новых вещей, включая даже обычную сумку, вызовет ненужные вопросы.