Барин-Шабарин 3 (СИ) - Старый Денис - Страница 43

— У вас есть такие доказательства? — удивлённо спросил подполковник.

— Я обязан вам отвечать? Вы приходите и обвиняете меня. Да, я приехал сюда в это поместье, но лишь для того, чтобы осмотреть ту деревню, которую у меня украл сосед Жебокрицкий, который, насколько я уже понял, «верой и правдой» служил жандармерии. Вы же за него еще печетесь? Неужели Третьему отделению настолько безразлично общественное мнение, что они готовы защищать подлеца? — сказал я, посмотрел на шахматную доску. — Я словил вашу королеву. И при любом вашем движении могу её забрать, но, просто, поступлю иначе.

— Отправляйтесь под честное слово в своё поместье, собирайтесь в Екатеринослав, но не берите своих вооружённых… м-м… бандитов. Никак иначе, уж простите, я назвать ваших казаков не могу. Ещё нужно будет и с этим разобраться, откуда и почему у них оружие, и они его применяют в центре губернского города, — несколько растерявшись, говорил подполковник.

— На третий мой ход вам неминуемый мат, — констатировал я. — Что же касается того, что я должен ехать с вами, в данном случае у вас нет ни предписания, никакого на то вышестоящего распоряжения. Я же подчинён губернатору.

— Вашей милости Фабру осталось недолго управлять Екатеринославской губернией, — выпалил Лопухин, и было видно по его выражению лица и испугу в глазах, что сказал мне лишнего, чего я знать не должен.

— Я отправлюсь Екатеринаслав через три дня, как только решу важнейшие дела в своём поместье. Деревня, которая принадлежит мне по инвентарю, останется за мной. И дело даже не в том, что я уверен в исходе судейского решения, что оно будет справедливым, дело в том, что крестьяне просто окажутся без средств существования и наступит голод. И уж только потом, не по вашему требованию, а лишь по моему желанию, я прибуду в Екатеринослав, — уведомил я подполковника в своих планах.

Подполковник пожевал желваками, подумал, а потом перевёл тему.

— А, вот вы не пожелали уничтожать мою королеву. Почему? И что это у вас за фонд такой «Благочиния»? — взяв себя в руки, подполковник вновь решил меня спрашивать, используя некоторые психологические приёмы.

Как правило, особенно, если человек в некотором психологическом расстройстве, он начинает теряться в том, что и как отвечать. В таких случаях чаще всего отвечают на второй вопрос, так как именно он является наиболее провокационным.

— А я с королевами, и уж тем более с королями, не воюю, — сказал я, улыбнувшись, проигнорировав вопрос о Фонде.

— А Фонд? — вновь с раздражением спросил подполковник.

Не по его правилам идёт разговор, совсем другого он ожидал и на другое настраивался.

— Знаете ли, я вот подумал, почему бы и Третьему отделению не приумножить денег в моём Фонде? Займусь постройкой больницы, будет продолжать развиваться Екатеринославская губерния, — окончательно разрушал я стратегию подполковника разговора со мной.

— Не позднее, чем через десять дней вас будут ожидать в Екатеринославе. С вами желает встретиться один господин, имя которого я произносить не стану. Кроме всего прочего, предстоит ещё во многом разобраться. Я буду ждать вас здесь, на третий день отправимся вместе в город. О нас говорить не следует, — сказал разочаровано подполковник.

Явно он ожидал лихим кавалерийским наскоком сломить меня, подчинить, а после вить веревки. Не вышло.

— Я не против, если вы мне составите компанию, — сказал я, непременно желая, чтобы последнее слово оставалось за мной.

И все же… Чего хочет от меня Третье Отделение? Подчинить, сломать, или просто выкинуть из политических раскладов?

От автора:

Катастрофа Бронзового века. Первая глобальная система торговли рухнула под напором стихии и войн. А ведь все еще можно спасти… https://author.today/work/425225

— Ну, что ж, в шахматы поиграли, развлеклись, пора и честь знать, — сказал я, как будто только что пообщался с приятелем.

— Но я же с вами по-доброму. И вы не поняли, что уйти у вас получится только лишь для того, чтобы сразу вернуться, — разочарованно сказал подполковник.

— А, если по-доброму, — серьёзно говорил я. — То я приеду на тот самый разговор, с тем человеком, для которого вы были готовы меня просто взять и арестовать, ни за что, ни про что. Мне нужно два дня, чтобы уладить свои дела в поместье, после чего я отправлюсь в Екатеринослав. Но не для того, что это вы мне приказали, а лишь потому, что это я решил не множить себе проблемы и разобраться быстрее с ними.

— Экий вы, господин Шабарин, и вас нисколько не настораживает то, что я мог бы начать расследование по ранее озвученным мной делам? — спрашивал подполковник, но я видел, что он даже несколько обрадовался моему решению поехать в столицу губернии.

— Ещё скажите, что по делу петрашевцев привлечете меня, — усмехнулся я.

Сообщения в газетах о том, что началось расследование по делу так называемых «петрашевцев», не было. Между тем, сарафанное радио сработало. И я мог уже опираться не только на своё послезнание, но и на те слухи, которые циркулировали, в том числе и в Екатеринославе.

Кто-то называл этих вольнодумцев во главе с господином Петрашевским декабристами, иные же, склонные к мистификации и наполненные верой всемогущества масонов, называли их членами одной из масонских лож. Можно было бы еще сказать, что общество разделилось на тех, кто сочувствует петрашевцам, лишь намёком, не принимая открыто их сторону; и на тех, кто выказывает своё негодование существованию подобного вольнодумства и готов чуть ли не собственными руками душить такие вот кружки.

Екатеринославская губерния была слишком занята внутренними проблемами, чтобы тут разгорались особые дискуссии на эту тему. Так что люди говорили, но так, вскользь, не считая вопрос с петрашевцами сколь-либо значимым. И вовсе, как мне показалось, это дело не столь и существенное. Таких кружков вольнодумцев, как я думаю, по Российской империи хватает.

Так что, скорее, не в Петрашевцах дело, а в том, то что началась атака на Третье отделение со стороны Министерства Внутренних Дел. Скорее всего инициатором такого наступления на ранее казавшееся, при Бекендорфе, всесильным Третье Отделение, стал никто иной, как Александр Иванович Чернышов. И по времени его назначения Председателем Государственного Совета, как и Главой Комитета Министров, вполне соотносится. Вновь группировки, которые в будущем могут назвать «Башнями Кремля» грызутся между собой за власть, пока государь безучастно на это взирает. Словно матерый волк дает возможность покусать друг друга подросшим волчатам.

— Я на это вам ничего не скажу, — заявил мне подполковник. — О таком деле распространяться не имею полномочий.

— А, может, время всесильного Третьего Отделения уже кануло в Лету? — с притворным разочарованием сказал я. — А каким гигантом оно мнилось при Бекендорфе.

Ничего не оставалось, кроме как намекать на то, что есть и другие силы, и Дюбельт с Орловым, как нынешние руководители Третьего Отделения, не имеют такой власти, как некогда Бекендорф, который пользовался необычайным расположением у государя. И намеком я мог поставить вопрос: а не являюсь ли я креатурой того самого Чернышова? Было бы неплохо, если высшие сановники дрались, а меня оставили в покое и дали спокойно делать свое дело.

Из того, что я знал, дело о петрашевцах раскручивало не Третье Отделение, которое должно было непосредственно заниматься такими вопросами, проблему подняло Министерство Внутренних Дел, засылая своих провокаторов в одно из собраний, коих по России много. Вот и сработал провокатор-итальянец. А чего по пьяни не скажешь? Довысказывались, стало быть Петрашевцы, а их крамолу стали превозносить. Ведь в остальном в России все пока тихо: поляки не бунтуют, финны молчат. Тишь да благодать, в которой политический вес себе не заработать. А вот «очистить» Россию от ужасных Петрашевцев — это самое то. Лучше бы обратили внимание, кто там в колокол бьет из-за рубежа. Самой такой газеты «Колокол» нет еще, а вот Герцен-эмигрант имеется. Но руки коротки.