В Россию с любовью (СИ) - Кусков Сергей Анатольевич - Страница 7

Папаня аж жевать от этих слов перестал и нахмурился, из чего я сделал вывод, что Евгения 3,14зди… Врёт.

— Нет, сестрица. Не чувствую, что моё, — держа серьёзную марку, покачал я головой.

Все согласно закивали. Еле заметно, но я видел. Значит я был прав, и средняя сестрёнка — лгунишка. А ещё если чем-то не увлекался, то и якорем для воспоминаний это вряд ли станет, потому даже Женька не стала продолжать тему.

— А у тебя, мам, как дела? — нарушил сложившийся свод правил я, отчего Оля опустила вилку с ножом, Машка широко распахнула глаза, а Женя даже закашлялась. Поясняю на пальцах — мама — царица. А у царицы ответа спрашивать нельзя. А если хочешь спросить — специальная процедура есть — надо вначале уточнить, можно ли задать вопрос. Ну, чтоб урона её чести не было. Но я ж амнезийник — прокатит… А потом привыкнут.

— Сашенька, у меня всё как обычно. — Маман игру поддержала, заулыбалась. Видно не каждый день с ней вот так, нарушая протоколы, общаются, ей самой интересно. — Что может быть интересного в управлении страной? А вот насчёт тебя есть новости, одна другой лучше.

— Весь внимание! — подобрался я и выпрямил ещё больше и так ровную спину.

— Я вновь пригласила к тебе учителей — продолжим занятия. Завтра у тебя история, физика, биология. И надо проверить знания по этикету — если ты потерял память, как это отражается? А ещё подтянем танцы — что ты помнишь из них? И, наконец, разрешаю заняться твоей любимой музыкой.

То есть занятий не было так, как шли исследования, и теперь оные исследования просто перешли в другую фазу. Тестирования знаний, оставленных в зоне памяти, но вне зоны прямых воспоминаний, или как это назвать научно?

— А ещё, дочери мою любимые, — продолжила она, коварно улыбнувшись, — неплохо было бы устроить приём в честь выздоровления Саши.

— Ур-ра! Приём! — вскрикнула Машка.

— Мам, я зашиваюсь! — устало произнесла Ольга.

— Жень, принимай командование! — сверкнула глазами царица, и я понял, это не вопрос, а приказ. Поняла это и Евгения.

— Есть, ваше царское величество! — козырнула средняя сестра, но за внешним довольством крылась растерянность и негодование. Быть устроителем бала для неё в данный момент не являлось пределом мечтаний. — Мелкий, подойдёшь после четырёх, обсудим, кого хочешь пригласить?

— Жень, ты дура?

Вырвалось. Просто вырвалось — такое ощущение, что на автомате. Но вилками и ножами перестали орудовать все, уставившись на нас. Маман хотела одёрнуть меня про сквернословие в царской семье, но в последний момент удержалась и воззрилась, внимательно наблюдая за конфликтом.

— Что ты сказал, мелочь? — И опять сестрёнкины глазки начали наливаться огнём, а в обеих ладонях засветились «звёздочки» боевых фигур — непроизвольно она потянула энергию. Но я не боялся, бить не будет — не при маме с Ольгой. Да и без них не будет тоже — только кулаками. Нет, пока не била, но я откуда-то это знал.

— Я сказал, что если ты забываешь, что я не помню, кто мой друг, — спокойно, почти ровно сказал я, — а кто нет, и кто вообще кто, то ты либо дура, либо провокатор. Если первое — мне тебя жаль, если второе — то жаль тем более, ибо с первым можно просто жить, а за второе ты нарвёшься, и спуску тебе не дадут. — Я выдержал её тяжёлый взгляд, а поверьте, это непросто смотреть в глаза человеку, который может запустить в тебя такую «звёздочку» что размажет по соседней стенке. И мой предшественник, судя по всему, был или слабаком, или надрюченным на вечный компромисс и не отсвечивал, ибо она определённо никогда не встречала его демарши и смотрела на меня хоть и со злом, с желанием удавить, но одновременно и с растерянностью, граничащей с паникой. А значит бить точно не будет, что дополнительно придало сил.

— Что-то ты после амнезии совсем дерзким стал, братец, — прошипела Женечка. — Может дать тебе пару индивидуальных уроков уважения к старшим?

— Если будешь без одарённости — а давай! — нарывался я, но в душе чувствовал, так надо. Так правильнее. Один раз прогнусь — потом не слезут. Пусть лучше разок о3,14сдюлят, но зато потом будет жить проще.

— Не сейчас! — спокойно проговорила маман, и от её голоса все «звёздочки» мгновенно погасли, а и я, и Женя уставились глазами в столешницу. Она давила одним только голосом! Как мать его так это возможно — не представляю! Не представлял мой «я» в прошлом, конечно же. — Жень, Саша дерзок, но он прав. Если это провокация — то она неуместна, не очень умная с твоей стороны. А если ты и правда… Альтернативно одарённая…

Машка заржала. Не в голос, просто хрюкнула. Ольга улыбнулась. И даже папаня растянул губы в лёгкой усмешке.

— Я прошу прощения. — Это она как бы мне, но голову в пол-оборота повернула к маман. — Никак не привыкну, что прежнего брата нет. Ибо внешне эта наглая скотина такой же как он, точно. Только не он.

— Только не он… — тихо прошептала Ольга. И задумчиво нахмурилась.

Глава 3. Принцы тоже плачут.

Если всеми государствами будут управлять женщины, войны в мире прекратятся.

Вместо этого будет много-много стран, которые друг с другом не разговаривают.

Сетевой афоризм.

— Да сколько можно говорить, я этого не помню! Просто не-пом-ню! Ясно? — психанул я и топнул ногой. Словил ощущение, что это как-то неправильно, и психую я излишне. Но тело считало это нормой. Конфликт «я» и «я» тела?

— И тем не менее, ваше высочество, вы придвинули стул царевне Марии, правильно повязали фартук и правильно берёте приборы. Ножи для рыбы, нож для фруктов… — Всё используете по назначению.

— Может быть. Но ваши дурацкие правила, кто что и за чем, просто не помню!

Взгляд учителя этикета на стоящую рядом, контролирующую процесс Ольгу. Оля сегодня взяла выходной, думаю, мама приказала. Иначе откуда свободное время у министра разбойного приказа? Что-то им не нравится в моём оживлении, что-то подозревают. И я бы и рад вести себя так, чтоб не спалиться, но проблема в том, что я сам не знаю, как надо. Во мне явно уживаются два Александра Карловича: один — «я», пришлый откуда-то взрослый мужик, считающей маму Иру — возрастом «самое то», и тело, в которое попал, ибо хоть обладатель его куда-то делся, скинув свой геморрой на меня, но здесь остался его мозг. А в мозгу остались нейроны. А между нейронами — нейронные связи, всякие аксоны и дендриды. И в них записана фигова туча информации, которая нет-нет, да и всплывает. А у «я» кстати такой роскоши нет, так что мне, возможно, и не грозит вспомнить, кем он был.

…Но с другой стороны я помню то, что не должен помнить принц, без всяких аксонов и дендридов! Парадокс, бляха муха! Так что как бы там ни было, как бы ни был риск спалиться, мне самому был интересен результат опытов мамы и Оли.

— Давайте ещё раз ваше высочество. Начинаем…

Откуда мне знать, когда говорится первый тост? А когда второй и третий? Да, Машку усадил правильно, разлил вино себе и ей — правильно. Рыбу ел правильно. Но вот теория — та ещё стерлядь. Ага, мы ели обскую стерлядь, точнее на ней тренировались. Чем фигнёй страдать, я б лучше ещё такой рыбы пожрал — вкуснотища! Но надо было слушать этого зануду Романова. Ага, ещё один мужчина в кремле, из древнего боярского рода… Просто боярского рода. Могущественного и уважаемого. И всё. Но об этом позже. Вот только в отличие от образа брутальных властных Романовых в моей голове, видно, доставшегося от «я» с его уникальным видением, этот чел был тощий, манерный, и, чего уж говорить, напоминал поведением и ужимками представителя сексуальных меньшинств. И не удивлюсь, если им был. То, что тут женщин к мужчинам пять к одному, не исключает тягу к извращениям некоторых последних, особенно в среде аристократии. Наоборот, настолько запретный плод будет ещё сладостнее. Но меня от Романова тошнило, и, не в силах сказать ему что-то открыто, я просто истерил и срывался на нём, включая «маменькиного сынка». Иногда это полезно.