Давай, расплачивайся (СИ) - Юдина Екатерина - Страница 27

У него идеальные, безупречные черты лица. Придраться не к чему, но все же на скуле, кажется, было несколько тонких шрамов.

— Откуда у тебя эти шрамы? — спросила, не зная точно ли хотела знать ответ на этот вопрос. И вообще хотела ли разговаривать с Лонго. Но тишина затянулась и в ней было очень неуютно. Даже страшно.

— Какие? — подкуривая сигарету, он поднял на меня взгляд.

— У тебя на скуле.

— А, эти, — Лонго кончиками пальцев прикоснулся к скуле и провел по шрамам, словно точно помнил, где они находились. Я бы без зеркала так не смогла. — Уверена, что хочешь знать? Вдруг, опять начнешь реветь?

— Тогда не нужно, — невольно сжав сок, я чуть не пролила его на себя.

Лонго поднес сигарету к губам и положил зажигалку на стол.

— Эти шрамы на мне оставила одна девчонка. Когда я был ребенком, она упала на меня с дерева. Расцарапала мне лицо, выдернула клок волос и коленом ударила туда, куда не нужно.

Я приподняла бровь. Слышать такое от Лонго было непривычно. Это ведь являлось частичкой его прошлого. Пусть и незначительной, а он больше создавал ощущение крайне закрытого человека.

И стало как-то не по себе от того, как Матео смотрел на меня.

— И как у нее так получилось? — спросила, отпивая сок и намеренно отводя взгляд и смотря на невысокое ограждение около дороги.

— Она сказала, что хотела сорвать яблоки. Но, как по мне, она просто являлась блядской катастрофой.

Я опять отпила сок. Постепенно начинала привыкать к его сладости.

— И что? Она после этого осталась жива? — я хотела иронично пошутить, но тут же пожалела об этом. После сегодняшнего такое даже частично забавным не казалось.

— А не должна?

— Просто интересно был ли ты нормальным ребенком, или…

— Я и сейчас нормальный, — Матео сбил пепел на бетон. — И, нет, я ее не тронул. Во-первых, потому, что она сказала мне то, из-за чего я не смог бы ничего ей сделать. Фразу, которую я раньше ни от кого не слышал.

— И что же она тебе такого сказала? — я положила ладонь на стол. Сама этого не замечая, заинтересовалась. Хотя понимала, что даже это может быть чревато. Вообще, все, что касалось Лонго, таково.

— Это тайна.

— Но все же эта девчонка смогла сказать то, что остановило тебя в ярости?

— Дело не только во фразе. Я тогда не успел прийти в себя. Все-таки, до сих пор в моей жизни еще не появлялась ни одна женщина, как это сделала та ненормальная. И она слишком быстро убежала искать лейкопластыри и клей.

— Клей?

— Она хотела приклеить обратно те волосы, которые вырвала у меня, — поднимая голову, Матео, выдохнул дым. — Тогда я и понял, что она до безобразия добрая, но при этом еще та идиотка.

— Она ведь тоже была ребенком? Навряд ли в таком возрасте можно делать какие-то выводы.

— Когда мы увиделись в более взрослом возрасте, она решила, что я бомж и пихала мне в рот сэндвич, который не съела в школе.

— Она перепутала тебя с бомжом? — я изогнула брови. — Боже, она действительно какая-то ненормальная.

Последние слова больше были, как мысли вслух. Просто, Лонго всегда выглядел, как чертово божество. Даже носил исключительно рубашки и брюки. И, возможно, в прошлом было не так, но, черт, как можно было перепутать наследника мафиозного клана с бомжом?

— Я думал, что придушу ее этим сэндвичем.

— Но не сделал этого?

— Она опять сказала ту фразу, хотя явно меня не помнила, — Лонго посмотрел на наручные часы. — Это даже бесило. Забыть меня, хотя она в детстве была единственной, кто меня не избегал.

Поднося трубочку от сока к губам, я замерла. И что это могла быть за фраза? Пощади? Не убивай?

И я невольно заострила внимание еще на одном. В детстве Лонго избегали другие дети? Почему? Или я что-то не так поняла?

— Когда мы встретились в следующий раз, она уже была взрослой и, в какой-то степени, я даже ждал той фразы. Было интересно скажет ли она ее. Но, нет, она ее не произнесла. Даже, когда я каждый день насиловал ее на заднем сиденье своей машины.

Я поперхнулась соком. Причем настолько сильно, что откашляться не могла и это усугублялось ледяными иглами вонзившимися в кожу.

Лонго безразлично посмотрел на меня и, когда я хоть немного откашлялась, произнес:

— Успокойся. Я получил эти шрамы, когда на пляже ударился о камни, — он медленно поднес сигарету к губам. — Не было никакой девчонки.

И все равно мне понадобилось время для того, чтобы выровнять дыхание. Если я что-то и поняла, так это то, что у Лонго не только ужасный характер, но и шутки.

Поднимая камушек с асфальта, я подбросила его в ладони, после чего кончиками пальцев провела по острым краям. Ненадолго останавливаясь и смотря на небо. Чувствуя дуновение прохладного ветра и запах высоких хвойных деревьев.

Я уже и не помнила, когда в последний раз находилась вне дома настолько поздно, но атмосфера ночью однозначно, имела свое своеобразное спокойствие. И мне бы хотелось им пропитаться. Дышать полной грудью. Смотреть не на землю, а на звезды.

Вот только, имелось одно огромное «Но» — Лонго.

Он тоже остановился. И расстояния между нами, к сожалению, было слишком мало. Около полуметра.

Я поднялась на бордюр и, театрально расставляя руки в разные стороны, пошла по нему. Пытаясь удерживаться на одной линии. Словно на канате над пропастью. Немного раскачиваясь. Делая это так же, как и когда возвращалась со школы домой. Тогда меня это успокаивало.

Внезапно Лонго пальцами сжал мою ладонь. Я от этого вздрогнула и резко обернулась, в полном мраке видя лишь белоснежные волосы Матео и еле различимые черты безупречного лица.

— Отпусти, — задерживая дыхание, я потянула за руку, но Лонго лишь сильнее сжал ее.

— Я не собираюсь тебе ничего делать, — Матео большим пальцем провел по моему запястью. Медленно. Словно по миллиметрам очерчивая кожу, а я, успев замерзнуть, ощущала это хуже, чем ожог. — Просто подержу тебя за руку.

— А потом просто сбросишь с обрыва? — спросила, свободной рукой до дрожи сжимая подобранный камушек.

— И с чего у тебя такие мысли?

— Это логично для тебя. С крыльца ты меня уже сбрасывал, — я опять потянула за руку, но Матео ощутимее удержал меня и уже теперь вторую руку положил на мою талию. Сжимая ее сквозь куртку.

— Давай так. С этой ночи у нас будут немного другие отношения и я больше никуда тебя сбрасывать не буду, — Лонго наклонился так, что теперь наши лица были на одном уровне, но ощущалось это так, словно к моей шее приблизились клыки зверя.

— Да, ты уже говорил про некие отношения. Я, пожалуй, выберу обрыв, — произнесла совсем тихо. Казалось, что уверено, но на самом деле внутри кипел страх. Чувствовал ли его Матео?

— Не переживай так. Я просто подержу тебя за руку, — повторил он, горячим дыханием касаясь моих губ. Медленно отстраняясь и отпуская мою талию, после чего, еле уловимым движением, показывая, что я могу идти дальше.

Я помялась на месте. Судорожно выдохнула, но все же, пытаясь переступить через внутреннюю стену из битого стекла, пошла дальше по бордюру. Даже попыталась представить, что я все так же на канате, но уже это было за гранью. Как что-то подобное сделать, если Лонго теперь держал мою ладонь в своей?

И почему руки у Матео настолько горячие, словно он только что вынул их из кипящего котла в аду?

Но, главное, почему мы вообще сейчас шли держась за руки?

От этого по коже ознобом пробегал страх. Становилось не по себе даже от того, насколько спокоен Лонго в этот момент.

Я спрыгнула с бордюра и все же выдернула свою ладонь, тут же быстро идя вперед.

К счастью, мы уже были рядом с домом. Я сапогами прошаркала по сухой листве, разбрасывая ее в разные стороны. Перепрыгнула через лужу и, толкнула калитку. Я ее никогда не закрывала на ключ.

Уже оказавшись в доме, быстро, в полной темноте пошла к лестнице. Упасть не боялась. В конце концов, в период, когда на мне только появились эти ожоги и глаза были сильно повреждены, я какое-то время вообще ничего не видела. Естественно, по дому приходилось передвигаться на ощупь. Тогда я фамильный особняк узнала с новой стороны. Правда, не сразу, словно дом отторгал мое существование. Я терялась в комнатах и коридорах. Часами не могла попасть туда, куда нужно. Пару раз падала на пол и ревела. Однажды вообще ночевала в коридоре. В отчаянии разговаривала со стенами, считая, что вообще сошла с ума.