Гимн шута ХI (СИ) - Федотов Антон Сергеевич - Страница 19

Надо сказать, что сначала Виктор, а затем, через несколько лет, и Павел нервов ему потрепали немало. Особенно «младшенький». Теперь, кажется, настала очередь Сергея.

— Я запрещаю сообщать брату какие-либо подробности, касающиеся учебного плана, а также порядке и сроках проведения полевых выходов. Мы друг друга поняли?

Волконский колебался недолго. Ведь одно дело — несоблюдение правил и внутреннего распорядка. И совсем другое, проигнорировать личный приказ самого Князя.

— Точно так, — коротко обозначил свою позицию молодой человек.

— Вот и прекрасно, — ухмыльнулся Князь и покинул помещение.

Несколько секунд в нем стояла тишина.

— И что это значит? — первой нарушила ее Марика.

Не то чтобы ее молодой человек знал какие-то подробности, но в одном был уверен наверняка.

— Звиздец, — обозначил он свою позицию.

Преподаватель на столь емкий термин внимания обращать не стала. Тем более, «четыреста пятая» была полностью согласна с этим определением.

Глава 13

— Это… что⁈

Сергей поморщился. Вяз тактом и пониманием не отличался. Никогда. Да и с чего бы? Выходец из богатой и знатной семьи привык смотреть на всех свысока. А уж после того, как поступил в элитнейшее военное учебное заведение империи, так и вовсе… возгордился.

Разбитная деваха, которую Сергей не раз видел в окружении брата, но как-то толком не познакомился, с некоторым трудом сфокусировала взгляд на долговязом командире одной из троек. Кажется, явно не лучшее состояние совсем не повлияло на слух.

— Ик, — громко сообщила она.

Спутник фиолетоволосой согласно покачнулся.

Тоже, кстати, персонаж колоритный оказался. И куда менее интересный. Хотя бы в районе груди. Впрочем, размер, как негромко шепнула парню Орлова, там одинаковый. И впрямь невысокий полный мужичок лет пятидесяти очень напоминал персонажа древней сказки — Колобка. Конечно, если бы тот сумел стать профессором в каком-нибудь университете. На то намекала не слишком ровная шкиперская бородка и не старомодные очки на носу. Общий образ — ботаник-переросток.

— Вечный девственник, — куда более емко прокомментировал кто-то из девчонок под дружные «смехуечки».

А вот эту ремарку «четыреста пятая» услышала. Преподаватель не шелохнулась, но, судя по тому, как застыли черты ее лица, реплика из строя ей совершенно не понравилась.

— Да что за бред⁈ — уже в голос вопросил Вяз.

— Курсант… — тут же подала голос преподаватель.

— Рыся, — мягко прервал ее «девственник».

«Четыреста пятая» тут же замолкла и вытянулась во фрунт, демонстрируя должное уважение к местным инструкторам. Половина строя тут, мгновенно прикинувшая детородный орган к носу, последовала ее примеру.

Увы, не все.

«Мне еще повезло!» — решил Сергей, чуть скосив взгляд на Марику. Целительные звездюли помогли му осознать реальность намного раньше остальных. В основном же народ «успокаивался» курсу так к третьему, до того искренне считая себя пупами земли. Естественно, о том, что единственная польза пупка — всего лишь напоминание о принадлежности человека к прямоходящим млекопитающим, никто не задумывается.

— Вас что-то не устраивает, курсант?.. — мягко поинтересовался профессор.

— Вязовский! — рявкнул высоченный детина.

— Ой, да не ори ты, — тут же поморщилась девица, демонстративно потирая виски.

Нелегко им вчера всем пришлось. Сегодня же месть уцелевших в неравном бою с алкоголем нервных клеток за погибших «товарищей» была страшна. Клановец же к вопросу выбора напитка подошел со всей душой. А потому в бутылках было вовсе не изысканное вино. И даже не водочка. А тот самый самогон от дядюшки Катерины. Причем мужчина к просьбе племянницы для «дорогого друга» подобрал образцы из самой забористой партии. Штука оказалась и впрямь термоядерная. Хотя если бы участвующие в празднике жизни офицеры ограничились двумя-тремя бутылками, то сегодня было бы не так плохо. Однако даже самое высокое качество, что подтвердит любой опытный человек, можно перешибить количеством. А если оное потребить после «прогулки по лесу» и визиту к целителю, а затем быть поднятыми на ноги в половину пятого утра…

«Лечить» же похмелье никто не стал. Ибо всем известно, что без лечения состояние проходит за день. С оным — за десять. Нет, может быть, они и предпочли бы куда более щадящий вариант. Вот только столько времени у команды не было.

Вяз многозначительно хмыкнул. Мол, кто ты такая, чернь… тем более, оба инструктора явились народу в стандартных тренировочных костюмах без знаков различия.

— Вас что-то не устраивает, молодой человек? — мягко поинтересовался толстячок, непроизвольно подавшись вперед.

И не понять было, то ли он поморщился от сушняка, то ли выражал легкой гримасой свое отношение к собеседнику.

— Да! — уверенно рявкнул Вяз.

Сергей покосился на преподавателя. Вот уж чье лицо не предвещало крикуну ничего хорошего, несмотря на происхождение и прочие «заслуги».

— Я вас слушаю.

Мягкий сильный голос обволакивал, приникая, казалось, в самую душу.

— Я требую!.. — начал было Вязовский.

— О!

Чуть удивленное негромкое восклицание странным образом заставило долговязого идиота заткнуться на несколько секунд. Этого времени вполне хватило молодому, довольно худощавого сложения мужчине, чтобы, откровенно позевывая, пройти мимо строя курсантов к раздраженной девице.

— Общий привет! — бросил он инструкторам и, почесав кудрявую шевелюру, задумчиво уставился на… поднимающееся солнце.

Светило «юноше бледному со взором горящим» лет тридцати явно не понравилось. Он прищурился и, чуть сморщившись, прокомментировал:

— Висит…

— И давит, — совершенно неслышно грустно хмыкнула деваха.

Однако Волконский на курсе физиогномистики неожиданно для самого себя оказался одним из лучших. А потому по губам прочитал комментарий без всякого труда.

— Эй! — не выдержал Вяз такого пренебрежения.

Подобное обращение к нему и преподаватели Академии могли себе позволить не всякие! А тут какие-то «местные». Да и ЧТО такое полигон «Юг-один» «скандалист» понимал плохо. Просто потому, что не очень пока разбирался в хитросплетениях службы и иных тонкостях?

Только что прибывший удивленно распахнул ярко-голубые глаза, и с искренним любопытством, каким какой-нибудь натуралист может наградить противного, но редкого и интересного жука, глянул на «крикуна».

— Это кто у нас такой? — уточнил он, привычным движением откидывая светлые вьющиеся волосы со лба.

Не было в его голосе злобы или негодование. Скорее искреннее изумление. И сочувствие, что ли… В конце концов, сам он человеком был добрым и всегда готовым простить обидчика своего… если тот, конечно, успевал принести извинения. А вот Мышь и Тишь столь кроткими и добрыми нравами не отличались. Все их человеколюбие заканчивалось на вызове парамедиков для своих «жертв». Да и его они демонстрировали нечасто.

— Да я!… — начал было долговязый идиот под аккомпанемент скрипа зубов преподавателя.

— Курсант Вязовский, — объявила, как сплюнула фиолетоволосая.

«Отлично!» — мысленно решил Волконский. Потерянные сутки он таковыми не считал. Однако начинать работу с инструкторами с демонстрации характера — та еще идея. Ведь дурная голова покоя не дает. Верно?

— И чего он хочет? — все с той же детской непосредственностью похлопал ресницами кудрявый.

Деваха окинула недовольным взглядом фигуру Вяза и грустно вздохнула:

— В рыло.

«Профессор» с укором глянул на юную коллегу. Та тут же подняла руки. Мол, сдаюсь-сдаюсь! И вообще, это тебе по должность в лица лазить положено.

— Так чем вы недовольны, курсант Вязовский? — поинтересовался колобок, вновь глянув на «смутьяна».

Тот вспыхнул, но (удивительное дело!) одного строго взгляда вполне хватило, чтобы кое-кто поумерил свой характер и зло, но на два тона ниже, бросил:

— Мы курсанты Академии! — гордо заявил он.