Незваная (СИ) - Скворцова Ксения - Страница 29

Присев на поваленный ствол, княжна попробовала собраться с мыслями. Она лихорадочно перебирала в уме их с Ратмиром скитания по лесу. Ведь он столько рассказывал ей, учил, но удавалось припомнить только что-то про сучья и мох, про полночь и полдень… Мстиша в сердцах махнула рукой на свою бестолковость и, вспомнив давнишний совет старой Стояны, принялась переодевать одежду на левую сторону. Но и нянина хитрость не помогла. Княжна и оглянуться не успела, как начало смеркаться, а она по-прежнему блуждала по лесу. Ноги промокли, подол и без того ветхой рубахи замарался и истрепался, а руки, которые с недавних пор Мстиша предпочитала беречь, покрывали царапины — изголодавшиеся за зиму кусты жадно протягивали к одинокой путнице свои колючки. Вдобавок ко всему в голову полезли страшные побасенки о Лешем и об особенно свирепых после зимней спячки медведях.

Несколько раз Мстислава принималась кричать и аукать, но её тонкий, чужой голос быстро тонул в волглом воздухе.

Ночь упала на лес мгновенно, точно платок на клетку со щеглом. Мстиша совсем выбилась из сил, и от былого воодушевления не осталось и следа. Ей предстояло провести ночь посреди дремучей чащи, и на этот раз Ратмир не придёт на помощь. С наступлением тьмы мысли о муже больше не приносили душевного подъёма. Мстислава старалась не думать о плохом, но от правды не сбежать: нынче Ратмир был с Незваной. В этот самый миг, пока Мстиша замерзала в лесу, проклятая ведьма согревала его постель в зазимском тереме.

От отчаяния хотелось завыть в голос. Но следом за приливом безысходности княжну окатила волна ярости, придавшая сил на новый рывок. Мстислава заставила себя подняться с места и, ломая ветки и сбивая паутину с кустов, двинулась дальше.

Рано или поздно она выйдет к людям.

Когда впереди забрезжил огонёк, Мстиша не сразу поверила своему счастью. Но если усталые глаза могли подвести, то нюх не обмануть: порыв ветра явственно донёс до неё запах костра. Не разбирая дороги, треща сучьями и проваливаясь в ямины, Мстислава побежала туда, где ночной мрак разгоняло весёлое алое зарево.

Должно быть, её приближение заслышали издалека, потому что Мстишу, выбежавшую на освещённую ярким пламенем поляну, встречали. Несколько мужчин стояли с рогатинами наготове, остальные по-прежнему сидели вкруг костра. Княжна замерла, в недоумении разглядывая незнакомцев, уставившихся на неё в ответ. Настороженность в их глазах потихоньку рассеивалась, а напряжённые плечи облегчённо опускались. Послышались неуверенные смешки.

— Братцы, да то не боров, — глупо хохотнул кто-то.

— Никак, баба?

— Девка!

Какой-то плюгавый малый подскочил к княжне, заставляя её испуганно попятиться. Он осклабился, и Мстиша заметила смешную щель между его передними зубами.

— Не бойся, девица, иди к нам. Поди, замёрзла?

Плюгавый схватил её за рукав и потянул на середину поляны, к костру. Мстислава вырвалась и прижала руки к груди. Дюжина пар глаз бесстыдно оглядывала её с ног до головы. Охваченная желанием выбраться из чащи и встретить людей, княжна успела забыть, что те бывают куда опаснее диких зверей, и запоздалый страх морозом пополз по спине.

— Тощая какая да пегая, — разочарованно протянул кто-то, и только теперь Мстиша вспомнила, что они рассматривают не её, а Незвану. Впрочем, это никак не убавило сальности в направленных на неё взглядах.

— Погоди хаять, — снова подал голос плюгавый, — по дыму на бане пару не угадаешь. Ну, что стоишь, голуба, проходи, — с притворным радушием обратился он к Мстиславе.

— Я с пути сбилась, — пытаясь совладать с подрагивающим голосом ответила она, поочерёдно обшаривая их лица в поисках проблеска человечности.

Но все они оказались как на подбор и не сулили ничего доброго: у одного не хватало зубов, у другого был безобразно свёрнут нос, третье изрывали уродливые рябины, а четвёртое пересекал страшный рубец. Мстиславе отчего-то припомнились старые деревянные куклы, которые она однажды в детстве нашла на подволоке — почерневшие, с отколотыми краями, безрукие, калечные и изуродованные — ни одна не была целой.

По спине прокатилась волна озноба. Ей уже приходилось однажды встречаться с этой породой людей.

— С пути сбилась? Так мы тебя выведем. Только сперва маненько погреем, — плюгавый прихрюкнул от удовольствия. — Ты не гляди, что я ростом неказист, — подмигнул он перепуганной Мстише масленым глазом и доверительно добавил, сопроводив слова красноречивым движением ниже пояса: — весь в корень ушёл.

— Да куда ты со своим шишликом суёшься, Щербатый!

Раздался ражий хохот, не вызвавший у Мстиславы ни малейшего облегчения. Плюгавый уже попытался приобнять её, как вдруг его остановил долговязый желтолицый середовик:

— Не тронь её. Али не узнал?

Серьёзный, встревоженный голос охолонил пыл того, кого назвали Щербатым. Он отступил, в недоумении воззрившись на товарища. Но тот лишь бесцветно позвал:

— Желан, гля сюды.

Человек, всё это время молча сидевший в стороне, лениво поднялся. Продолжая жевать, он небрежно отбросил объедки в костёр и, вытерев руки об штаны, неторопливо приблизился к сгрудившимся вокруг княжны мужчинам. Словно по безмолвному приказу, они расступились, давая ему дорогу. Остановившись в сажени от Мстиши, он пытливо всмотрелся в неё, и невозмутимое лицо озарила короткая искра удивления. Усмехнувшись, он щёлкнул языком и, с оттягом поведя шеей, выковырял застрявший в зубах кусок мизинцем, на котором красовался перстень с крупным самоцветом. Перстень, что когда-то подарил Мстиславе отец.

Княжна сделала шаг назад, но наткнулась спиной на чьи-то руки. Дурнота подступила к горлу.

Прищурившись в наглой ухмылке, на неё смотрел Чубатый.

— Ба, вот это люди, — хрипло проговорил он. — Но что-то ты не рада мне, сестрёнка.

11. Разбойничий вертеп.

Костёр весело плясал рядом, обдавая долгожданным теплом, но его треск больше не казался Мстише приветливым. Они с Чубатым, которого, очевидно, звали Желаном, сидели на сдвинутых брёвнах. Его товарищи почтительно посторонились, давая новообретённым «сродственникам» уединение, но Мстислава чувствовала, что каждый из них обратился в слух.

Кто-то успел быстро сунуть ей в руки берестяную кружку. Поморщившись от кислого запаха, княжна подняла на разбойника — а в том, кем являлись эти люди, сомнений у неё не оставалось, — растерянный взор.

— Пей, милая, добрый олуй, мигом согреешься, — подмигнул тот и, кинув вороватый взгляд на своего предводителя, торопливо удалился.

Желан рассматривал Мстишу со снисходительным любопытством и молчал. Не в силах заставить себя пригубить сомнительное пойло, Мстислава вцепилась в кружку так, что та едва не треснула. Чтобы прервать затянувшуюся тишину, княжна, откашлявшись, спросила:

— Как здоровье батюшки с матушкой?

Брови Чубатого удивлённо взмыли, а пухлые, треснувшие в уголках губы скривились в весёлой усмешке, будто вопрос Мстиши его весьма позабавил.

— Удивишься, но с тех пор, как ты улытнула, ничего не поменялось. Старуха всё так же рыб кормит в омуте, а, может, водянихой обернулась, а хрыча никак не турнёт со двора курносая. Паскудина живучая, — добавил он сквозь зубы. Лицо Желана исказило отвращением, и он с чувством сплюнул в сторону.

Мстислава судорожно сглотнула и потупила взгляд, страшась выдать себя. Что ж, оказывается, у них с Незваной оказалось больше общего, чем она думала.

— Чего по лесу шатаешься? — насмешливо спросил Желан. — Выпер тебя старый подпасок?

— Сама ушла, — возразила Мстислава. Ей отчего-то стало обидно за Шуляка.

Но Желан не поверил:

— Сама? Брешешь. Ты к нему как пиявица присосалась, стала бы по своей воле уходить, как же. А ну-ка, посмотрим, много ль ты нажила у поганого ёжееда!

Он выхватил у Мстиши котомку, хлёстко ударив её по протянутой было в возражении руке. Княжна ахнула и прижала ладонь к груди, баюкая ушибленное место. Но Желан даже не взглянул на «сестру»: всё его внимание было приковано к добыче. Брезгливо морщась, он откинул в сторону рубашку, поддёвку и рушник. Следом на землю полетели шитьё и берестяной сундучок с травами и притирками — уезжая, Незвана забрала Мстишин мешок, и, рассудив, княжна взяла пожитки ведьмы: иной одежды у неё теперь не было, а остальное могло пригодиться в пути.