Незваная (СИ) - Скворцова Ксения - Страница 10

Мстиша знала, что Сновида было непросто испугать, но она заметила, как, не в силах совладать с собственным телом, он моргнул и отступил на полшага. Шуляк же, видно, желая совсем покончить с надоедливым пришельцем, не скрывая брезгливости, добавил:

— На чужую жену позарился, а свою дома брюхатую оставил, сына да родителей на бесчестье бросил.

Руки Сновида, по-прежнему сжимающие лук и стрелу, безвольно опустились, а лицо сделалось белее снега.

— Откуда… Откуда ты знаешь? — с трудом владея голосом, спросил боярин.

Не удостоив его ответом, старик развернулся и принялся спускаться с пригорка.

Только теперь Мстислава поняла, что продолжала сидеть на снегу. Она стала неловко подниматься, и Некрашка, всё это время молча взиравший на происходящее, спохватился и принялся помогать. С распухшей нижней губы челядина на овчинный полушубок падали редкие капли крови, но Мстиша даже не поморщилась. Не глядя на слугу, она опёрлась на его руки и встала. Одежда промокла, а на отзывавшейся тянущей болью кисти полыхал алый след тетивы.

Сновид, не замечая ничего вокруг себя, окаменевши глядел в ту точку, где только что стоял волхв. Когда Мстислава подошла ближе и окликнула боярина, он вздрогнул.

— Это правда? — тихо спросила она.

Сновид дёргано, точно деревянный кузнец со Звенькиной игрушки, повернул голову и взглянул на Мстишу так, будто только теперь вспомнил о ее присутствии.

— Не знаю, — растерянно пожал он плечами, и Мстислава поняла, что Сновид не врал.

— Возвращайся к ней. — Она положила ладонь ему на предплечье, и, словно наконец вернувшись в действительность, Сновид встрепенулся.

— Нет! Я не уйду без тебя!

— Ты едва не убил моего мужа.

— Оборотня! — попытался возразить боярин, но Мстислава остановила его взмахом руки.

— Я не вернусь с тобой. Только если свяжешь и увезёшь меня силой. Этого ты хочешь?

Сновид набрал воздуху, но слова так и не покинули его уст. Глаза боярина тускло блестели, и Мстиша видела: отповедь колдуна что-то надломила в нём. Что-то, что и прежде не было целым.

Сердце кольнуло мимолётной жалостью, но у Мстиславы не осталось на неё ни сил, ни времени. Теперь, когда она нашла колдуна и Ратмира, появились дела поважнее. И Сновид, и Мстиша нынче расплачивались — каждый за свой — сделанный когда-то неправильный выбор.

— Прощай.

Мстислава сухо кивнула и уже развернулась, чтобы отправиться вслед за колдуном, но Сновид остановил её.

— Не ходи! Мстиша, не ходи туда!

Их глаза встретились, но в потухшем взоре боярина больше не было страстной одержимости. Он уже и сам не верил ни в то, что сможет вернуть Мстиславу, ни в то, что должен это делать.

— Если ты не хочешь меня, то позволь отвезти тебя в Медынь, к князю. Не ходи за ним, Мстишенька, — добавил он ещё тише. — Я чувствую, там тебя ждёт большая, большая беда.

Грудь Мстиславы болезненно сжалась, но она заставила себя улыбнуться:

— Сердце-вещун? Как же, как же.

Нападение по-прежнему оставалось единственным известным Мстише способом защиты. Щека Сновида дёрнулась. Проглотив её насмешку, он упрямо проговорил:

— У нас осталось овса на день-другой. Я буду ждать тебя.

Мстислава отрывисто кивнула, в тот же миг забыв о Сновиде, и зашагала под гору. Туда, куда вёл кровавый след.

***

После спуска алые пятна бледнели и стали попадаться реже, а потом и вовсе исчезли. Чем ближе Мстиша подходила к жилью, тем более истоптанным становился снег, и она быстро запуталась в следах, так и не поняв, пошёл ли волк к Шуляку или свернул в лес.

Дом стоял на небольшой прогалине среди деревьев. Позади виднелась росчисть — должно быть, огород, — хлев с загоном для скотины, дровяник, приземистый сруб — не то рига, не то амбар.

Мстиша замерла в нерешительности. Не такой она себе представляла избу колдуна. Стояна любила рассказывать былички про ворожей и знахарей, и когда няня описывала дом, сразу становилось понятно, кому тот принадлежал. Избушка без окон и дверей непременно стояла на курьих ножках, а частокол украшали черепа с горящими глазницами. Но дом, который княжна видела перед собой, казался самым обыкновенным. Тына не было, а дверь и окна, утопавшие в кружевных облаках наличников, виднелись на привычных местах.

Мстислава опасливо оглянулась в поисках собаки, но из живности заметила лишь кота, лениво вылизывающего на колоде лапу. Но и тот был не чёрным, а самым заурядным, серым.

Собравшись с духом, княжна прошла во двор и, поднявшись на низкое крыльцо, смело толкнула дверь.

В маленьких чистых сенях пахло старым деревом, снегом и яблоками. Запах напомнил Мстише о горнице Гостемилы, в которой та принимала калик-перехожих и старушек, что шли в стольный град поклониться Великой Пряхе. Отогнав мимолётное и несвоевременное воспоминание о доме, княжна шагнула в избу и остановилась на пороге, оглядываясь.

Внутри изба тоже ничем не отличалась от виденных Мстиславой раньше: печь по правую руку, бабий кут, вдоль которого тянулись полки с судочками и крынками, прялка под окном, красный угол, убранный вышитым рушником. Взгляд Мстиши уже было скользнул дальше, но задержался, привлечённый чувством неправильности. Среди деревянных изваяний странно выделялась резная жалейка.

Слева раздался хриплый кашель, словно хозяин заметил, как пристально княжна рассматривает божницу, и посчитал её внимание неприличным. Вздрогнув, Мстислава на шаг отступила. Шуляк, вольготно рассевшись на конике, точно не он только что прогонял Сновида и отшёптывал волка, спокойно плёл лапти. Проворные пальцы старика продолжали работу, пока прищуренные очи исследовали незваную гостью.

Мстиша сглотнула и поклонилась в пояс, почти слыша, как возмущённо хрустят позвонки ставшей вмиг жёсткой спины. Вот уж не думала княжна, что ей когда-то доведётся опять гнуться перед простолюдинами.

— Здравствуй, хозяин, — проговорила Мстислава, распрямляясь. Она видела, как от её малого, но чувствительного унижения старик на глазах расцветал. Кровь бросилась к щекам, и княжна заставила себя продолжать: — Прости, не знаю, как тебя звать-величать.

— Величай, как муж твой величал — господином, — усмехнулся Шуляк. На миг его руки замерли, и, по-птичьи склонив голову, он, не таясь, оглядел Мстишу с макушки до пят.

Внезапно дверь отворилась, и, едва не сшибив Мстиславу с ног, в избу влетела девка. Она удивлённо замерла и, хлопая прозрачными, как у рыбы, глазами, воззрилась на чужачку.

— Кто это, дедушка? — спросила она так, точно Мстиши тут и вовсе не было.

Мстислава почувствовала, как к горлу подступила желчь. Рука всё ещё противно ныла, но княжна хорошо помнила ощущение странного удовлетворения, когда перстень врезался в губу Некрашки. Девка была закутана в какие-то обноски и уродливый платок, из-под которого торчали мышино-серые волосёнки. Тощее, некрасивое лицо усыпали бледные веснушки, и вся она была какая-то жидкая и выцветшая.

Наверное, девка заметила отвращение, исказившее Мстишины черты. Она насупилась, отчего стала лишь безобразнее.

— Это-то? — хмыкнул Шуляк. — Да волчья жена, вот кто.

Глаза девушки расширились ещё сильнее, и она отпрянула, ухватившись за косяк для опоры. Её жадный взор вцепился в Мстиславу, не таясь обегая лицо, убор и руки, отчего княжне стало не по себе.

— Ратша вернулся? — тихо спросила девушка, обращаясь к колдуну, но по-прежнему не в силах отвести глаз от Мстиславы.

Мстиша сжала пальцы в кулаки, чтобы сдержать заклокотавший внутри гнев. Эта девка смеет называть её мужа простым, домашним именем? Именем, к которому она сама, его жена, ещё не успела как следует приноровиться! Это, должно быть, та самая девчонка, что смеялась и издевалась над ним вместе с Шуляком, про которую рассказывал Ратмир. Мстислава и думать о ней забыла, но, кажется, напрасно.

— Я ищу своего мужа, господин, — отвернувшись от продолжавшей пялиться на неё девки, обратилась княжна к волхву.

— Так ведь нашла уже, — коротко бросил Шуляк. Он как ни в чём не бывало продолжал работу.