Блеф (ЛП) - Перри Девни - Страница 6

Я хотел надрать себе задницу за ту ошибку. За то, что подвел Саванну.

Но пришло время сделать шаг вперед. Саванна в последнее время прошла через ад и нуждалась в своем отце.

Так же, как я нуждался в ней.

Саванне было шестнадцать лет. Пришло время сражаться, на этот раз до конца. Несмотря ни на что. Любой ценой. Я заберу свою дочь.

Я достал из кармана телефон и набрал ее имя.

В том, что твоим ребенком был непослушный подросток, было много преимуществ. Саванне было наплевать на правила своей матери или отчима. И ей было наплевать на решение суда. Ей было шестнадцать, и когда она хотела меня увидеть, она так и делала.

Привет, малышка.

У нее был обеденный перерыв, поэтому я не удивился, увидев три точки.

Привет.

Многословная девочка, моя Саванна.

Ты в порядке?

Большой палец вверх. Я ненавидел этот чертов смайлик. Он стоит в одном ряду с коричневой улыбающейся кучей дерьма.

Есть время зайти попозже?

Ок

Вероятно, он будет в студии.

Ок

Я сомневался, что Эйприл и Джулиан замечали, как Саванна пробирается ко мне домой. В те несколько раз, когда им это удавалось, они закатывали грандиозные истерики, доходя до того, что вызывали полицию, чтобы вернуть Саванну домой.

Придурки. Почему же я был недостойным родителем, если они только доставляли ей неприятности?

В прошлом году мою дочь поймали, когда она каталась по Каламити и сельской местности на байке, ведя себя так, словно это было разрешено законом. Она нарушила комендантский час. Ее поймали на том, что она портила собственность и разрисовывала деревья в центре города. Если в радиусе пятидесяти миль от Каламити и была группа хулиганов, с которыми Саванна не подружилась, то я был судьей Джуди.

Ситуация обострилась настолько, что Саванна запустила камнем в окно фермерского дома, и все потому, что увидела машину шерифа, припаркованную перед домом.

Не нужно было быть гением, чтобы понять, что Саванна разыгрывает дурочку.

Она, должно быть, думала, что, если у нее будет достаточно неприятностей, судья заберет ее у Эйприл и Джулиана. Логика шестнадцатилетней девочки во всей красе.

В последнее время она не доставляла особых хлопот, хотя я беспокоился о ней больше, чем когда-либо прежде.

Пять месяцев назад в том же фермерском доме, куда она бросила камень, на нее навели пистолет. Она стала свидетельницей того, как преследователь-психопат пытался убить Люси, жену Дюка. Саванна видела, как Дюк застрелил преследователя.

Она видела, как умирал человек.

Саванна отказывалась говорить о фермерском доме. Она делала вид, что ничего не произошло. Но я заставал ее уставившейся в стену, когда она думала, что я этого не вижу.

Возможно, она бы поговорила со мной, если бы у нас было больше времени вместе, если бы мы не боялись нарушить правила, нависшие над нашими головами. Пришло время увезти ее из дома Эйприл и Джулиана, пока не стало слишком поздно.

Возможно, уже поздно.

Я взял ключи со стола и вышел из кабинета. Кэти сидела за своим угловым столом в демонстрационном зале, зажав телефон между ухом и плечом.

— Правильно. Никакого синего. — Она заметила меня и закатила глаза.

Я помахал ей и прошел мимо нее к главному входу в галерею на Первой улице. Обычно я парковался в переулке, потому что там была гарантированная парковка, а мне нравилось приезжать и уезжать без фанфар.

Я винил субботний вечер в том, что мой грузовик сегодня был припаркован у входа.

Я винил Эверли.

Когда она пришла в бар в субботу вечером, я солгал. Я точно знал, кто она такая, когда она села на тот табурет. Она была на ферме с Саванной. Она была лучшей подругой Люси из Нэшвилла.

Эверли Кристиан.

Я нечасто бывал в «Джейн». Предпочитал держаться на задворках общества Каламити. Я не нравился здешним людям. А они не нравились мне.

Но в субботу я был в галерее, чтобы забрать несколько своих последних работ из студии. Было темно. Пошел снег. И я почувствовал… Не знаю, что я почувствовал. Одиночество? Скуку?

«Джейн» находился в паре домов от галереи. Перед входом стояло всего две машины. Из-за снегопада я решил, что ночь будет неспешной, поэтому зашел пропустить стаканчик.

Затем вошла Эверли, и все мое тело возжелало ее. Волосы. Глаза. Идеальный изгиб ее розовых, как арбуз, губ. Черт, я не мог перестать думать об их сладком вкусе.

Открывая дверцу своего пикапа, я бросил взгляд на противоположную сторону улицы. В окне Эверли отражалось яркое послеполуденное солнце и заснеженные улицы.

Это было безрассудно и глупо, но, черт возьми, в субботу было весело. Такого веселья у меня давно не было, и все это было связано с женщиной, которую мне отчаянно нужно было выбросить из головы.

Отбросив мысли о ней в сторону, я поехал через весь город к себе домой. Десять кварталов пути были слякотными, на улицах было полно тающего снега. Квартира у меня была небольшая: три спальни, обновленная кухня и сырой, недоделанный подвал, который весной протекал. Но я купил его из-за двора. У него был огромный задний двор, на котором мне хватило места оборудовать отдельную студию.

Я припарковался в гараже и направился прямиком в студию. На подоле моих джинсов виднелись капли зеленой краски, а на рукаве серой фланелевой рубашки виднелись белые пятна. Большая часть моей одежды свидетельствовала о моей профессии, так что переодеваться перед работой не было смысла.

Именно сюда я должен был прийти в субботу.

Когда я вошел внутрь и включил свет, в воздухе витал запах масел. Помещение было небольшим, размером с гараж на одну машину, но места для рисования было достаточно. На дальней стене меня ждали ряды чистых холстов. Я взял один из них и порылся в своем верстаке в поисках карандаша, затем уселся на табурет перед мольбертом. Капли краски всех цветов — багрового, желто-оранжевого, ириски, желто-зеленого, синего и фиолетового — покрывали деревянный пол.

Я начал рисовать эскиз, погружаясь в себя. Мир исчез, остались только я и искусство. Кончик карандаша скользнул по холсту цвета экрю (прим. ред.: экрю — это бледно-серо-жёлтый или светло-серо-жёлто-коричневый цвет), оставляя за собой мазки углем.

Лось. Кажется, я рисовал лося. Я начал обводить рога, форму носа животного, но, когда я отложил карандаш и откинулся назад, получилось… неудовлетворительно. Это было похоже на лося, но идея добавить красок сегодня — фу.

Так что я повесил этот холст на стену и взял новый. Возможно, я начну с той работы на заказ. Я не сомневался, что Кэти убедит покупателя заплатить дополнительную цену за ее нелепую просьбу.

Я обрисовал линию горизонта. Деревья. Травы, луга и изгиб реки, когда она прорезала землю. Но грубые очертания ничего для меня не значили.

Блять.

Я знал, что хочу нарисовать.

Этот образ был у меня в голове несколько дней.

Опасный и в то же время прекрасный образ. Тот, который я должен проигнорировать.

Вместо этого я взялся за третий холст, полностью отказавшись от карандаша, заменив его кистью, палитрой и моим любимым маслом рожкового дерева.

И нарисовал образ, который, казалось, не мог выбросить из головы.

Глава 3

Эверли

— На что ты смотришь? — спросила Люси, проследив за моим взглядом, устремленным в витрину кафе «Уайт Оук».

На галерею. Я пялилась на галерею целую чертову неделю.

— Ни на что, — соврала я. — Просто на людей.

Керриган наклонилась вперед, глядя мимо Люси, сидевшей по другую сторону нашей кабины, на улицу.

— На каких людей?

Тротуары были пустынны.

— Э-э… мимо проходил какой-то парень.

Люси изучала мое лицо.

— Ты странно себя ведешь.

— Нет, это не так.

Она бросила на меня такой взгляд, который напомнил мне, что мы дружили с тех пор, как были маленькими, и она знала меня достаточно хорошо, чтобы понять, когда я вру.