Крафтер (СИ) - Сорокин Александр Сергеевич - Страница 29

— Не мешай, — усмехнулся я, смахивая его. — Ладно, первым делом — очистить помещение. Потом защитные руны на стены. И только потом… кристалл.

В углу, заваленном ящиками, я заметил старую дверь, ведущую в подсобку. Когда-то там хранили вина, но теперь она пустовала.

«Можно расширить подвал в эту сторону. Големы справятся за одну ночь. Главное — не задеть фундамент.»

Плюм, уставший от скуки, превратился в кота и начал гонять паука по полу. Я вздохнул, глядя на его проделки:

— Ладно, пора хоть что-то сделать. — с этими словами я направился ко входной двери.

Я положил ладонь на старую ручку, ощущая шероховатость древнего дуба. Плюм, проглотив паука, свернулся у моих ног в виде огненного хорька и поднял голову, чувствуя знакомый зов.

— Пора добавить нам компанию, — усмехнулся я. Мои пальцы вспыхнули синевой духовной энергии, а Плюм выпустил из пасти золотистый луч, вплетаясь в магический поток.

Древесина затрещала, оживая под нашей силой. Старая ручка отвалилась, и на ее месте выросла новая — не железная, а словно слепленная из самой тени. Она извивалась, принимая форму сжатого кулака, а затем обрела детали: суставы, ногти, даже шрамы на костяшках.

— Кто без стука — получит по зубам, — провозгласил я, выжигая руну прямо в воздухе. Знак врезался в дверь, заставив её дрогнуть.

Плюм фыркнул, и искра из его шерсти вплелась в заклинание. Теперь ручка дышала энергией, пульсируя как живая.

— Проверим… — щёлкнул я пальцами.

Из коридора донёсся шорох — Настасья несла бельё. Ручка дёрнулась, разжалась и рявкнула хриплым голосом:

— Пошла на ***, сволочь! Не видишь — частная собственность!

Молния, тонкая как игла, вырвалась из кулака и ударила в пол, оставив дымящуюся метку. Настасья вскрикнула, уронив корзину, а Плюм закатился от смеха, превратившись в клубок искр.

— Работает, — кивнул я одобрительно. — Только мат подредактировать надо…

Ручка в ответ показала средний палец, и новая молния прожгла потолок.

— Или нет, — вздохнул я, глядя на дымящуюся дыру. — Так будет даже лучше.

Но на этом я решил не останавливаться. Чувствуя вдохновение, я прошел в центр подвала. Швырнув плащ на стул и опустившись на колени, я почувствовал, как холод каменного пола въелся в кости. Перед моим внутренним оком глубоко внизу находилась куча глинистого слоя, рядом поблескивал мешок кварцевого щебня. Плюм, извиваясь огненным червем вокруг запястья, оставлял на руке золотистые завитки — его любимый способ подбадривать меня перед ритуалом.

«Надо бы и свою строительную бригаду организовать», — проворчал я, проводя ладонью по каменным плитам. Сила ударила в глину с шипением, будто попала на раскаленную сковороду. Одна из плит треснула и на поверхность вспенилась земляная жижа. Материал задымился, сжимаясь и пульсируя под пальцами. Я вдавил в массу щебень и начал лепить — тонкие пальцы сами знали движения: грубые торсы, плечи как валуны, ноги-столбы. Лопаты вместо рук собрал из осколков кварца, спаяв их взмахом ладони.

На каждом лбу вывел ногтем руну Послушания, на спине — Неприкосновенности. «Чтобы не лезли к стене», — мысленно повторил заклятие, вдавливая символы глубже в глину. Первого голема ткнул в лоб — изумрудные глаза вспыхнули тускло, как подземный мох.

«Ройте. Вглубь и вширь», — приказал, чувствуя, как нити контроля впиваются в сознание. «Но вот эту стену… Даже не дышать в её сторону! Поняли?»

Они заурчали в ответ. Земля поддалась их лопатам как теплый воск — через минуту от пола осталась лишь яма, уходящая в кромешную тьму. Я стоял, прислонившись к балке, пока голова не перестала плыть. Магия големов высасывала силы хуже пиявок — даже веки свинцом налились.

«Завтра займусь кристаллом», — буркнул себе под нос, плетясь в свою комнату, к кровати. Плюм уже мурлыкал у ног, переливаясь синевой.

А снизу всё глубже уходил скрежет лопат. Прикрыв глаза, я видел их словно сквозь землю: каменные спины, вспышки изумрудных глаз. Пока не дрогнуло что-то на краю сознания — резкая боль, будто ножом по нерву.

Вскочил, прислушиваясь к гулу под полом. Големы замерли. Один — тот, что правее — дергал обрубком руки, где лопата испарилась в дымке. Каменная крошка на несущей стене осыпалась, но кладка выдержала.

«Обходите стороной», — прошипел я в пустоту, сжимая дрожащие пальцы. Земля снова застонала, но теперь ритм копки изменился — осторожный, огибающий. Я залез в постель, надеясь, что быстро усну. Но каждый удар лопат отдавался в висках, а алые руны пульсировали под веками, даже когда я закрывал глаза.

С первыми лучами солнца я лениво приоткрыл глаза. Потолок был всё тем же — старинные деревянные балки, чуть потемневшие от времени. Шторы слегка колыхались от утреннего ветерка, а в комнате разносился аромат свежего хлеба и чего-то жареного.

Сладко потянувшись, я встал с кровати и направился к зеркалу.

— Ну что, красавец, новый день — новые свершения?

В ответ из зеркала на меня уставился холёный юноша с растрёпанными волосами и лёгкой тенью под глазами. Надо бы привести себя в порядок.

Я умылся холодной водой, прогоняя остатки сна, затем аккуратно пригладил волосы и оделся. Пока занимался собой, Плюм уютно растёкся по подушке, слегка посапывая. Видимо, этот паразит опять где-то бродил ночью.

— Вставай, ленивец. Завтракать идём.

Плюм недовольно завозился, сменил форму на маленького кота и зевнул так, будто ему одному достались все тяготы этого мира.

Спустившись вниз, я застал за столом Матвея Семёновича и Няньку.

— Доброе утро, сударь, — сухо произнёс мужчина, уже допивая свой чай.

— Доброе-доброе! — отозвалась его спутница, с улыбкой накладывая себе кашу.

Я сел за стол и налил себе кофе. Настасья всё ещё возилась на кухне, но завтрак уже был готов: свежеиспечённый хлеб, яйца, тушёные овощи.

— Как вам тут живётся? — спросил я, разламывая хрустящую корочку.

— Место хорошее, уютное. — сказала нянька. — А вот хозяйства тут почти не осталось, но я потихоньку всё обустрою.

Матвей Семёныч поправил очки:

— Что касается меня, то дом вполне пригоден для жизни, хотя, признаться, мне не хватает городской библиотеки.

— Не беда, организуем тебе библиотеку, не переживай.

Он лишь скептически хмыкнул, но я видел, что это его немного обнадёжило. После неспешного завтрака я вытер губы салфеткой и встал.

— Я в подвал. У меня там… дела.

— Какие дела, сударь? — с подозрением поинтересовался Матвей Семёнович.

— Важные. Не отвлекать.

И пока они переглядывались, я направился вниз. Подойдя к двери, ведущей вниз, я потянул за дверную ручку, но тут же отдёрнул руку.

— Да чтоб тебя! Опять ты! — раздался хриплый голос с лёгкой осиплостью.

— Доброе утро тебе тоже.

— Какое, к чертям, утро? Меня всю ночь кто-то отвлекал! Бродят тут всякие. Я тебе что, девица лёгкого поведения⁈

Я закатил глаза.

— Ты дверная ручка, а в доме куча народу. Смирись с этим.

— Сам смирись, щенок!

Рассмеявшись, я всё же открыл дверь и, не обращая внимания на продолжающееся ворчание артефакта, начал спускаться вниз.

То, что я увидел в подвале, заставило меня довольно кивнуть.

— Ну, молодцы. Работали, не покладая… хм… рук.

Големы, которых я создал вчера, отлично справились со своей задачей. Подвал, который раньше был сырым и унылым, теперь значительно увеличился в размерах. Появились отдельные комнаты, аккуратно отделённые друг от друга.

— О, хозяин! — пробасил один из големов, отрываясь от работы.

— Мастер доволен! — подхватил второй, явно гордясь результатом.

Я довольно похлопал одного по плечу, чуть не сломав себе руку о его спину.

— Вы хорошо потрудились. Дальше разберусь сам.

Големы согласно закивали, а я направился в одну из новых комнат, которая интересовала меня больше всего.

Глиняная дверь вела в идеально ровное помещение, стены которого оставалось укрепить магическими рунами. Что я в принципе сразу и сделал, благо при должном опыте дело было не долгим.