Звездный Июль (СИ) - Нарватова Светлана "Упсссс" - Страница 13

Маэстро процедил сквозь сжатые зубы что-то, очень похожее на непристойное ругательство, какое мне случалось слышать в своём не самом благополучном районе.

Наверное, показалось. Не мог же он, в самом деле, говорить такие грубые слова?..

Этот Хогер на меня влияет странно.

Плохо он на меня влияет, пробуждая самые низменные порывы.

Потому что сейчас мне самой хотелось сказать что-то крепкое и непечатное от противоречивых чувств, переполнявших меня.

Я охватила губами розовую головку и обсосала, словно леденец на палочке, погрузив в рот и вынув, погрузив ‑ вынув.

Пальцы Хогера на подлокотниках напряглись добела, будто маэстро с трудом сдерживался.

Я непроизвольно свела колени. Между ног сладко сжалось, а грудь заныла. Я прижалась ею к краю кресла, ненадолго приглушив бесстыдную потребность, и практически уткнулась носом в пах Хогеру.

И к своему ужасу осознала, что мне нравится этот запах. Терпкий, волнующий, незнакомый запах мужского тела.

Я провела языком по стволу, читая мимику звезды. Меня распирало от восторга и всесилия.

В этот момент Хогер открыл глаза.

И поймал мой взгляд.

Будучи застуканной на подсматривании, я попыталась его отвести. Но поняла, что не могу. Взгляд словно приклеился к огромным чёрным зрачкам. Казалось, я смотрю ему не в глаза, а прямо в душу. Казалось, он открыт передо мной, и достаточно только пожелать, открыться навстречу, и я увижу всё, что у него внутри.

Как на ладони.

Но я не хотела.

Я не была уверена, что готова увидеть.

И тем более – показать, что внутри у меня.

Потому что внезапно осознала: там пусто.

Там, внутри, где должны были быть чувства, у меня зияла огромная дыра. Старательно спрятанная от окружающих, заштопанная убеждениями, что мне никто не нужен, жалкая пустота.

Через возведённые мною преграды обжигающей лавой просачивались эмоции Хогера.

Капля за каплей.

Это было больно.

Но неожиданно заставило меня почувствовать, что я живу.

Здесь и сейчас.

Не когда-то в далёком будущем, когда я всего добьюсь, всем всё докажу, и наконец заживу.

А прямо сейчас.

Здесь.

Не отрывая взгляда, Крис положил свою ладонь на мою руку и задал темп.

Между нами ощущалось такое невероятное напряжение, что, казалось, вот-вот проскочит искра.

Я попыталась сбежать от этого испытания взглядом, поймав ртом головку, но Хогер молча поднял мою голову за подбородок, заставив смотреть на него. И пока я, боясь дышать, гладила тыкающийся в руку член, Крис наклонился и охватил мою грудь, тревожа соски большими пальцами.

Безумие охватывало меня, заставляя забыть, где и зачем я нахожусь.

Где-то в темечке бился пульс.

Болезненное наслаждение заполняло лёгкие на каждом тяжелом вздохе.

Я ощущала себя совершенно беззащитной – и защищённой, когда услышала чей-то всхлип.

Сквозь черноту зажмуренных глаз алыми всполохами взметнулись звёздочки, и меня затянуло в неистовый водоворот экстаза.

И сквозь сладкую, пьянящую негу я поняла, что это я.

Я всхлипывала и стонала.

О Ливва, какой позор!

Я открыла глаза.

На лице Хогера было написано довольство и истома.

- Грейс, это было… - потрясённо проговорил он, мотая головой, будто не верил. – Это было…

Я смущённо опустила взгляд и увидела, что алая шёлковая рубашка безнадёжно испорчена потёками. Густые светлые капли тянулись от обмякающего члена.

- Ваша рубашка, она… - испуганно проговорила я.

- А, рубашка… - отмахнулся Хогер. – Будь добра, принеси из шкафа!

Он оторвал руку от подлокотника, будто та весила сотню килограммов, не меньше, и указал в угол.

Я подскочила и метнулась, куда показал маэстро. Да, за створками обнаружился целый ряд одинаковых рубашек.

…и почему мне в голову взбрело, что между нами происходит что-то особенное?

- Я сильно потею на сцене. Прожекторы, свет, постоянное движение… Приходится часто переодеваться. - Крис словно отвечал на невысказанные сомнения.

- Я должна буду помогать вам…

- Переодеваться? Не дай Ливва! – Хогер довольно рассмеялся и замахал руками крест-накрест. – Тогда придётся отменять концерт!

Я поднесла рубашку, пока звезда изволила обтираться испорченной.

- Благодарю, Грейс, вы свободны. Мэтью предаст вам контрамарку в партер.

Как я догадывалась в глубине души, Крис превосходно справился и с запонками, и с пуговицами, и легко заправил полы рубашки в брюки.

Я была ему не нужна и могла быть свободна.

Мне хотелось сбежать и спрятаться от всё понимающего взгляда звезды.

Но услышать его песни хотелось сильнее.

Грейс

 Ещё по дороге в гримёрку я избавила одежду от основной грязи, но перед тем как идти в зал, следовало почистить пёрышки самым тщательным образом. Я закрылась в туалетной комнате для персонала и с помощью бытовых заклинаний привела себя в порядок. Расправила складочки, свела последние пятнышки, иллюзией подправила макияж, а гребнем – причёску.

Пока руки творили привычные заклинания, я пыталась собрать в кучу мысли. Они разлетелись во все стороны, как бильярдные шары из пирамидки от удара опытного игрока.

Итак. Подведём итоги дня.

Первое и самое главное: нужно внимательно перечитать договор, чтобы больше никто не мог застать меня врасплох. Я ведь даже не уверена, что там вообще был такой пункт!

Второе: за дверью гримёрки находился целый полк блондинок и брюнеток, готовых притвориться блондинками, лишь бы оказаться на моём месте. Целое стадо породистых кобылиц, готовых угостить маэстро утренним кофием.

Какого Махла ему приспичило сделать  это  именно со мной?!

Ну ладно.

Пусть. Пусть сейчас у него просто никого другого не оказалось под рукой, а тут вдруг так приспичило, что прямо хоть на сцену не выходи.

Но ведь господин Хогер процитировал мне пункт из договора как с листа! Слабо верится, что он все договоры наизусть зубрит. Значит, с самого начала планировал его использовать. Оговорки и намёки, оброненные маэстро начиная с первой нашей встречи, обретали конкретный смысл.

Маэстро не просто намеревался брать личного секретаря.

Он планировал получать от этого секретаря услуги определённого рода.

И, возможно, полагал, что я это понимаю.

Да, мне не говорили напрямую. Но цена контракта намекала, что не всё чисто. Согласилась ли бы я на эти условия, если бы знала всю правду, когда собиралась к Хогеру на собеседование?

Я прислушалась к себе и не нашла возражений.

Выдержать три месяца в сомнительном качестве и всю оставшуюся жизнь ни от кого не зависеть или с гордым видом падать в долговую яму?

Для меня даже вопроса такого не стояло!

Конечно, в детстве я мечтала не об этом. И видела своё будущее другим. Но самое время повзрослеть и понять, что к каждой исполнившейся мечте идёт не самый приятный довесок реальности.

Судьба решила, что за воплощение мечты о независимости нужно заплатить подчинением.

Что поделать? За всё нужно платить.

Да и так ли всё ужасно?

Пока ничего страшного не произошло.

Мне даже понравилось. Если этим бесцветным словом можно описать тот фейерверк ощущений, который мне довелось пережить.

Интересно, вот такое – это вообще всегда?

Раньше я с презрением относилась к разговорам об  этой  стороне жизни. В браке видела лишь сделку. Необходимость потакать интимным прихотям мужа воспринимала её частью. Исполнить супружеский долг, родить детей, заниматься их воспитанием, пока муж удовлетворяет свои постыдные потребности с девицами нетяжёлого поведения – вот плата женщины за статус и пожизненное содержание.

Это тоже вариант существования. И, возможно, теперь, устав от вечной борьбы за выживание, я согласилась бы на любую партию.

Только мне её никто не предлагал.

А вот альтернативный вариант содержания – предлагали. Господин Браун, лысый и толстый лавочник с вечно потными руками обещал мне работу при условии… совмещения обязанностей. Как по мне, цена, за которую он собирался получать подобные услуги, была, мягко говоря… несопоставима с глубиной моего отвращения.