Эйрин и Залкос, бог Хаоса (СИ) - Аттонита Эмпирика - Страница 47

Их тела дрожали от напряжения и усталости, а поток огня продолжал литься на них с неба, и они объединили остатки энергии, чтобы окутать себя магической защитой, в то время как на атаку у них не осталось ресурсов.

Мощь драконьего пламени заставляла их пригибаться к земле, и они наконец рухнули на колени, но не опустили рук, продолжая удерживать щит, и когда пламя наконец иссякло, рыцари, переглянувшись, крепче сжали мечи, готовясь к решающему удару.

Но в этот момент дракон взлетел ещё выше, хотя это давалось ему нелегко, и, медленно махая крыльями, полетел прочь.

Эридан и Эральдо обессиленно упали на землю и уставились в безоблачное небо, понимая, что их борьба только началась, но в этой борьбе лишь их дружба спасла им жизнь.

Эйрин держала Залкоса за руку, когда он погрузил их обоих во тьму, но его ладонь выскользнула, и она ощутила невыносимое одиночество бескрылого полёта в беззвёздную бездну. Сердце её сжалось от ужаса, и она хотела закричать, но горло сдавила незримая хватка. Она крепко зажмурилась, понимая, что падает в неизвестность, но падение внезапно замедлилось, словно её обняло мягкое облако, и, открыв глаза, она увидела, что оказалась парящей среди игриво перемигивающихся звёзд и разноцветных туманностей во владениях бога Хаоса.

Она мечтательно улыбнулась, вспоминая, как сладко они проводили здесь время, и, приняв вертикальное положение, с изумлением обнаружила, что может ходить в этой пустоте, как по прозрачному полу.

— Залкос! — радостно позвала она, и её голос разнёсся эхом по космическим просторам. — Любимый, где ты?

Внезапно у себя за спиной она услышала тихий смех и игривые шёпоты, переплетающиеся с недвусмысленными стонами, и, обернувшись, застыла, словно окаменевшая. То, что она увидела, пронзило её сердце как острый нож: на пушистом чёрном облаке, похожем на ложе, сидел бог Хаоса в своей соблазнительной мантии с глубоким вырезом в окружении трёх полуодетых девиц в прозрачных накидках, едва прикрывающих ягодицы и обнажающих внушительные груди.

Эйрин стояла в оцепенении, не веря своим глазам, глядя на то, как одна из девиц массирует Залкосу плечи, вторая, полулёжа на постели, ластится к его груди, а третья, сидя у его ног, трётся о его бёдра, и он, смеясь, обнимает их, целует по очереди и ласкает их прелести. Его смех звучал как ядовитая мелодия, разрывая ей душу, и она почувствовала, как её внутренний мир рушится, а слёзы катятся по щекам.

— Залкос… — сглотнув, потрясённо прошептала Эйрин, и в этот момент он поднял голову и встретился с ней взглядом, в его бездонно-чёрных глазах плясали искры ехидной насмешки, а губы кривились в презрительной ухмылке.

Он смотрел на неё с таким выражением, словно она была не более чем игрушкой, которую он использовал и выбросил.

— О, ты здесь, маленькая жричка? — рассмеялся он, гладя по голове девицу у своих раздвинутых ног, которая начала распахивать полы его мантии с явным намерением добраться до его достоинства. — Как видишь, я не предлагаю тебе присоединиться. Мне хорошо и без тебя.

Лицо Эйрин скривилось от горя, а к горлу подступила волна тошноты, когда девица за его спиной наклонилась, и Залкос, лаская её обнажённую грудь, обернулся к ней и страстно поцеловал.

— Ты думала, что я буду скучать по тебе? — произнес Залкос с презрением. — Ты была жалкой игрушкой, а сейчас, когда я могу наслаждаться настоящими женщинами, ты только мешаешь мне.

Эйрин почувствовала, как её сердце разрывается от непереносимой боли, когда её мечты сгорают в огне предательства. Каждое его слово, словно острый нож, вонзалось в её душу, оставляя за собой кровоточащие раны. Она не могла поверить, что тот, кого она любила всем своим существом, мог так жестоко издеваться над её чувствами.

— Видишь, как мне хорошо без тебя? — продолжал он, потянувшись к одной из девиц, которая с радостью ответила на его ласки. — Я нашёл гораздо более интересные развлечения, а ты просто жалкая жричка.

Эйрин сжала кулаки, пытаясь подавить слёзы, но они всё равно катились по щекам. Она хотела закричать, хотела броситься к нему, но вместо этого стояла, как заколдованная, погружённая в ужас издевательства.

— Залкос, пожалуйста! — наконец беспомощно всхлипнула она, протягивая к нему руки. — Это не ты! Ты не можешь так говорить!

Он лишь усмехнулся, его глаза светились злобой и весельем.

— Ты просто не понимаешь, что я всегда был таким. Ты была слепа от своей любви. Теперь же, когда я открыл тебе глаза, ты можешь наблюдать, как я получаю настоящее наслаждение.

Эйрин почувствовала, как её сердце сжимается от ужаса и отчаяния. Она не могла больше смотреть на то, как тот, кого она любила, предавал её, и всё же не находила в себе сил отвести взгляд. Каждым словом, каждым жестом он топтал её в грязи, как будто её чувства не имели значения. Он обнимал девушек, целуя их с такой страстью, что Эйрин казалось, будто её собственная любовь к нему превращается в пепел. Она видела, как они смеются, как их тела прикасаются к нему, и это было невыносимо.

И она не могла знать о том, что в это время настоящий Залкос, отделённый от неё непроницаемой прозрачной стеной параллельного пространства, смотрел на это безумие, созданное иллюзиями Ксерона, и его сердце разрывалось от боли. Он осознавал, что это видение — жестокое и безжалостное отражение его собственного прошлого, того, кем он был до встречи с Эйрин. Он видел, как его собственные ошибки и страхи материализовались перед ним, как тёмные тени, от которых он пытался избавиться.

— Я не такой! — с горечью воскликнул он. — Я изменился! Я люблю тебя, Эйрин!

Но его слова не могли достичь её слуха. Видение продолжало издеваться над ней, и он чувствовал, как его собственные демоны смеются над ним, показывая, что он никогда не сможет освободиться от своего прошлого.

Эйрин стояла, словно в ловушке, её сердце сжималось от ужаса и унижения, когда Залкос продолжал наслаждаться обществом своих соблазнительных спутниц. Он обнимал их, его руки скользили по их телам, и каждое его прикосновение было как удар в её сердце, от чего она чувствовала себя беспомощной и покинутой.

— О да-а-а, сладкая, — протянул он, обнимая нависшую сзади девицу, её волосы струились по его плечам.

Он откинул голову, чтобы поцеловать её, и губы их встретились в страстном танце, который оставил Эйрин в полном шоке.

Вновь посмотрев на неё глазами, сверкающими, как чёрные звёзды, он произнёс голосом, пропитанным ядом презрения:

— Они могут дать мне то, чего ты никогда не сможешь. Они знают, как угодить, как сделать так, чтобы я чувствовал себя живым. Ты никогда не сможешь стать такой, как они.

Одна из девушек, обняв его, наклонилась и прошептала что-то на ухо, вызывая его смех. Он повернулся к ней, и их губы встретились в поцелуе, который был полон жадности и страсти.

— Залкос, я люблю тебя! — закричала она в отчаянии, но он снова рассмеялся, как будто её слова были лишь забавной шуткой.

— Любовь? — произнес он с презрением, словно плюнул ядом. — Ты не понимаешь, что любовь — это не то, что ты чувствуешь, это то, что ты делаешь. А в постели ты просто бревно.

Его слова прозвучали как удар молота, расплющивая её сердце в лепёшку, и Эйрин почувствовала, как её мир разбивается вдребезги. Она вспомнила все те моменты, когда она пыталась быть для него идеальной, когда старалась угодить и сделать его счастливым. Но теперь это всё казалось напрасным, как будто она никогда не была достойна его любви.

— Это неправда! — дрожащим голосом вымолвила она. — Я старалась изо всех сил!

Залкос лишь усмехнулся:

— Старалась? Ты просто не понимаешь, что значит быть страстной. Ты не знаешь, как отдаться на все сто, как стать настоящей женщиной. Ты лишь бревно, которое не может двигаться.

Настоящий Залкос, наблюдая за этим, не мог сдержать отчаянного вопля, который вырвался из его груди. Он схватился за голову, вцепившись в свои длинные волосы, рыча как загнанный зверь, но его ярость была бессильна. В этот момент он всем своим существом ненавидел Ксерона — и ещё больше самого себя.