Эйрин и Залкос, бог Хаоса (СИ) - Аттонита Эмпирика - Страница 20

— Не нужно печалиться, Эйрин, мы любим тебя, — успокаивающе говорил Эридан, приглаживая её волосы, но в её голове звучал ядовитый смех Залкоса, который перекрывал все слова рыцаря.

— Ты не заслуживаешь их любви, — смеялся Залкос. — Они никогда не поймут, что ты на самом деле — всего лишь тень, следующая за мной.

Эйрин хотела закричать, вырваться из этого кошмара, но вместо этого она лишь безмолвно страдала, чувствуя, как её тело реагирует на прикосновения рыцарей, в то время как её душа была охвачена тёмным хаосом.

— Ты ведь знаешь, что я всегда буду с тобой, — продолжал Залкос, и её сердце, разрываясь от противоречий, наполнялось одновременно и нежностью, и ужасом. — Ты не сможешь избавиться от меня.

В этот момент она ощутила, как рыцари снова поставили её на четвереньки и начали иметь спереди и сзади, словно пытаясь заполнить собой мучительную пустоту в её душе, но вместо счастья сейчас она чувствовала лишь одиночество и потерянность, и горькие слёзы катились по её щекам.

— Ты такая жалкая, — насмехался Залкос, — ты никогда не выберешься из своего унижения, и твоё место в грязи.

Но после всех издевательств он вдруг стал нежным, и, когда Эральдо, лежавший под ней, начал ласкать её лицо, ей казалось, что это сам бог Хаоса касается её кожи.

— Я люблю тебя, Эйрин, — шептал он голосом, полным соблазна, — вернись ко мне, и мы сможем быть вместе вечно. Признайся себе, что любишь только меня, даже когда твоим телом обладают другие. Я подарю тебе такое наслаждение, что ты забудешь обо всём, я буду защищать тебя и делать всё, чтобы ты была счастлива, моя маленькая, любимая девочка…

Её губы расплылись в мечтательной улыбке, и Эральдо припал к ним в страстном поцелуе, от которого по её телу пробежала сладостная дрожь. Стоны рыцарей ласкали её слух, а их руки ласкали её бедра и грудь, и она наконец выплыла из своего наваждения и вернулась к ним, зовущим её по имени.

— Эйрин, любимая Эйрин, — стонал Эридан, целуя её нежную кожу между лопатками, — будь с нами, только с нами.

— Мы любим тебя, родная, — шептал Эральдо, наполняя её лоно своим жарким огнём.

Очередной пик экстаза, очередная судорога удовольствия — и она сорвалась в бездну наслаждения, поглотившую все её страхи. Любовь к рыцарям осветила её разорванное между двумя мирами сердце яркой вспышкой, когда они зашептали ей на уши ласковые слова:

— Наша маленькая девочка, наша радость, мы сделаем всё, чтобы ты была счастлива, мы защитим тебя от любой тьмы.

— Наши сердца принадлежат тебе, милая.

— Мы любим тебя, красавица, как же мы любим тебя…

— Мы одержимы тобой, Эйрин.

— Ты — наше самое драгоценное сокровище, и мы будем беречь тебя. Всегда.

В преддверии войны Анархос, король Миркоса, собрал лордов в зале совета с чёрными шпалерами на стенах, где он восседал в чёрной мантии на чёрном троне, украшенном черепами, а перед троном был устроен чёрный алтарь в виде плоского круглого камня, словно ожидающего жертвенной крови. Ненависть полыхала в его безумных глазах, и мрачное предвкушение триумфа наполняло его сердце сладостным трепетом. В воздухе витал запах страха, и Анархос наслаждался каждой каплей этого аромата.

— Нам нужно провести древний ритуал, — окинув всех тяжёлым взглядом, молвил он. — Ритуал призыва Хаоса.

Лорды, охваченные нарастающей тревогой, начали переглядываться и шептаться.

— Это… это же чёрная магия, — с ужасом в голосе произнёс лорд Дамарис.

— Именно, — кивнул Анархос. — Она дарует богу Хаоса силу, и он поможет нам в бою.

— Но богу Хаоса поклоняются лишь безумцы, — покачал головой лорд Лаксар, — те, кто утратил свою человечность.

— Мы чтим Спироса, как и наши враги, — продолжил лорд Дамарис, его голос теперь звучал с большей решимостью, — он — справедливый и грозный бог Порядка, который мы установим в мире, в то время как в Милосе его считают мягкотелым покровителем слабости.

Спирос! Анархос заскрежетал зубами: даже здесь его заклятый враг его обошёл! Его бездонно-чёрные глаза сверкнули злобой, и он, встав с трона, медленно подошёл к алтарю.

— Вы не понимаете, — произнёс он, его голос был низким и зловещим, как шёпот самого ада. — Спирос лишил Залкоса силы и магии, но кровавое жертвоприношение способно вернуть его былое величие, и он даст нам мощь, чтобы сокрушить всех, кто посмеет встать у меня на пути.

Молодой Лорд Астам, набравшийся смелости, вскинул голову и встретил взгляд Анархоса.

— Как может даровать силу тот, кто сам её лишился? — усмехнулся он. — Зачем нам Залкос, когда мы можем испросить благословение Спироса, и он станет нашим покровителем в битве?

— Как ты смеешь поносить Залкоса, ничтожество? — закричал Анархис, плюясь ядом. — Только бог Хаоса способен повести нас в бой, и вместе с ним мы утопим мир в крови!

Его слова повисли грозным эхом в воцарившейся тишине, и только тогда он осознал, что выдал свою истинную сущность.

— Ты безумец, Анархос! — воскликнул лорд Ставрон, потрясая кулаками. — Ты служишь тьме, и мы не пойдём за тобой! Мы не хотим Хаоса, мы хотим лишь нового Порядка!

Анархос зарычал в гневе и поднял руки, и его стражники выскочили из теней с обнажёнными мечами в руках, готовые выполнить любой его приказ. Лорды начали паниковать, вскакивая со своих мест, но он не собирался останавливаться, чувствуя, как его ненависть растёт, подобно сокрушительному шторму.

— Я принесу вас в жертву, и Хаос вознаградит меня, — его голос прогремел, как предвестник смерти, и он наконец сбросил свою личину: — Я обрету силу, чтобы сокрушить Спироса и всех светлых богов. Я Залкос, и я верну себе магию, которая была у меня отнята!

С этими словами он выхватил кривой ритуальный кинжал, и его воины начали убивать лордов, заметавшихся по залу, как загнанные звери. Вопли ужаса наполнили помещение, а Залкос подошёл к лорду Астаму, парализованному страхом, и, схватив его за шиворот, с яростью швырнул на алтарь.

Кровь юноши заструилась по чёрному камню, и бог Хаоса ощущал, как с каждой каплей в нём пробуждается сила, как его тёмная магия начинает течь по венам.

Когда ритуал достиг своего апогея, Анархос, охваченный безумием, произнёс слова заклинания, и в этот момент тьма поглотила зал. Крики лордов смешивались с глухим гулом, когда Хаос обрушился на них, и мир вокруг начал трястись от могущества, которое они сами пробудили.

Смех Анархоса, полный триумфа, раздался в тишине, когда он почувствовал, как его сила возрастает, как он обретает абсолютную власть над Миркосом. Теперь он был не просто королём: он был богом, готовым разорвать цепи своего изгнания и погрузить мир в Хаос, которого он всегда жаждал. И в глубине души он знал: это лишь начало его пути к мести.

Приближаясь к столице, Эйрин с рыцарями остановились у дорожного святилища богов-близнецов Энеко и Тамины, чьи мраморные изваяния возвышались в окружении белых колонн, укрытых прозрачным куполом.

Эйрин возложила к их ногам букет полевых цветов, и, встав на колени, начала горячо молиться о прощении и милости, о том, чтобы они передали Спиросу её смиренную просьбу. Эридан и Эральдо встали рядом, положив руки ей на плечи, и она ощутила исходящее от них тепло и поддержку, как будто сами боги ответили на её призыв.

«Маленькая жрица, — раздался мягкий женский голос в её голове, полный доброты и заботы, — ты причинила Спиросу и нам много боли, но он не оставил тебя. Теперь ты должна быть храброй, чтобы встретить всё, что ждёт тебя на пути, и впредь оставаться верной своим обетам, и, может быть, Спирос смилуется над тобой».

«Спасибо, Тамина, — мысленно произнесла Эйрин, чувствуя, как слёзы благодарности наворачиваются на глаза, — я искренне раскаиваюсь. Но скажите мне, добрые боги, не гневаетесь ли вы на меня за то, что я… сплю с двумя мужчинами?»

«Не гневаемся, маленькая жрица, — ответила Тамина, её голос был как нежный ветер, окутывающий Эйрин. — Любовь — это сложное чувство, и мы, боги, понимаем, что сердца людей непросты. Важно, как ты относишься к своему выбору и что ты делаешь с этой любовью».