Мой властный доктор (СИ) - Ковальская Агата - Страница 12

— Что, мам, ты слышала? — устало спросила я.

— Тот он еще ходок. — вздохнула мама, — Ему приписывают столько романов!

— Мам, ты прям, как бабуля на скамейке! — засмеялась я, — Ходок, романы! В конце концов — это нас не касается. Кстати, у него там поклонница была, — я подтянула одеяло повыше, — Репортерша из Питера. Такая, знаешь, знойная брюнетка.

— А он что? — с интересом спросила мама.

— Мам, ну откуда я знаю, я ж не ходила за ними по пятам. Одно могу сказать, что дамочка была очень настойчивой. — я повернулась к стене. — А у тебя все хорошо?

— Отлично! — мама встала, — Все в порядке, Марина меня привела в божеский вид, и мне теперь не стыдно показываться людям на глаза. Да, Даш, забыла тебе сказать — на днях прилетает Сашка в отпуск. Вчера видела Лену и она мне рассказала.

— Мама! — завопила я и села на кровати, отбросив одеяло, — Ты, как всегда забыла про самое главное! Это же такая отличная новость! Я так соскучилась о Сашке! — я опять улеглась на подушки.

Прилетает Сашка! Моя любимая подружка детства — почти сестра. Мы выросли вместе — наши квартиры разделяла только лестничная площадка и все наше детство мы сновали, перемещаясь из одной квартиры в другую. Моя мама и тетя Лена, Сашкина мама, тоже отлично ладили, и поэтому мы могли даже ночевать друг у друга.

Сашка на два года старше меня. И так случилось, что едва закончив универ, она выскочила замуж за турецкого дипломата, с которым случайно познакомилась на концерте в Лужниках. Тетя Лена тогда билась в истерике, предрекая Сашке, жизнь в гареме и другие ужасы, с которыми могли столкнуться восточные жены, но подруга моя была непреклонна. Они расписались с Кемалем и она улетела с мужем в Стамбул.

К счастью, Сашка не ошиблась с выбором. Кемаль был молод, красив, богат и безумно любил свою русскую жену. У них все было хорошо — огромная квартира, яхта, возможность путешествовать по миру. Сашка сияла, как сияют только любящие и любимые женщины и я совершенно искренне радовалась за любимую подругу, хоть и очень по ней скучала.

Сашка настойчиво приглашала меня в гости, но все время что-то мешало исполнить наши планы. То у меня была сессия, то Сашка с мужем куда-то улетали из Турции…

Но вот она прилетает в Москву! Мы наговоримся от души, походим по театрам — надо будет заказать билеты, может быть на каток попадем! Мы с Сашкой обожали открытые Московские катки.

Я вздохнула и закрыла глаза.

Уж, если кто и сможет мне помочь разобраться в себе, так это Сашка!

Казанцев прилетел в Москву в отвратительном настроении.

Его день не задался с самого утра.

С большим трудом он избавился от Клаудии, которая настойчиво и упорно шла к своей цели и не желала слушать никаких возражений.

Казанцеву пришлось довольно грубо и недвусмысленно дать понять настойчивой даме, что она не интересует его вовсе, но похоже, что Клаудиа не смирилась с положением вещей и пообещала приехать в Москву, чтобы взять интервью у Казанцева.

— Вадим Петрович, я не могу упустить такой шанс, — ворковала Клаудиа, — Взять интервью у лучшего кардиолога столицы!..Об этом можно только мечтать.

— Есть и другие доктора. — прорычал Казанцев, — Ничуть не хуже, чем я. Советую обратить свое внимание на них.

— Нет! Только вы! — Клаудиа закатила глаза, — Я так и представляю, как мы с вами эффекто бы смотрелись в кадре!

Казанцев морщился — ему до зубовного скрежета надоела эта назойливая журналистка, одно лишь радовало — то, что жили они в разных городах.

Олег Витальевич веселился от души, наблюдая за Казанцевым и Клаудией:

— Вадим, ну ведь водевиль настоящий! — хохотал он, — Дамочка-то тебя просто измором берет! Вдруг, да получится, а?

— Никогда. — Казанцев был непреклонен, — Ты ж меня знаешь — терпеть не могу навязчивых женщин.

— А исключения? — подмигнул Олег Витальевич, — Бывают же исключения из правил?

— Не в данном случае. — отрезал Казанцев, — И прошу тебя, оставим эту тему.

В клинике на Казанцева обрушилась куча проблем, которые требовали немедленного вмешательства. К вечеру он, злой и уставший, позволил наконец себе присесть, чтобы выпить чашку крепкого чая.

— Вадим Петрович, можно? — Анна Тимофеевна заглянула в кабинет.

— Конечно. — Вадим Петрович чуть улыбнулся, — Присаживайтесь, Анна Тимофеевна. Надеюсь, что хоть у вас все в порядке?

— В порядке. — махнула рукой старшая сестра и кряхтя села на стул, — Если говорить о рабочих моментах, то все в порядке, но… — она замялась.

— Что но? — насторожился Казанцев, — Говорите, не тяните — не первый год вроде знакомы, можно обойтись без прелюдий.

— Конечно, — вздохнула Анна Тимофеевна, — Поэтому и пришла к вам, Вадим Петрович. Понимаете, тема уж больно деликатная…

— Господи, да в чем дело?! — прорычал Казанцев, — Простите, я устал и не хочу в угадайки играть.

— Разговоры всякие… — кашлянула Анна Тимофеевна, — Про вас, Вадим Петрович…

— И? — Казанцев вздохнул, — Что за разговоры?

— Ну про вас и девочку эту — Дашу, — Анна Тимофеевна опустила глаза, — Я ведь к вам, сами знаете, как отношусь… Поэтому и пришла, чтобы предупредить, а то тут уже напридумывали всякого… Что у вас с ней отношения и якобы поэтому вы ее в Сочи взяли…

— Сёма, кстати, тоже был в Сочи, — усмехнулся Казанцев, — Про меня с ним ничего не говорили, а?

— Вот вы все шутите, а девочке каково будет? — Анна Тимофеевна тяжело поднялась со стула, — Ладно, я вас предупредила, а дальше уже не мое это дело. Вы можете не сомневаться, что я все сплетни пресекаю на корню, — Анна Тимофеевна рубанула рукой, — Но на каждый роток — платок ведь не накинешь, Вадим Петрович.

— Ладно, — вздохнул Казанцев, — Не переживайте. Я переживу, можете даже не сомневаться. Тем более, что все эти выдумки не стоят ни гроша. Кстати, Даша улетела из Сочи вчера еще, а сегодня я ее и не видел…

— Так она заболела, — Анна Тимофеевна пошла к двери, — Звонила, сказала, что вирус какой-то подцепила, больничный у нее.

— А… — протянул Казанцев, — Понятно.

Он пил свой остывший чай и думал о том, что в отделении все слишком расслабились. Нужна встряска, чтобы вспомнили, кто здесь хозяин — стоит чуть ослабить хватку и все выходит из-под контроля… Нельзя быть толерантным боссом, ох нельзя…

Казанцев вышел в коридор и прошел к сестринской. Дежурная сестра проверяла список назначений.

— Что тут у вас? — Казанцев рявкнул так громко, что сестричка от неожиданности уронила флакон с физраствором:

— Ой, вы меня напугали, Вадим Петрович.

— Пугливые какие, — буркнул Казанцев, — Капельницы поставишь и измерь температуру всем.

— Мы же утром мерили? — сестричка испуганно хлопала глазами.

— А теперь еще повторишь то же самое вечером, — Казанцев вышел, хлопнув дверью.

— Что это с ним такое?… — проворчала сестричка, — Опять шлея под мантию попала…

Раздав указания дежурным врачам, Казанцев вышел из клиники и с наслаждением подставил лицо навстречу ветру. Все же нет ничего лучше Московской зимы. Ему нравился морозец, снег и даже метель не выводила Казанцева из равновесия. Он никогда не жаловался на плохую погоду, в отличии от тысяч москвичей, которые начинали свой день со сводки погоды и потом вздыхали и сетовали на то на жару, то на — холод.

Пробки немного рассосались, и машина летела по проспекту без задержек. В салоне было тепло и чуть слышно играла музыка.

Казанцев притормозил около дорогого супермаркета, работающего круглосуточно. Он направился в магазин и вышел оттуда через полчаса с полным пакетом и… букетом ромашек. Каким образом эти полевые цветы оказались в зимней Москве, было загадкой, но ромашки были самыми настоящими — с белыми нежными лепестками и желтой сердцевиной. Казанцев задумчиво смотрел на эти простенькие цветы, которые, к слову, стоили дороже, чем самые роскошные розы, и думал, что именно этот букет должен ей понравится. Или он совсем ничего не понимает в женщинах…