ЧВК "Пересвет". Книга третья (СИ) - Медоваров Алексей - Страница 7

— Нет, ваша светлость. Только табельное и снайперская винтовка.

— Принято.

— Вашество! Прием! — в радиоэфир вклинился сердитый голос Шефа. — Прием, едрить…

— Я слушаю, — сказал я устало. В коленях вдруг появилась предательская дрожь. Вглазах мутнело, правда какими-то наплывами. Странная раздвоенность сознания стала возвращаться в норму, но процесс этот проходил крайне болезненно. Я вдруг почувствовал, как из носа вдруг потекла струйка теплой крови.

— Нас зажали на берегу котловины. Долго не продержимся. Щемят со всех сторон, курвы!

— Час от часу не легче, — проворчал я едва слышно. А затем вытер кровь бронированной перчаткой. — Дамьян, сади свою птичку на сухогруз. Без твоей помощи я не вывезу.

— Шеф, нужно узнать, на ходу ли эта чёртова баржа! — я как мог, старался перекричать гул вертолётных двигателей.

В это самое время Дамьян сажал свою птичку прямо на открытый участок палубы сухогруза. Не успели шасси коснуться ржавой палубы, как предводитель сербских наёмников спрыгнул.

— Вашество, командир «Ладоги» говорит, что силовая установка пашет. Только управлять ходом нужно вручную, — отрапортовал Шеф. — Руль работает штатно, из носовой надстройки.

— Принято, — ответил я. — Держитесь, мы вас вытащим.

— Да уж желательно бы! Не очень-то хочется в Серой зоне кони двинуть, вашество! Пока держимся.

Подошедший Дамьян смерил меня подозрительным, оценивающим взглядом. Видимо, у него на то были причины, особенно если я выглядел так же, как себя ощущал. А ощущал я себя хреново.

— Ты всё слышал, — сказал я ему, и он утвердительно кивнул. — Вдвойне хорошо, что ты тут. Нам нужно подогнать посудину к берегу и забрать наших ребят.

— Тако тачно, ваша светлость, — кивнул Дамьян. — С вашего позволения я в трюм, к двигателю. С детства люблю сухое вино, красивых женщин и моторы!

— Прям с детства? — уточнил я, не без иронии в голосе.

— Млади, да рани! — заржал Дамьян, и направился к трапу на корме, ведущему на нижние палубы.

Мне ничего не оставалось, кроме как направиться к носовой надстройке, где располагался мостик. При иных обстоятельствах я бы достиг его за несколько секунд, преодолев расстояние несколькими прыжками, но сейчас сил хватало только на то, чтобы просто идти. Не будь на мне экзоскелета, который меня поддерживал, то я давно бы просто растёкся по ржавой палубе. О том, что впереди меня ожидает лестница, я старался даже не думать.

Внезапно в шлемофоне зашипели помехи.

«Ох, не к добру это!», — успел подумать я, прежде чем из динамиков раздался знакомый голос.

— Вы подвели Империю, княжич Максим Басманов-Астафьев. И, подвели серьёзно, — произнёс Роберт, отпрыск Императора.

— Мне сейчас некогда оправдываться, ваше высочество, — ответил я, всячески стараясь скрыть раздражение. Только высокопарных нравоучений мне сейчас не хватало! — Предлагаю побеседовать о случившемся после того, как я вытащу всех, кого смогу из этой задницы. Простите мне мой французский.

— Французский? Ах, это иносказательное название ругательств! Забавно, забавно… Тогда я буду краток. По нашим разведданным, дела вашего отряда скверные. Утрата установки повысила риски до критических значений.

— Вы же не хотите сказать… — напрягся я после слов о рисках. Это всегда означает, что дела вот-вот станут не просто скверными. Они перерастут в непоправимую ситуацию!

— Я хочу сказать то, что хочу сказать. Не смейте меня перебивать, княжич Басманов-Астафьев, — в голосе Роберта зазвенел металл.

— Прошу прощения, ваше величество.

— Утрачено ценное оборудование. Мы не можем допустить, чтобы к врагу попали люди, умеющие с ним обращаться. Поэтому мы нанесём ракетный удар по расположению основных сил ЧВК «Пересвет» и ЧВК «Ладога». К тому же профессор Голованов находится в безопасности. Но лично меня греет мысль, что вы, княжич, находитесь в безопасности. Хоть и относительной.

Эти слова, произнесённые наследником Императора, огорошили меня. Нет, не так — мне словно ударили под дых, причём так, что в лёгких не осталось ни толики воздуха.

«Этот сукин сын готов убить всех, кто мне стал дорог — Шефа, Виталика, парней из моей ЧВК, даже этого чистоплюя Виктора!»

Эта мысль пылала в моём мозгу. Я должен был сделать всё и даже больше, лишь бы не допустить смерти моих товарищей!

— Прошу вас отложить удар, ваше величество! — мой голос выдавал волнение, да я и не пытался этого скрыть. — У меня есть план спасения всех, кого зажали на берегу Варшавской котловины! Пожалуйста!

В радиоэфире повисло молчание. В какой-то момент мне даже показалось, что связь с Робертом утеряна. Но, хвала всем богам, это оказалось не так!

— Вы же не хотите спасти своих людей с помощью ржавой баржи? — раздался вдруг вопрос.

— Именно так, ваше величество! Я уже работаю над этим.

— Вы определённо сумасшедший. Но это может быть даже забавным… Сколько времени вам нужно, княжич Максим?

— Двадцать минут, ваше величество! — во мне вспыхнуло пламя надежды.\

— У вас есть десять, княжич. Отсчёт начался. Конец связи.

В шлемофоне снова раздалось шипение, которое резко сменилось на сербскую ругань.

— Шта дођавола радите са овом јебеном везом! Ваше господство! Пријем! Пријем!

— Дамьян! Слушай меня внимательно! — я почти добежал до трапа, ведущего на верх носовой надстройки, где располагался капитанский мостик. — Не знаю как, но запускай двигатель прямо сейчас! Понял⁈

— Да, лако! Једну секунду!

Я был уже на середине трапа, перешагивая через две ступени за раз, когда в динамиках раздался тяжёлый гул корабельного двигателя. Мгновение спустя, по стальному корпусу сухогруза пробежала дрожь.

— Готово, ваша светлость! — отрапортовал Дамьян.

— Отлично!

Вот, наконец, и мостик. Просторное помещение, отгороженное от внешнего мира большими панорамными стёклами, которые давно помутнели от времени и слоя пыли. Когда-то тут были кресла, панели с навигационными приборами и экранами, но теперь остался только колесо штурвала. Судя по следам на пыльном полу, им относительно недавно пользовались.

Я встал на место рулевого и положил руки на штурвал. Все мои знания об управлении кораблями сводились к примерно следующей формуле — «лево руля», «право на борт», «поднять паруса» и «отдать якорь». В общем всё то, что я прочитал в детстве в книгах о морских приключениях. Пираты, исследователи, морские сражения и все прочие радости литературной жизни.

Якоря отдавать не требовалось, потому что от них я избавился собственноручно. Парусов у этой здоровенной махины не было вовсе. Оставались только команды управления. Если мне не изменяла память, то «лево либо право руля» означало поворот в соответствующую сторону. А вот команда «на борт» означала максимально резкий поворот, когда руль выкручивался до предела, а судно совершало резкий манёвр.

— Дамьян, полный вперёд! — скомандовал я. А про себя добавил, — «Лево на борт!»

— Тако тачно, ваша светлость!

Я выкрутил руль, направляя сухогруз к берегу котловины. «На борт!» получилось так себе, но речное судно начало набирать ход, направляясь в нужную мне сторону. Туда, где Шеф со своими бойцами сдерживали натиск польских контрабандистов.

— Дамьян, выжимай, всё что можешь из этой посудины!

До берега Варшавской котловины было всего несколько километров. Достигнуть его в указанное время не составляло особого труда. Основной трудностью было совершить крутой разворот у самого берега так, чтобы можно было провести эвакуацию. К моему счастью, да и не только к моему, глубина у котловины была довольно приличная, причём начиналась от самого берега. Конечно, местами, берег размыло, часть зданий ушла под воду, но в большинстве своём глубина оставалась приличной и сухогруз сесть на мель не должен был. Всё это я почерпнул из Импернета, когда читал о применении боеголовок с антивеществом.

— Шеф, приём!

— Вашество! — на фоне уставшего голоса Шефа стрекотали автоматные очереди.