ЧВК "Пересвет". Книга третья (СИ) - Медоваров Алексей - Страница 11

Пара минут разбега и наш борт взмыл в небо и начал набирать высоту, пока не пронзил плотную пелену серых облаков.

Мы оказались над непогодой. Зрелище и вправду было великолепным — сверху светило солнце, а снизу растекался свинец туч, изредка озаряемый всполохами молний, беснующихся где-то далеко.

Я с удовольствием подставил лицо солнечным лучами, представляя себе Ялтинский пляж и шелест волн, набегающих на гальку.

Видимо с этими мыслями сон и сморил меня, потому что вскоре меня легонько потрясли за плечо, и я услышал голос Снежаны:

— Ваша светлость, просыпайтесь. Мы только что сели под Симферополем.

В Крыму — хорошо! Но ещё лучше, если с террасы твоего дворца вид на Чёрное море, а до закрытого от посторонних глаз пляжа 10 минут пешим ходом. Впрочем, первую неделю мне было не до походов на побережье — слишком слаб, несмотря на собственную браваду. Поэтому я выбрал компромисс — вместо черноморской гальки я довольствовался шезлонгами у бассейна, перебираясь под навес в самый пик солнцепека. И, тем не менее, всё равно умудрился обгореть. Причём самым дурацким образом — задремал лёжа на спине, в солнцезащитных очках.

— Есть ли у вас мозги, ваша светлость? Вы похожи на енота, — спросила Снежана, увидев меня всего красного. — Вроде взрослый образованный человек благородного происхождения, а солнцезащитным кремом не пользуется.

— Ой, да брось ты! — отмахнулся я. — Лучше принеси сметанки и смажь меня.

— Сметаной? — в голосе Снежаны чувствовалось удивление, смешанное с брезгливостью. — Что за варварский метод, ваша светлость? Есть отличные специальные крема, для подобных случаев. Кстати, довольно запущенных.

— Моя мать всегда мазала мне солнечные ожоги жирной сметаной! — безапелляционно заявил я.

— Княгиня Басманова-Астафьева? — холодно улыбнулась Снежана. — Сильно сомневаюсь, ваша светлость!

Чёрт возьми! В фильмах именно на таких мелочах проваливаются хорошие шпионы и агенты под прикрытием. Я, в этом смысле, и вовсе был дилетантом, даже по нехитрым киношным меркам.

Когда рассерженная моей безалаберностью Снежана ушла, я вызвал лакея Василия. Он явился незамедлительно и осведомился, чего желает моя светлость. И даже он едва сдержал улыбку при виде моего обгоревшего лица и следов от очков. Но я заметил, как дрогнули уголки его губ!

— Моя светлость желает, чтобы с кухни притащили сметаны. Желательно пожирней и похолодней! — распорядился я.

— Ваша светлость голодны? Я распоряжусь и вам сейчас же принесут второй завтрак…

— Я что, похож на хоббита Пиппина? — моему возмущению не было предела.

— Хоббита Пиппина, ваша светлость? — удивленно приподнял брови Василий.

— У вас тут что… А, впрочем, неважно. Просто мне нужна холодная и жирная сметана!

Василий молча отвесил поклон и удалился, оставив меня под навесом абсолютно одного.

— Походу дела с «Властелином Колец тут тоже напряг… — едва слышно проворчал я. — Значит цитаты из 'Братвы и кольца» лучше совсем не озвучивать… Вот тебе и «Логоваз, завали слона!».

Вскоре одна из служанок (клянусь, она тоже хихикала, когда отвернулась!) принесла мне целую крынку великолепнейшей сметанки — жирной, вкусной, чуть кисленькой… Треть банки я таки умял, а оставшуюся принялся размазывать по себе довольно толстым слоем, кайфуя от прохлады и того, как легко и безболезненно она скользит по моим солнечным ожогам. Но продолжалось это совсем недолго.

— Что вы делаете? — рядом со мной возникла Снежана с тюбиком крема. В моих руках как раз оказалась последняя ложка сметаны, которую я выцарапал из банки.

— Да так, ничего…

— Нужно немедленно стереть эту гадость…

Но меня было уже не остановить — ладонь медленно сняла белую жирную массу с ложки, чтобы плюхнуть её на плечо, но реакция Снежаны оказалась молниеносной — она рванула вперед, ухватив меня одной рукой за запястье. Второй она хотела упереться мне в торс, но повышенная жирность кисломолочного продукта сыграла с ней злую шутку — рука соскользнула, и адъютант рухнула прямо на обсметаненного меня.

Наши лица оказались друг напротив друга и на её белой коже вдруг вспыхнул румянец.

— Прошу простить меня, ваша светлость… — впервые за всё время нашего со Снежанной знакомства она выглядела смущенной. — Не знаю, как так получилось…

Она попыталась встать, но теперь уже мы оба были в сметане, и она снова упала на меня. Я, будучи джентльменом, попытался ей помочь, но и эта попытка оказалась неудачной — одна моя рука вдруг оказалась под её строгой белоснежной юбкой, а вторая на пышной груди. А может и вовсе не вдруг…

Наши лица снова оказались друг напротив друга и теперь щёки Снежаны не просто покраснели. Теперь их заливал густой румянец. Но в синих глазах не было и намёка на стыд.

Мои пальцы сжали её упругую ягодицу и эффект оказался ровно тем, на который я рассчитывал — бёдра Снежаны прижались ко мне чуть сильнее. Ладонь, которая всё ещё была на её груди, почувствовала, как под нижним бельём начал твердеть сосок. Назад пути уже не было — я поцеловал её пахнущие свежестью губы, добавив поцелую кислинку сметаны. Она ответила и наш поцелуй получился долгим и вот от него уже начала разгораться неподдельная страсть. Никогда бы не подумал, что холодная с виду Снежана в постели может оказаться настолько горячей!

Спустя час мы наконец выбрались из постели, куда перебрались перед третьим раундом, сразу после письменного стола.

Снежана с сомнением подняла испачканную сметаной одежду и бросила на меня осуждающий взгляд синих глаз.

— Выбрось её, — отмахнулся я. — Возьми халат из ванной.

— Спасибо ваша светлость. Я в душ.

— Это призыв потереть тебе спинку? — я расплылся в довольной ухмылке.

— Не стоит, — она направилась в ванную комнату, но у двери остановилась и серьёзно посмотрела на меня. — Мне хотелось бы сразу расставить все кратки над «и».

— Что, прости? — не сразу понял я, но потом до меня дошло, что это аналог точек над «и». — А, понял. Продолжай…

— Мне бы не хотелось, чтобы произошедшее между нами…

— Ты имеешь в виду секс? Кстати, весьма недурственный на мой взгляд! И ты очень гибкая…

— Именно вот это я и имею в виду, ваша светлость. Мне бы не хотелось, чтобы произошедшее имело последствия.

— Я был настолько плох? — еще несколько минут назад такой мысли я бы не допустил.

— Нет, этим как раз все замечательно, ваша светлость, — улыбнулась Снежана, но в улыбке снова засквозила привычная прохлада. — Мне не нужны отношения ни в каком виде. Позвольте говорить прямо?

— Куда уж еще прямее. Но, конечно, продолжай.

— Вы первый из старших офицеров «Пересвета», кто воспринял меня как адъютанта, а не как секретаршу, способную лишь приносить кофе и на чью грудь можно таращиться без всякого зазрения. За это я благодарна, ваша светлость. И мне бы хотелось продолжать работать с вами без маленьких миленьких подарочков, без подмигиваний и шлепков по задницам, когда нас никто не видит. Вы мой командир. Пусть так все и останется.

— Справедливости ради, но на твою грудь я всё же таращился, уж прости. Она действительно притягивает взгляд.

— Я знаю это, ваша светлость.

— Но в остальном я понял тебя Снежана. Пусть будет так, — ответил я с некоторыми сожалением, но потом расплылся в довольной улыбке. — Но если вдруг тебе станет одиноко…

— Это вряд ли, — отрезала мой адъютант и захлопнула дверь в ванную комнату.

— Не зарекайся, дорогуша, — сказал я закрытой двери.

Ни разу меня еще так прямолинейно не отшивали. Впрочем, может оно и к лучшему. Снежана была тем, на кого можно было положиться… В смысле — оставить дела ЧВК. Хочет карьеры в военном сфере и при этом не крутить шашни с начальством — пусть будет так.

Кожу снова начало жечь и мне стало сложно не то, что лежать, а даже шевелиться. Взгляд упал на тюбик с кремом, который принесла Снежана.

— Вот сейчас и проверим, насколько эта штуковина помогает…