Законы Рода. Том 14 (СИ) - Flow Ascold - Страница 17

— Я ещё раз напоминаю, что за всё время на орбите планеты с момента исхода отряда Карла, шансы на выполнение миссии не превышали половины процента, и в течение следующих нескольких тысяч лет, вероятно, эти шансы так и не вырастут. Единственный положительный исход возможен в случае адаптации и принятия в штат персонала объекта «Гри» либо схожих с ней организмов. Но спешу напомнить: вероятно, из-за мутации при работе с эфиром её сознание и интеллектуальные способности выросли многократно, и других таких представителей жизни на планете Земля мы не нашли. Если же мы хотим поставить эксперимент и вырастить новые аналоги разумных грибниц, нам всё равно потребуется удача и согласие Берестьева.

Командор тяжко вздохнул и прикрыл уставшие глаза, наслаждаясь редкой тишиной. Вечный вой сигнала тревоги ему уже порядком надоел.

«Искин прав… Мы на грани потери контроля над планетой. И других вариантов у нас уже не осталось. Если я хочу победить и вернуть контроль над ситуацией, получить хотя бы шанс на продолжение миссии и покончить с предателями, мне придётся рискнуть…»

— Позови на командный мостик Джуди… — принял раздражающее саму суть его командирской души решение командор и отправился на крайне серьёзный разговор с сотрудницей.

«Она из тех, кто влюблена в свою работу и сопереживает своим контрактерам. Берестьев влюблён в неё. Чтобы её работа не обратилась прахом, хочет она или нет, ей придётся принять его чувства».

Для командора это жертва. Большая жертва. Но другого варианта он просто не видел. Да и никто из тех, кто находится рядом с ним, — тоже.

— Быть может, это тот самый случай, когда любовь спасёт мир? — неожиданно для себя произнёс командор и встрепенулся от своих же слов. — Бесполезное и отвлекающее от работы чувство. Кошмар… Эти тысячи лет сделали меня сентиментальным философом? Куда мы катимся…

Я в задумчивости стоял рядом с офицерской столовой и наблюдал за бесконечным потоком людей, что входят и выходят отсюда. Меня никто не замечал: я был в сокрытии, да и взлетел вверх, стараясь не мешать людям получать свои калории. Мне же есть совершенно не хотелось. Я пытался питаться активно своими припасами — той едой, которой раньше с превеликим удовольствием наслаждался, только вот… меня от неё тошнило. Организм не мог переварить её, и целебный эфир уже без остановки лечил моё тело, снимал головокружение и боль. Меня словно прокляли, сбили настройки тела. Клетки погибали, а новые и не думали появляться…

Я видел много знакомых лиц. Слишком много… Мне хотелось подойти, пожать им руку, кого-то обнять, подбодрить каждого шуткой, чтобы тяготы службы не уводили в глубокое смятение.

Вот смотрю на них, таких живых, активных и взбудораженных войной, и тяжело на душе становится… Новоградов, он же Цербер, идёт с целым выводком студентов. На некоторых боевая униформа даже мешковато смотрится. Слишком они молодые… Это я двухметровая детина, пусть и на скелет сейчас похож, а там девицы есть. Много низких — полтора метра примерно. Такие килограммов сорок, пожалуй, весить будут… Они, словно дети, по военному объекту бегают. Касаткина, конечно, помогает Церберу, но она и сама не сильно от этих «детей» отличается.

Некоторых людей я был удивлён увидеть, скажем прямо. Углёв Василий — сын моего риелтора московского. Что он здесь забыл? Впрочем, парню не восемнадцать лет. Он ближе к тридцати. И, судя по его лычкам на форме, в армии Василий далеко не первый день. Ещё мельком видел сына Павла Сабитова — главы всего Сибирского Центра Ликвидаторов. Дядя Наташи…

Молча зашли, быстро поели и вышли, не произнеся ни слова, Соколята. Группа Сокола сильно выделялась на фоне остальных. Их экипировка, защитные артефакты, оружие… Я постарался дать им всё, превратить в элиту. Судя по взглядам остальных, у меня получилось.

За отдельным столиком сидели шумные люди, офицеры, но их быстро угомонил почему-то показавшийся из кухни князь Милославский. Это под его командованием войска шли по ложному следу, оставленному мной во время поиска Романовой и Волжской. Эх, славные были деньки… Скрываться под чужим именем, водить за нос разведку, играть роль наглого и самоуверенного иностранца, приковывая к себе взгляды и не давая понять, кто я есть на самом деле… В целом меня, конечно, быстро раскрыли, тут нечего и говорить. Хотя с моими походами к Стефании раскрыть должны были намного раньше.

Бортников вместе с Дашей обедали. Как наставник и ученица… Хотя он её лично ничему не учил, но молодые маги ведь всё впитывают как губки, находясь подле сильных Архимагов. И Даша не исключение. Поэтому Павла Святославовича можно смело называть не только наставником Романовой Елизаветы, но и её.

Отдельно душа радовалась при виде Юли и Маши. Они пришли обедать вдвоём, сразу после Даши. Немного погодя к ним присоединилась и Светлова Лена. Да не одна, а с братом и ещё несколькими членами их семьи. Золотарёвы тоже были тут, но дядьки своего я так и не увидел.

Встрепенулись чувства, ощущая приближение ещё троих человек, получивших моё благословение. Вымотанные, измученные, явно только что с передовой. Мои Гвоздички приковывали взгляды большинства мужчин в офицерской столовой. Вообще, странно. Они должны были пойти в солдатскую, но, видимо, Гаврилин, что, подобно коршуну, стоял за их плечами и, не снимая маски, следил за тем, чтобы никто не наделал глупостей, привёл их сюда. О его истинной личности знает лишь несколько человек в крепости. Для всех остальных хватало и того, что он очень сильный маг тьмы, показавший свою мощь здесь ещё в первый день.

Глаза сами находили знакомых людей. С кем-то я был знаком хорошо, с кем-то не очень. Кого-то видел до этого лишь раз в жизни, но запомнил их. И скорее всего, они запомнили меня.

И я не только парил в воздухе и смотрел за этими людьми, но и слушал, что они говорят. И сразу переставал, если кто-то вдруг реагировал на применяемую мной магию. Я пытался понять, насколько велики их шансы выбраться из этой передряги, если я отправлюсь в другие регионы…

Сибирь — моя зона ответственности. Я сам её на себя взвалил. Но здесь не осталось членов Ордена. Эти крысы покинули свои города и забрали всё, что смогли унести в пространственных артефактах да в рюкзаках. Я лишь впустую тратил время в глуши, расходуя свои не слишком-то большие силы. Редкие группки удавалось найти в самой Сибири, но я не мог быстро и свободно перемещаться между их городами. Мне приходилось прятаться в лабиринте, вместо того чтобы отслеживать гадов своим чутьём, своими часиками. Увы и ах, эта охота перестала приносить столь желанный результат. Да и прямо сейчас из меня так себе охотник…

Фома высунул мордочку из-за цветка на ближайшем шкафчике и посмотрел на меня вопросительно. Я в ответ покачал головой. Нет, мой дорогой друг. Перед своими соратниками и этими людьми я в таком виде не предстану… Пусть боевой дух у них сейчас высок, но отчасти он зиждется на том, что со всех уголков Сибирского кольца военные обмениваются слухами о моём марше и о расставленных то тут, то там сибирских легионах мертвецов, которые воюют с тварями, не щадя себя.

Появление мобильного авангарда, которому плевать на смерть, неплохо так помогло войскам. Высвободившиеся ресурсы они направили на устранение последствий собственных провалов и закрытие тыловых изломов. И пусть они продолжали появляться, но скорость их раскрытия уже и близко не соответствовала той, что была в первые три дня маноизвержения.

В общем, не стоит обрывать веру людей своим болезненным видом…

С горечью вздохнув и посмотрев на столь любимую раньше пюрешку с котлеткой, я ушёл прочь, скользнув за дверь столовой, как только появилась такая возможность. Моя цель — лазарет. И желательно, чтобы моё посещение произошло инкогнито. А значит, придётся подключать руководство базы…

Только спустя час удалось обо всём договориться и пройти в закрытое ото всех посторонних место. Персональный медицинский бокс для больных. Для пущей уверенности даже смотровые окошки заклеили.