Барин-Шабарин 2 - Старый Денис - Страница 12

Женщина говорила, и всё о делах, но как-то жеманно, не прекращая грустить, просто сообщая о событиях, как… как говорят у могилы близкого родственника.

– Что происходит? – спросил я тогда. – Ты приехала не потому, что воспылала желанием начать совместную коммерцию. И, не хочу задеть твои чувства, но и не потому, что любишь меня. Эльза! Ты слишком расчётливая дама, чтобы сорваться с места по одному только зову сердца.

Я задумался, обвинять ли все же ее в чем-то – или подождать. Намеки уже прозвучали, но было достаточно нестыковок и логичных и чуйка мой вопила.

– Тебя кто-то заставил приехать? Молчанов? Кулагин? Зачем? – все же решил я задать вопросы.

– Ах! Ты прости… и все… и никому ничего не говори, даже, если что-то поймешь, – только и сказала Эльза.

Я задавал вопросы, был груб и требователен. Но ответов так и не дождался.

– Сударь… отпустите руку, вы сделали мне больно. Я не одета. Имейте честь и достоинство дать даме одеться, – сказала Эльза и я… отпустил.

Будто сама рука разжалась.

Эльза убежала в комнату, что была ей предложена ранее. Я уже умывался, когда вдруг услышал звуки отъезжающей кареты. Рванув в комнату вдовы, желая убедиться, что это она уехала – или, наконец, объясниться, что это за странное поведение и намеки.

На кровати, между прочим, заправленной белоснежной простыней, лежала записка.

– Тебя собираются убить… Прости… Выживи… Я помогу. Сожги записку. Спасибо, – бормоча себе под нос, прочитал я.

Я сжал пальцы в кулак, сминая бумагу.

Бежать следом? Никогда не бегал за женщинами, не хотелось бы и начинать. За женщиной? За той, которая пришла в мой дом и знает, что меня хотят убить! Так что догнать и спросить!

Я еще немного посомневался, стоит ли догонять Эльзу. Нет, все же нужно больше узнать информации.

Я странным образом не держал на вдовушку зла, если только немного, так и хотелось отшлепать эту девчонку по пухлой заднице. Более того, я даже был несколько рад тем обстоятельствам, что начинают вскрываться. Еще до конца ничего не понятно, между тем, враг нанес удар – и это даже хорошо. Если знаешь точно, кто против тебя действует, можно планировать ответные действия.

Я давно ждал какого-нибудь «привета» от Кулагина и его компании, они должны были действовать. И вот ход врага: меня решили убить. Честно? Даже приятно. Нет, я не схожу с ума. Но когда нет надежных рычагов воздействия, то умный враг, а недооценивать Кулагина и компанию не приходится, действует жестко и рискованно для себя. Если решают убить – значит, не все получилось со мной, не стравили меня с Жебокрицким. Хотя времени еще не так много прошло, может, мы пушки заряжаем, за ракетами координаты в систему вбиваем.

Если понятен ход противника, то можно не только реагировать на выстраиваемые обстоятельства, но и запланировать свои ответные действия. Если в ситуации с поджогами не все понятно, хотя я больше склонялся к причастности того же вице-губернатора, то сейчас, в деле с моим вероятным убийством и вербовкой фрау Шварцберг, есть намеки.

Так что я быстро оседлал коня и чуть было его не загнал, так измучил животное погоней. И то – спасибо плохим дорогам. Быстро карета Эльзы ехать не могла.

– Ах! И все же я была настроена на то, что ты меня не догонишь… Что не станешь догонять. Алеша, ты ставишь меня в опасное положение! После всего того откровения, что было между нами, ради нашей той ночи, отпусти! – прошептала Эльза, когда я остановил ее экипаж и забрался внутрь кареты.

– Что? – удивился я и не сразу сообразил, как вообще ответить на такое заявление. – Ты оставляешь такую записку – и я должен тебя отпустить?

– Прошу, просто отпусти. У меня есть деньги, я готова тебе помочь с балом и – да… с сахарным заводом, но это плата, чтобы ты не задавал мне вопросы, – говорила Эльза, и было видно, что она сама верит в это.

– Ты веришь в то, что предложишь деньги – и я отпущу тебя, не расспросив? – удивленно спрашивал я. – Так нет же. На войне нет места для жеманности и ручкоцелования. Когда меня хотят убить – для меня это война!

– Я тебя не понимаю. Чего ты хочешь? – подрагивающими губами произнесла Эльза. – Разве не понятно, что более, чем написать пару строк, я не могу ничего сделать?

– Если тебя принудили, но ты решила выбрать мою сторону и предупредила, то это одно. Женщины слабы, и я готов защитить не только себя, но и тебя. Расскажи мне всё! – потребовал я.

Она бросила вдруг взгляд в окошко кареты – та давно никуда не ехала, что она там высматривает?

– Мне нечего тебе рассказывать, – выпалила вдруг Эльза, протянула тонкую ручку к дверце и вышла из кареты.

Я последовал за ней.

Шагая, недоумевал – куда она, что изменилось? Ведь уже почти нормально разговаривали.

Кучер… Именно он слез с козел, обошел экипаж и встал сбоку, ближе к оконцу, рядом с которым мы с Эльзой и разговаривали. И, когда это произошло, Эльза сильнее прежнего начала нервничать.

А это интересно. Ранее я не рассматривал тех слуг, что привезла с собой вдова, как некую угрозу. Наверное, на меня уже влияет меняющееся мировосприятие – я перенимаю манеры тех, с кем живу и общаюсь. Вот и теперь подумал: ну, слуги и слуги, чего к ним присматриваться? Не может же такая женщина, как фрау Шварцберг, обходиться без слуг? А ведь тот я, что жил в двадцать первом веке, не смотрел бы на кучера и горничную как на табуретку или же канделябр. Они такие же люди со своими мотивами, и слуга вовсе может быть не слугой, а предателем, скрывающимся под личиной простолюдина.

Возницей у вдовы был рослый крупный мужик, при этом я не увидел на нем лишнего веса – значит, это всё мышцы. То есть, он сытно питается, но тренируется. Я не видел, чтобы Архип… да, именно так его звали, хоть что-то делал для Эльзы. Дрова принесли в терем мои слуги, даже подозреваю, что и конюх мой запрягал лошадей в карету. И все это мне нужно было понять и увидеть ранее. Хотя… я видел женское тело. Так и есть! Мужиков губят женщины!

Эльза отбежала уже от кареты на приличное расстояние, я шел за ней, но в какой-то момент подумал, что дело ведь не в том, догоню ли я Эльзу – конечно, догоню, но она побежит дальше. Не от меня, от этого мужика.

– Эй, человек, поди ко мне! – махнул я кучеру, который таковым, это уже точно ясно, не является.

Нехотя, поиграв желваками, Архип пошел ко мне. Эльза, когда мужик стал приближаться, вздрогнула и стала пятиться спиной вперед, выпучив от страха глаза.

– Чего, барин, изволите? – басовитым голосом, вызывающим тоном спросил Архип, при этом контролируя глазами не меня, а прежде всего Эльзу.

– Сказал подойти, так не смей перечить! – отыгрывал я барчука с задетым самолюбием.

– Так в дорогу нужно нам, барин. Вы бы шли взад, – сказал Архип, еще больше замедляясь.

В зад? Сразу же появилось желание послать мужика в более дальний путь, но быстро вспомнил, что некоторые крестьяне так говорят слово «назад».

– Денег хочу дать тебе, госпожа-то Шварцберг не берет, гордая, так ты возьми, лишними в дороге не будут, – придумал я, как подманить к себе Архипа. – Сто рублей дам.

Мужик задумался. Наверняка, у него были свои инструкции, как поступать и что делать. Вот он подошел ближе, и уже никакого сомнения в том, не оставалось, что мужик этот опасен. И как я раньше этого не смог увидеть? Да потому, что и не смотрел, вернулся в терем уставшим, размышляющим о своей роли в этой жизни, здесь красивое женское тело и… отключение мозга… А вот он – боец. И есть вероятность того, что именно Архип занимался поджогами в моем поместье и у Жебокрицкого.

– Сто рублев? Добре, приму, барин, не извольте беспокоиться, – сказал мужик и, заметив, как я достал свой бумажник, уже без опаски направился ко мне.

Я, будто выискивал нужную купюру, дождался, пока Архип подойдет близко. Удар! Прямым джебом пробиваю мужику в нос. Сразу же бью ногой по его колену и делаю шаг назад, разрывая дистанцию. Делаю три шага назад, чтобы выиграть несколько секунд. Боль от удара в коленную чашечку может не сразу прийти, противнику нужно осознать, насколько неприятные ощущения ему сейчас придется испытывать. Примерно то же самое и с ударом в нос. Чтобы дезориентация нахлынула, нужно ещё дождаться.