Мастер и Жаворонок (ЛП) - Уивер Бринн - Страница 44

Ларк подходит ко мне, подняв ладонь. Я кладу оружие в ее протянутую руку.

Она не дрожит. Не колеблется. В ее голосе нет страха, когда она произносит:

— Гори в аду, доктор Кэмпбелл. Передай дьяволу привет от Кейнов.

Раздается тихий хлопок. Алая струя крови. В комнате воцаряется тишина. Ларк передает мне пистолет, но ничего не говорит. Единственным звуком является ее ровный вздох. И затем, наконец, я чувствую ее руку на своей, нежное пожатие, и облегчение, которое она испытывает, разливается по моим венам.

— Конор отвезет тебя обратно, — говорю я, поворачиваясь к ней лицом. В ее глазах мелькает разочарование, хотя она и пытается его скрыть. Но у меня внутри все горит. — Я приберусь здесь. Обо всем позабочусь, ага?

— Окей, — Ларк колеблется, но потом крепче сжимает мою руку и, привстав на цыпочки, быстро целует в щеку. — Спасибо, Лаклан. Мне… — ее взгляд скользит по телу Кэмпбелла, но когда возвращается, она устало улыбается. — Мне это было нужно.

Она убирает руку, и я наблюдаю, как Ларк выходит из хижины, проходя мимо Конора, который стоит у двери и наблюдает за происходящим.

— Ты в порядке? — спрашивает Конор, прерывая мое внезапное желание последовать за ней в ночь.

— Да. Я в порядке, — отвечаю я. Беру нож из ящика с инструментами и начинаю перерезать веревки и скотч, которыми безжизненное тело Кэмпбелла привязано к стулу.

— Ты слышал о клубе под названием «Пасифико»?

— Вроде, нет.

— Что ж, нужно кое-что проверить. Это может быть связано с тем, что происходит с семьей Ларк.

У меня по спине пробегает холодок.

— Да? — спрашиваю я, наклоняясь, чтобы разрезать веревки на лодыжках Кэмпбелла. — Что именно?

— Каждый месяц клуб получает крупные выплаты, но я не могу понять, куда они направляются. Каждый раз по пятьдесят тысяч долларов, на сегодняшний день выплачено триста тысяч. Владельца клуба зовут Лукас Мартинс. Он троюродный брат Боба Фостера.

— Выплаты за что?

— Не знаю. Не смог найти никаких подробностей, только суммы. Возможно, стоит уточнить в клубе, может, там что-то есть на жестком диске.

— Спасибо. Я разберусь с этим, — говорю я, разрывая последнюю веревку, вставая и сталкивая Кэмпбелла с его чертова трона, и труп бесформенной кучей падает на пол. Мы стоим несколько мгновений в тишине, прежде чем я кивком указываю на дверь. — Береги ее, ладно?

Конор хихикает, когда я достаю из ящика с инструментами болгарку и включаю ее.

— Конечно, братан.

— Над чем ты смеешься?

— Ни над чем. Я просто рад за тебя, чувак.

— Заткнись, черт возьми. Че за хуиню ты несешь?

Я включаю болгарку, чтобы заглушить довольный смех Конора, когда он выходит из хижины. Когда он уходит, я выключаю ее всего на мгновение, чтобы послушать, как заводится двигатель фургона и хрустит гравий под шинами. А потом приступаю к работе.

Когда добираюсь домой, на часах уже около трех утра, и хотя меня так и подмывает написать Ларк, я этого не делаю. Все еще слишком взвинченный ночными событиями, чтобы уснуть, я вместо этого выгуливаю Бентли, а затем беру с собой свой ящик, где спрятан трофей, в мастерскую Ларк. Там есть коробка, которая идеально мне подойдет, и несколько нераспечатанных банок прозрачной эпоксидной смолы, оставшихся от одного из ее проектов. Я подключаю телефон к колонкам и включаю воспроизведение последней книги, наливая себе выпить. Промываю свой трофей в раковине и вытираю насухо, а затем достаю золотистую проволоку и начинаю придавать фрагментам нужную форму.

Закончив формировать каркас из проволоки, вижу, что мне звонит Ларк.

— Привет, — просто говорю я, включаю громкую связь и продолжаю свою работу.

— Привет.

— Кто-нибудь заметил, как ты возвращалась?

— Нет, вроде. Я никого не видела.

— Хорошо. Ты у нас теперь профессионалка или что-то типа того, — говорю я, и она хихикает, а затем зевает. — У тебя усталый голос. Я надеялся, что наша небольшая экскурсия утомит тебя настолько, что ты уже будешь спать, герцогиня.

Ларк издает смешок.

— Так и есть. Но, с другой стороны, я всегда устаю.

Она и правда всегда уставшая. Физически. Морально. Она становится все слабее, и скоро превратится в искаженный образ той, кем она должна быть. У меня в животе что-то болит.

— Как все прошло на ретрите? Надеюсь, тебе понравилось. А то я не успел спросить.

— Было здорово, — отвечает Ларк, и я слышу шорох простыней на заднем плане. Я представляю, как она устраивается поудобнее на роскошной кровати. На ней, наверное, пижамные шорты с кружевной каймой, которые я для нее взял, и майка на тонких бретельках в тон. При мысли о том, как медленно скользит эта черная ткань по ее коже, мой член мгновенно твердеет. — Я пошла поплавать после того, как ты привез меня днем, а после ужина ходила на занятия бикрам-йоги.

— Что это?

— Горячая йога, чтобы разогреть тело, понял? Я была вся в поту с головы до ног. С меня буквально капало.

Мой член дергается, требуя внимания. Я ерзаю на стуле.

— Да, ага…

— Но это было круто. Я до сих пор чувствую себя такой гибкой. Мне даже удалось сделать позу Йоганидрасана.

— Я понятия не имею, что это такое, но звучит сложно.

— Это поза для сна в йоге. Ложишься на спину, закидываешь ноги за голову и кладешь руки под ягодицы. Я попросила своего инструктора сфоткать меня, сейчас пришлю.

Мой телефон звенит, и, конечно же, там фотография Ларк задницей к верху, изогнувшейся в какой-то немыслимой позе, ее шорты туго обтягивают ягодицы, а сильные, скользкие от пота ноги тянутся вдоль всего тела, лодыжки перекрещиваются под головой. Если бы на ней не было этих шортиков…

Господи Иисусе.

Я снимаю очки и провожу рукой по лицу.

— Это… впечатляюще.

Ларк хихикает, и мне интересно, понимает ли она, что творит со мной. Сегодня мне придется в третий раз подрочить перед сном на очередную фантазию Ларк, занимающейся йогой, если я вообще смогу заснуть.

— Тебе пора спать. Уже очень поздно. Что ты делаешь? — спрашивает она, я потираю переносицу и делаю глубокий вдох, прежде чем снова надеть очки.

Пытаюсь не умереть от твердого стояка.

— Ничего особенного, — отвечаю я, вытаскивая кулак из проволочной сетки. — Просто пью, слушаю аудиокнигу.

Ждал твоего звонка, — заявляет какой-то скрытый внутренний голос.

Черт возьми, нет, это не так. Я становлюсь сопливее, чем Фионн.

Ларк издает неуверенный смешок.

— Я просто обязана спросить, что за книга.

— Пожалуйста, не надо.

Она снова смеется, и на этот раз я знаю, что смех искренний.

— Хорошо, Недоделанный Бэтмен. Храни свои секреты в неопреновом костюме.

— Вообще-то, этот костюм первоклассный. Высококачественный синтетический каучук. Есть скрытые отделения для хранения. Очень высокотехнологичный, — когда Ларк перестает хихикать и моя улыбка медленно сходит на нет, я задаю вопрос, который не дает мне покоя с тех пор, как мы разошлись. — Как думаешь, тебе удастся немного отдохнуть до восхода солнца?

— Я надеюсь, что да… — Ларк замолкает, и я слышу слабый звук ее успокаивающегося дыхания. — Просто… я немного волнуюсь

Я не давлю на нее. Просто позволяю ей прийти в себя, и проходит мгновение ожидания, которое кажется вечным.

— Может, ты мне что-нибудь почитаешь? Я знаю, это, наверное, звучит глупо, но можешь почитать все, что захочешь. Например, инструкцию по стрельбе из пистолета, или «Как стать кожевником», или историю производства фильтра для сушильной машины, или… что угодно. Мне хочется послушать знакомый голос. Если только тебя не напрягает, знаю, уже поздно, или уже рано, а ты занят и…

— Ларк, — я откидываюсь на спинку стула и кладу руки на столешницу, на мгновение забыв о своем проекте. — Это меня не напрягает. Окей?

— Ладно, — говорит Ларк на долгом выдохе.

— Просто подожди, хорошо? — я открываю приложение для чтения на своем телефоне и ищу то, что не надеюсь найти, но оно есть, и я улыбаюсь, как последний дурак. — Тебе понравится. По отзывам, история создания фильтров для сушки белья — захватывающая история.