Охота на Странника: Последняя месть (СИ) - Муратова Ульяна - Страница 9

— То есть ты все мои реакции предугадываешь?

— Абсолютно нет. Но мне нравится думать о тебе и нравится за тобой наблюдать. Ты необычная.

Его слова смутили меня настолько, что я замолчала, а потом спросила несколько минут спустя:

— Ты научишь меня?

— Обязательно. Только начинать нужно с себя. В первую очередь разобраться, почему ты реагируешь на определённые вещи так, а не иначе. Что за этим стоит? Нравится ли самой тебе такая реакция или нет? И вот после того, как ты до конца разберёшься в себе, можно начинать присматриваться к другим.

— Почему?

— Потому что многие люди наделяют окружающих своими собственными реакциями и мыслями, что в корне неверно. Как только ты научишься отделять своё, станет понятнее чужое. Давай простой пример приведу. Вот скажи, как мы с Мелчем и Эрером поведём себя при виде нового арбалета?

— Выстрелите из него?

— Выстрелишь из него ты, если это в первую очередь приходит в голову. Эрер его разберёт хотя бы частично и обязательно понюхает. Ты присмотрись к нему, он очень сильно полагается на обоняние. Я, скорее всего, поверчу в руках и поищу клеймо производителя, а Мелч не выстрелит, а предложит поспорить, кто выбьет десяточку первым. Просто так стрелять ему неинтересно.

Я задумалась. Долгая ночь осела в ногах ноющей усталостью, а сытость разливалась по телу убаюкивающей тяжестью. Десар повернулся набок, приобняв меня, а я подумала, что он ошибается. Я бы не выстрелила из арбалета. Я бы язвила, наблюдая за действиями остальных.

Почему я отреагировала бы именно так?

Кайра

— Кайра, луна моя, как у тебя обстоят дела с магией? Сможешь подлечить меня в случае необходимости? — спросил Десар вернувшись с охоты.

— Да, конечно.

— Тогда приготовишь ужин, пока я отлучусь ненадолго?

— А куда? — нахмурилась я. — Уже светает, пора спать ложиться.

— По небольшому делу. Если получится, вернусь с добычей, если нет, то и говорить не о чем.

Я внутренне напряглась, отчего-то затея и тем более связанная с ней секретность мне совершенно не нравились.

— Это чем ты там собрался заниматься, что может потребоваться лечение?

— Ничем особенным, — заверил Десар и исчез в кустах, оставив туесок с грибами и корзинку с яйцами, всё же по деревьям он лазил так, что даже гамадрилы позавидовали бы.

Когда час назад он ушёл на охоту, я осталась возле лагеря и пыталась ловить рыбу. С копьём ничего не вышло — рыбка была слишком маленькая, и мне никак не удавалось в неё попасть. Замёрзнув, я выбралась из реки, соорудила из копья, тонкой проволоки и крючка удочку и теперь сидела на полене на берегу, тренируя терпение и выдержку.

Хитрая рыба отчего-то никак не хотела становиться нашим ужином и не особо интересовалась жирной личинкой жука, повешенной на крючок. А летучие параличи то ли в неё не попадали, то ли действовали иначе в воде — в общем, пришлось прибегнуть к самому архаичному виду рыбалки. Между прочим, двух маленьких уклеек я уже поймала и радовалась им безмерно. Всегда любила рыбу. Так как варить суп нам особо не в чем, для объёма металлической кружки будет самое то.

Пока Десар отсутствовал, я запекла яйца в золе и приготовила маленькую порцию ухи. Заодно набрала перловиц и разложила их на углях. Вкус у них был так себе, кроме того, на зубах периодически хрустел песок, но лучше перловицы, чем ничего. Зато из раковин получились ложки. Прикрутила их к прочным палочкам акации и теперь могла помешивать варево в кружке.

Вообще мы стремительно обрастали нелепым скарбом, который от стоянки к стоянке мужественно тащил на себе Десар. У нас появился кривоватый деревянный поднос, хилая корзинка для грибов или яиц, сплетённая из прутьев тонких веточек и моих ругательств, неровный глиняный горшок для воды, чтобы не таскаться за ней каждый раз к ручью, несколько вырезанных Десаром тарелок — из всей бытовой роскоши самых толковых и ровных, а также король нашего походного изобилия — копьё из длинной жерди и моего кинжала. Благо голенища у меня два, поэтому кинжала тоже было два, один я пожертвовала на общее благо. Я ещё предлагала сделать сковородку из нагрудной части кирасы Десара, но он категорически не разрешал её трогать и почему-то утверждал, что мы пока не настолько отчаялись... Ну, не знаю, я ела лягушек и прикидывала, можно ли сварить суп из головастиков, так что считала его утверждение крайне спорным.

Когда стало совсем светло и лес пронизали косые лучи Солара, я начала беспокоиться: куда делся Десар? Что с ним случилось? И что делать мне? Бежать и спасать его или ждать, что он сам приползёт в лагерь за лечением? А если бежать, то куда? Он даже не сказал, в какую сторону пойдёт…

Чем дольше он отсутствовал, тем тревожнее мне становилось. Когда напарник наконец показался из леса, сразу стало понятно, что с ним что-то не так. Одна половина лица опухла и покраснела, как от сильнейшего удара, а движения были какими-то скованными.

Я подскочила к нему, чтобы помочь, а он вручил мне в руки две округлые странные штуковины.

— Это мёд, — с гордостью объявил он. — Для тебя. Я знаю, как ты хотела сладкого. Только меня покусали.

— Ты полез к пчёлам? — зашипела я и тут же принялась его осматривать, запустив диагностические чары.

Дело было плохо! Я насчитала десяток укусов и принялась накладывать заклинания, чтобы не развился анафилактический шок.

— Только не надо теперь делать из этого трагедию, — фыркнул Десар.

Взвинченная ожиданием и его безрассудством, я взорвалась:

— Ты мог погибнуть, Десар! Ночные пчёлы — не шутка! Они очень опасны! А если бы у тебя началась аллергическая реакция?! Я бы даже не знала, где тебя искать! Это жутко безответственный поступок — вот так рисковать ради моей глупой прихоти! Да, я хочу сладкого, но я потерплю и не развалюсь!

— Я всего лишь хотел тебя порадовать и не думал, что получится настолько неудачно, — недовольным тоном ответил он. — Не надо на меня теперь голос повышать и отчитывать. Я всё сделал правильно: дождался рассвета, задымил их и отломил несколько кладовых от грозди улья. Понятия не имею, почему у этих дурных пчёл кладовые были рядом с гнездом матки, обычно они так не строят. Оттуда они все и повылетали. Да и никакой катастрофы не произошло. Ну покусали и покусали, я сам виноват. А то, что ты на меня теперь ещё и злишься за это — вот это бесит! Или тебе жалко силы?

Отчаянно захотелось назвать его идиотом, но я сдержалась и ответила так мягко, как только смогла:

— Я испугалась за тебя, Десар. И ничего мне не жалко, не говори так, это обидно. Лучше помолчи. Идём, тебе нужно прилечь.

Злополучные соты с мёдом я бросила на поднос — даже смотреть на них не хотелось!

Заведя Десара в шалаш, я стащила с него рубашку и начала снимать отёчность с зудом заклинаниями. Укусы уже сильно распухли и продолжали надуваться прямо на глазах, и если не расщепить яд сейчас, то завтра Десару станет по-настоящему плохо. А если яда окажется слишком много, то могут отказать почки. Я потрогала огненные, воспалённые места укусов и принялась доставать из них жала. Наверное, всё же будет жар. Я, конечно, сниму большую часть симптомов, но это хуже резаной раны, которую достаточно просто срастить. Пчелиный яд уже попал в кровь, и теперь нужно время на его нейтрализацию и выведение из организма.

— Повернись на живот, я спину осмотрю, — ласково попросила я. — Зудит?

На груди алело несколько царапин — это он уже успел расчесать…

— Уже меньше, — буркнул он.

— Не чеши, чтобы не разодрать в кровь. Я сама, хорошо? Я тебя сейчас усыплю, чтобы ты проспал самый неприятный период, а завтра уже будешь гораздо лучше себя чувствовать. Ещё может начаться жар и в некоторых случаях бред, но постараюсь этого не допустить.

— Усыплять не надо. Я потерплю, — упрямо стиснул зубы он, хотя я знала, что наряду с сильным болевым синдромом укусы вызывают бешеный зуд, и терпеть его крайне тяжело.