Малахитница (сборник) - Корбут Янина - Страница 14

Даниил не помнил, сколько так простоял. Из ступора его вывел негромкий шум: это кошачьи когти скребли входную дверь квартиры.

Только бы братьев и мать не разбудить, подумал в панике Даниил. Перепугаются, устроят переполох. И он бесшумно выскользнул из кабинета, на цыпочках прошел мимо комнаты горничной Феклы в прихожую. Встал у дверей и приложился ухом к деревянной створке. Кот перестал ее царапать и теперь требовательно мяукал. С каждым разом все громче.

Соседи могут услышать, подумал Даниил и повернул ключ в замке.

Он чуть-чуть приоткрыл дверь. В узкую щель тут же пролезла когтистая кошачья лапка. Мгновение, и щель стала вдвое больше. Даниил видел теперь кота с головы до хвоста. Тот сидел и выжидательно поглядывал на инженера. Потом развернулся и двинулся к лестнице. Остановился перед первой ступенькой, повернул голову. Желтые глаза сверкнули в полумраке, по зрачкам пробежала зеленая волна, как будто подзывая Даниила. И Даниил пошел за котом как завороженный.

На улице потянуло сквозняком из подворотни, холодные иголки кольнули затылок и шею. Даниил понял, выскочил из квартиры, а шинель и фуражку забыл надеть. Да и не до них в тот момент было.

Пустые улицы, темные окна. Ни одной живой души. Напрасно надеялся Даниил отделаться от медной бабы, которая, переваливаясь с боку на бок, тащилась неизвестно куда. Так и шли они по спящему городу: медная фигура, черный кот и горный инженер без форменной фуражки и шинели. Пока не пришли на ярмарочную площадь.

Не сговариваясь, медная баба и кот вошли в шатер. Даниил — за ними.

До чего же странный шатер! Никак в него не войти. Вроде движешься вперед, а габардиновая занавесь мешает, дорогу загораживает. Даниил один полог отодвигает, два шага делает, другая занавесь возникает на пути. Сколько таких занавесей пришлось раздвинуть, он и со счету сбился.

Наконец вспыхнули разноцветные огни: зеленые, лиловые, лимонные, голубые. В глазах Даниила зарябило от многоцветья. После темноты огни показались яркими, а приглядевшись, Даниил понял: нет, неяркие, мерцают в полутьме огромной пещеры. И большая часть пещеры погружена во мрак. Но чувствуется, что свод ее очень высоко поднимается над головой.

Даниил хотел сделать шаг и споткнулся о что-то твердое и острое. Посмотрел под ноги — а там друзы горного хрусталя. И так их много, что не пройти. Но тут опять черный кот объявился, мурлыкнул приветливо и повел за собой между друзами. Даниил шел и восхищенно охал. Какая красота под ногами! После хрустальных друз засверкали аметистовые. Одни переливались сиренево-розовым, другие лавандовым, а некоторые — темно-лиловым цветом, почти сливаясь с полумраком пещеры. Посреди этой красоты на небольшом каменном возвышении спиной к Даниилу стояла женщина. По косе видно было, что девушка. Статная, сарафан на ней богатый, зеленый — чисто шелковый малахит!

Обернулась к Даниилу, улыбнулась. Зубы — чистый жемчуг. И говорит:

— Ну что, Данила, горный инженер! Стекляшки у тебя под ногами али самоцветы? — Голос грудной, бархатный, слух ласкает.

Даниил глазам своим не поверил, тряхнул головой. Такую красавицу он в своей жизни еще не встречал. Неужто действительно перед ним Хозяйка Медной горы, о которой ему в детстве матушка сказки рассказывала?

— Да ты не робей, Данила! Не в обиде я. Чего мне на тебя обижаться? Всяк ошибиться может. И горный инженер в том числе.

— Прости, Хозяюшка, неразумного дурака! Не думал я, что сказки былью окажутся. Вон как дело повернулось!

— Вы нонешние, инженеры да гедезисты ученые, ни во што не верите! — сердито проговорила Малахитница. Лицом будто девушка, а разговор у нее сварливый получается. — Что ногами топчешь, знаешь?

— Знаю, Хозяюшка. Аметисты это.

— Правильно. А чем камень знаменит, знаешь ли?

— Знаю, камень преданной любви.

— Так возьми с собой. Невесте подари.

— Такие камни обычно вдовы носят, — Даниил нахмурился. Куда это Малахитница клонит?

— Не пужайся, милый человек! Не про вдову речь. Вот, — Малахитница показала Даниилу кольцо. — Аметист в серебре. Если его носить, удача в делах будет. Любые задумки успехом завершатся. Глянешься мне, подарю и отпущу с миром. А пока идем со мной. Гору тебе свою покажу.

А гора-то оказалась знатная! С гордостью Хозяйка Медной горы показывала желтую жилу, напоминающую большую змею, за ней — широкий пласт малахита.

— Мастера ваши крупицы малахита из-под ног собирают. И то рады! А у меня вон что есть.

«Да из такого пласта целый купол нового храма украсить можно», — подумал Даниил, а вслух сказал:

— Баловство это! Шкатулки, медальоны, кольца…

— А что же для тебя богатство?

— Нет у тебя, как я погляжу, настоящего богатства, сударыня.

— Бриллиантов? — Малахитница усмехнулась. — Идем дальше.

Даниил зорко вглядывался в стены бесконечно длинной штольни. Наконец увидел. Вот оно — черное серебро! Переливается бесцветными бликами. Железный колчедан. Понять бы, как глубоко он залегает? Под каким углом штольню пробивать?

— О чем задумался, инженер? — со смешком спросила Малахитница. — Не ожидал столько сокровищ увидать?

— Не ожидал.

— А меня в городе увидеть, небось, тоже не ожидал? — Малахитница игриво склонила набок голову и вдруг залилась звонким девичьем смехом. — А я вот явилась — не запылилась. Любопытно мне стало, что это за место такое — город.

Смех оборвался.

— Поганое место! Суета и шум до заката не умолкают. Оглохла совсем, пыли-то наглоталась — жуть! — Хозяйка Медной горы брезгливо скривила яркие губы. — Ноги моей больше на этой вашей ярмарке не будет.

— Послушай, Данила-молодец, погубит тебя город, — Малахитница подошла ближе и доверительно заглянула в глаза. А глаза у нее зеленью отливали и привораживали. — Оставайся со мной в хрустальных чертогах. Любы оне тебе. Меня не обманешь. Радуют тебя мои богатства. Я тебе много еще чего покажу. Вдоволь насмотришься. Глядишь, и новый каменный цветок под твоими руками расцветет.

— Не мастер я по каменному делу, Хозяюшка. Я горный инженер. Мое дело — шахты железорудные и штольни мастерить, — признался Даниил.

— Неужто будешь мою гору ломать? За ради одной только железной руды столько сокровищ рушить и погребать?

Даниил молчал.

— Не умеете вы, людишки, богатством горным с умом распоряжаться. И зачем вам столько железа?

— Из железной руды плавят чугун. Из чугуна — сталь. Железные дороги стране нужны. Паровозы, станки разные. Целые заводы. Вот настоящее богатство!

— И пушки заодно, — Малахитница потемнела лицом. — Не бывать этому!

Она хлопнула три раза в ладоши, и на ее зов явились ящерки. Одна, другая, тысячная! Все разные: одни зеленые, другие голубые с синими точками по спине, и на глину либо песок похожие, с золотистыми крапинками. Окружили горного инженера со всех сторон.

Даниил глянул вниз, и страшно ему стало от того, что земли не видно под ногами. Пригляделся и понял — да это руда медная! Только она будто адским пламенем горит. Захотелось ему бежать со всех ног и не оглядываться. Бросился он в ближайшую штольню, а в спину ему покатились раскаты зловещего смеха, и тысячи лапок зашуршали по камням.

Маняша, проснувшись рано утром, почувствовала сосущую под сердцем боль. Даня! Накануне сговорились к портному сходить и обговорить, из какого сукна свадебный костюм жениху пошить. А жених уже второй день глаз не кажет!

Маняша гордость свою поглубже в сердце запрятала и сама пошла к Даниилу. Дверь ей открыла дебелая девица в форменном платье и накрахмаленном белом фартуке. С порога было слышно, что в доме кто-то громко причитает и слезами обливается:

— Пропал мой сыночек! Сгинул сердешный…

— Сударыня! Не плачьте! Надо в полицию идти. Заявление о пропаже вашего сына и моего жениха писать.

Пожилая дама замолчала, уставилась на Маняшу опухшими от слез глазами.

— Машенька! Душенька! Спасибо, что пришла горе матери разделить.