Убийства в пляжных домиках. Детективное агентство «Благотворительный магазин» - Боланд Питер - Страница 17

– Энни Фоллет утверждает, что вышла из своего домика около трех тридцати утра, когда шла в туалет. Давайте я отмотаю, скажем, до двух тридцати и начнем с этого времени?

Все согласились.

Фиона установила видео на нужное время, и три головы уставились в экран, ожидая, как появится какая-то зловещая фигура в капюшоне и побежит к домику с канистрой бензина в одной руке и, возможно, зажигалкой в другой. Секунда за секундой они смотрели записи, но все было тихо. Ни песчинки на пляже не шелохнулось. Картинка оставалась неизменной, сменялись только цифры времени в углу, медленно приближаясь к кончине Малкольма Крэйни.

А потом они увидели. В 3:21 утра. В углу одного видео появился слабый отблеск. С камеры на доме Себа просматривался только фасад дома Малкольма, но было совершенно очевидно, что пожар уже начался, на боковой стене, как и сказал Мартин, и теперь распространялся к передней части. К 3:22 утра зарево пожара появилось и на видео с камер ресторана, но с другой стороны.

Фиона остановила запись.

– Я не понимаю. Пожар уже начался, но мы никого не увидели.

– Это невозможно, – сказала Сью. – Поджигатели должны были попасть хотя бы на одну камеру по дороге к пляжному домику Малкольма, разве нет? Перемотай назад. Мы, наверное, пропустили что-то.

Фиона перемотала записи на три утра и включила видео, до максимума замедлив воспроизведение. Три пары глаз уставились в монитор, лихорадочно выискивая признаки человека или нескольких людей, двигающихся через пляж к домику Малкольма, или хотя бы фигур в тени. Но сколько бы раз они ни проигрывали видео, как бы далеко ни отматывали и как сильно ни замедляли видео, никто не появлялся – ни в капюшоне, ни без него. Дамы изучили видео вплоть до заката дня накануне, желая убедиться, что никто не метнулся в узкий проход за домиком и не затаился там до темноты, выжидая удобного момента. Они проследили за передвижениями каждого, кто подходил к нужному дому. Так как камеры снимали под разными углами, они смогли отметить всех посетителей пляжа, кто когда выходил и уходил. И никто ни в какой момент не бросался в тот узкий проход между домом Малкольма и соседним домом справа. На всякий случай они проверили записи и других камер, вдруг бы подсказка обнаружилась там, но ничего внезапно не появилось и не материализовалось. Коса ночью совершенно опустела. Лишенная разгадок пустошь.

Фиона вздохнула:

– Ничего не понимаю.

– Итак, – произнесла Дэйзи, – мы ищем кого-то, кто не только высокий и лишен здравого смысла, он или она еще и невидимый!

– Похоже, так, – согласилась Сью. – Давайте посмотрим дальше. Что случилось, когда появилась Энни Фоллет.

Фиона снова включила все видео. Ровно в 3:30 утра открылась дверь пляжного домика дальше по косе. На веранде появилась Энни Фоллет и тщательно закрыла дверь за собой. Вдруг дернув головой, она будто принялась отгонять муху, размахивая руками, отчего чуть не упала. Восстановив равновесие, женщина осторожными шагами спустилась по ступенькам, все еще не до конца проснувшись. Неловко наклонившись вперед, она брела по песку к туалетам, расположенным рядом с домиком Малкольма.

– Она определенно выглядит так, будто ей срочно нужно в туалет, – заметила Неравнодушная Сью. – Мне приходилось повторять такую походку не один раз.

– Зарево пожара стало ярче. Как она может его не видеть? – спросила Дэйзи.

– Камеры расположены выше, чем уровень ее глаз, – ответила Фиона. – Крыши других домов и туалета загораживают поле зрения. К тому же голова у нее опущена, она, должно быть, смотрит под ноги, боится упасть. И к этому моменту ей уже нестерпимо хочется в туалет.

По мере приближения к туалетам Энни ускоряла шаг. Затем исчезла за дверью.

Смотреть дальше было мучительно больно.

Появившись на пороге, Энни Фоллет подняла взгляд над мелькнувшую искру, а затем увидела и ее жуткий источник: объятый пламенем дом Малкольма. Она побежала к нему, чуть не упала, увязнув в песке. Замерев на секунду, она медлила, вероятно находясь в шоке при виде подобного огненного ада.

В эти несколько кратких мгновений пламя взметнулось выше, стало еще сильнее.

Нужно было решаться, сейчас или никогда. Схватив сохнущее полотенце у соседнего домика и обмотав им голову, Энни бросилась к дому Малкольма, взбежала по террасе, толкнула плечом французские окна до пола и исчезла в горящем здании.

Несколько секунд спустя она появилась спиной вперед, согнувшись под странным углом, таща Малкольма за запястья. Сантиметр за сантиметром женщина тянула его на себя, но получалось невыносимо медленно. Иногда казалось, что она не справится, что ей слишком тяжело, но Энни не сдавалась. Наконец она вытащила мужчину на террасу, а затем и на безопасный песок.

Более героического и самоотверженного поступка Фиона никогда не видела. У нее перехватило дыхание и затряслись руки.

Все молчали. Чудовищные кадры лишили их дара речи. Но озадачило их другое – то, что случилось потом.

Увидев, через что прошла бедная женщина, дамы решили, что к Энни Фоллет отправится одна Фиона. Едва ли уместно – и целесообразно – сваливаться ей на голову всем троим. Кроме того, кто-то должен приглядывать за магазином.

Для того, кто арендовал домик на одном из самых дорогих пляжей в стране, дом Энни Фоллет оказался на удивление скромным. Небольшая квартирка на нижнем этаже, стиснутый со всех сторон крошечный задний дворик, куда вместился только сетчатый детский батут, из тех, что ютятся на террасах магазинов в Уинтоне. Сквозь большие стеклянные двери Фиона наблюдала, как дети Энни, Милли и Сэм, пищат от восторга, без конца кидая мячик Саймону Ле Бону, который от этой игры никогда не уставал. Они казались хорошо воспитанными детьми и, главное, счастливыми. И Энни Фоллет, похоже, была готова на все, чтобы так оставалось и дальше, несмотря на случившееся пятнадцатого июля. Поэтому Фиона удивилась, когда Энни согласилась ответить на ее вопросы, причем в тот же день.

Чай остывал в чашке, которую Фиона держала в руках. Она к нему даже не притронулась, так ее захватил рассказ Энни о том, как они с детьми вообще оказались в пляжном домике.

Энни нервно сжимала пальцы.

– Я просто хочу сразу рассказать все как было, без недомолвок.

У Энни были добрые голубые глаза, но Фиона различила в них грусть. Появилась ли эта грусть после пожара или уже давно там поселилась?

– Мой бывший муж живет во Франции с новой девушкой. То есть забота о детях лежит полностью на мне. Я работаю из дома и лета ждала с ужасом. Каждый год так. Пытаюсь работать и одновременно кормить и развлекать их. Просто невозможно. Так что я убедила Тома…

– Вашего бывшего мужа?

– Да. Деньги у него есть, но каким-то образом ему всегда удается давать нам лишь минимальные средства – все благодаря его изобретательному бухгалтеру и адвокату по разводам: после разрыва именно он получил дом и большинство наших сбережений. Так или иначе, мне удалось убедить его оплатить аренду пляжного домика на лето.

Он никогда не занимается с детьми, поэтому я надавила на совесть. Я хочу, чтобы у них было счастливое, радостное детство! А не воспоминания о том, как они сидят в своих айпадах. Так что Том согласился снять дом на все лето, так мы и оказались на косе Мадфорд-Спит. Я была вне себя от радости. Они играли, я работала. Там безопасно, все очень дружелюбные, такое маленькое сообщество. Наверное, это как вернуться в 50-е годы. Ну, знаете, когда дети играли на улице и никто не запирал двери. У них могли быть настоящие летние каникулы, как раньше, – с приключениями, друзьями, чем-то новым и интересным. Немного свободы.

Фиона тактично улыбнулась, пытаясь быть как можно деликатнее.

– А потом случился пожар.

Энни Фоллет с трудом сглотнула.

– Да, пожар все изменил. После него мы не чувствовали себя в безопасности. Ну я не чувствовала. Мне удалось скрыть бо́льшую часть от детей. Не хотела их травмировать. Они, конечно, очень огорчились, потому что не хотели уезжать. До сих пор расстроены. Спрашивают, когда можно вернуться.