Гагарин: дорога на Марс (СИ) - Матвиенко Анатолий Евгеньевич - Страница 5

Даже силовики удивились крутости предлагаемых мер.

— Не слишком ли, Юрий Алексеевич? — промолвил Семичастный.

— Может, слишком мало. Мы уже не успеваем, не отреагировали вовремя. Сила Советского Союза — в единстве. Даже самая малая трещинка способна развалить конструкцию, казалось бы, монолитную. И не надо упрекать меня в сталинизме, Владимир Ефимович, вспоминая пятьдесят восьмую статью. Тогда называли «врагами народа» едва ли не каждого заметного, сеяли страх, подавляли саму мысль о возможном сопротивлении. Мы в ином положении, нам страх не нужен. А вот неотвратимость воздаяния за преступление против СССР — очень даже.

— Необходимо подготовить специальное постановление ЦК по национальной политике, — распорядился Шкабардня и объявил следующий, далеко не столь важный вопрос.

Демирчян, формально ещё не выведенный из состава Политбюро, это прерогатива ЦК, сидел напротив Гагарина и зло зыркал. Юрий Алексеевич чувствовал нутром, что тот скорее присоединится к троице Балаян-Капутикян-Аганбегян, чем пойдёт на попятный. Что же, каждый сам себе выбирает судьбу. А вот место отбывания наказания определяет орган Министерства внутренних дел, ведающий исполнением приговора.

Следующее совещание прошло в Президиуме Академии Наук, где новоизбранный секретарь ЦК занимался непосредственным делом — космическим. В этой области, причём на самом магистральном направлении — пилотируемых полётах к Луне и Марсу, возникла проблема, ничуть не меньшая, чем проделки армянских националистов в политике.

— Товарищи! Я уже информировал Анатолия Петровича кратко, теперь расскажу подробнее. Предыдущий экипаж станции «Салют-13», стоящей на геостационарной орбите, зафиксировал получение повышенных доз облучения. При ротации мы послали меньший экипаж, всего двух, и космонавты отрапортовали: в бытовом отсеке и в экранированной части биологического фонит уже практически так же, как в остальных отсеках. Сегодня космонавты покинули станцию. Предварительно вырезали два фрагмента обшивки бытового отсека, заварив отверстия заплатами. Там нет достаточных инструментов, чтоб провести всестороннее обследование, но предварительный итог есть, и он удручающий: менее чем за два года под воздействием бомбардировки тяжёлыми частицами из глубокого космоса произошло накопление изменений в композитной защите. Она сама источник фона. А, значит, концепция пилотируемого полёта на Марс длительностью два года, приуроченная к великому противостоянию с ближайшей планетой в сентябре восемьдесят восьмого, никуда не годится. Космонавты, пусть не в тяжёлой форме, гарантированно получат лучевую болезнь. Ни мы, ни NASA на такое не решимся.

— То есть полёт восемьдесят восьмого отменяется? — спросил Анатолий Петрович Александров, президент Академии Наук.

— Времени в обрез, но шанс успеть всё же не потерян. За два-три года невозможно создать и обкатать новый космический корабль или ракету-носитель. Мы ограничены только имеющейся техникой. Чисто на пальцах концепция выглядит так: на опорную орбиту по многопусковой схеме вытаскиваем американские твердотопливные ускорители. Что-то они сами, что-то, возможно, на наших «Энергия-5». Собираем на платформе «Салют-12» ракету, чей двигатель способен развить тягу более тысячи тонн в вакууме. Фактически — ту же «энергию», но с космическим стартом. Запускаем пилотируемый корабль «Аэлита» по траектории энергетически затратного, но самого краткого пути на Марс, чтоб вход спускаемой ступени в атмосферу планеты произошёл до даты противостояния. Космонавты находятся на Марсе всего несколько дней, видимо, до десяти дней. Как раз Земля догоняет Марс, точнее — линию Солнце-Земля-Марс. Марсианский орбитальный корабль МОК-3 поднимает пару космонавтов к основному кораблю «Аэлиты», и тот летит к Земле. МОК-3 и автоматические станции для исследования Марса будут готовы к старту к январю восемьдесят восьмого года. Они отправятся по гомановской траектории — медленно и экономично.

— Сроки… из серии надо было успеть вчера… — скептически бросил кто-то из академиков.

— Именно! — согласился Гагарин. — В течение трёх дней мне нужен математический анализ: масса, тяга, время. Чтобы узнать, сколько ускорителей с РДТТ нужно успеть собрать американцам. Они, конечно, будут делать свои расчёты, но только на них, я уверен, полагаться опрометчиво.

— Юрий Алексеевич, а давайте обойдёмся без заокеанских «братьев», — предложил Вадим Владимирович Венгерский, и к нему прислушались. Он возглавлял Люберецкое объединение «Союз», одно из крупнейших предприятий Госкосмоса, и уж точно не стал бы предлагать ерунду, так сказать, в порядке бреда. — Если мы по многопусковой схеме соберём на опорной «Энергию-3», заправим её, она точно сможет разогнать и отправить на Марс корабль нужной массы. Теперь главное. В одной из конфигураций этой ракеты предусмотрен ускорительный блок, то есть третья ступень, длиной около двадцати метров. Теперь представим, что на Марс отправляем хорошо отработанный корабль, тот же наш «сапсан», окружённый связкой из этих ракет. Навскидку от десяти до двенадцати штук. Топливо и окислитель в ракетах примут на себя удар тяжёлых частиц, они же разгонят «сапсан» к Земле. Да, весь орбитальный отсек придётся уставить припасами, чтобы время автономного полёта увеличить до двух месяцев. Посадите самых худых космонавтов и космонавток, что найдутся в нашей стране. Выгода очевидна: не нужна раскрутка кабин для имитации гравитации, два месяца в невесомости, как мы выяснили, никакого ущерба здоровью экипажа не несут. Значит, экономим более десятка тонн в полезном грузе, выводимом на парковочную орбиту у Марса.

— Мысль очень интересная, — согласился Гагарин, нахмурившись. Никто из собравшихся не знал, что у Юрия Алексеевича свои резоны не отправлять к Марсу самую лёгкую космонавтку страны. — Возможно, стоило бы спроектировать цилиндрический бак для топлива и окислителя, внутри которого разместить «сапсан», а сам корабль снабдить достаточно мощным двигателем. Так поступили американцы — три двигателя в шаттле, а сбрасываемый топливный бак у них наружный, но, правда, не кольцевой. Спасибо, Вадим Владимирович. К сожалению, у нас подписано соглашение с NASA, и разрывать его ЦК не позволит — только-только смягчились отношения с Штатами. Я обсужу с Госкосмосом перспективный проект по долговременной защите межпланетного корабля за счёт окружающего топлива. Вы в приоритете на заказ по разработке. На следующее противостояние с Марсом.

— Три дня не обещаю. Отпуска. Но в ближайшие дни вы получите пакет математических выкладок, — заверил академик Андрей Николаевич Тихонов, директор Института прикладной математики АН СССР. — Массогабаритные данные о космических аппаратах по программе «Аэлита» у нас имеются. А потом и идею товарища Венгерского обсчитаем. Заманчиво! Коль минимум полтора года ураново-свинцовый слой защищает экипаж, то половину пути — к Марсу — люди дополнительно будут защищены топливом, а назад этим слоем. Тогда вариант двух противостояний с ожиданием на эллиптической парковочной орбите Марса вполне реален. Но людям на борту придётся провести порядка шестисот дней!

— Надеюсь, что медики обеспечат космонавтов методикой безопасного введения в искусственную кому на месяцы и выведения из неё без последствий. Иначе обеспечение продуктами, водой и воздухом на столь длительный срок сильно увеличивает полезную нагрузку. До гибернации, описанной в фантастических романах, мы, боюсь, не доживём.

— Да, Юрий Алексеевич! — согласился Александров. — А нам с вами стоит задуматься над созданием долговременной базы на Марсе — с оранжереей. Тогда выгоднее ждать нового противостояния не на орбите, а в подземном, точнее — подмарсианском бункере, выходя наверх только в случае нужды. Но у нас это даже на Луне пока не отработано?

— Движемся к этому. Первый модуль ждёт на Луне. К съезду партии надо рапортовать об успехах.

Они распрощались. Из машины Гагарин назначил рандеву Козлову на Старой площади, а сам погрузился в раздумья.

Можно ли было предусмотреть, что оболочка обитаемых отсеков межпланетного корабля «Аэлита» не выдержит двухгодичной бомбардировки? Надеялся на лучшее. На Земле на сто процентов невозможно было смоделировать эти условия. И послезнание из две тысячи двадцать четвёртого года не помогло: со свёртыванием программы «Аполло» пилотируемые полёты за пределы защитного кокона магнитосферы прекратились. Уровень радиоактивного излучения на Луне и Марсе к две тысячи двадцатым был хорошо изучен, но не воздействие на противорадиационную защиту, без дальних рейсов с человеком на борту она не актуальна.