Девять сбежавших кошмаров (СИ) - Ролдугина Софья Валерьевна - Страница 12

Виттория наклонилась снова к мальчику, чьи рыжеватые кудри порядком спутались, а кое-где слиплись от влаги, пригляделась к подсохшим дорожкам слёз на когда-то румяных, а теперь смертельно бледных щеках – и почувствовала, как сердце у неё трепещет снова, только теперь от злости.

«Увижу ещё кошмар – прихлопну сразу, ловить не стану».

– А у мальчика, ну… папа есть? – спросила она вслух робко. – Не в больницу же его к маме везти…

Белый только пожал плечами, но тут уже Летиция оправилась от рассказа и снова вернула себе деловой настрой:

– У него на запястье браслет, – указала она на ярко-оранжевую полоску, охватывающую тонкую детскую руку. – Такие штуки специально детям надевают – ну, тем, которые сами ещё не могут запомнить свой адрес или полные имена родителей. Обычно там с внутренней стороны пишут контакты, фамилию…

Собственно, так и вышло. У мальчика было указано три телефона и три имени – матери, отца и почему-то тётки; вот она-то и ответила первой. Сначала удивилась звонку, но затем, услышав, что произошло, пообещала как можно скорее приехать в музей. Чтобы скоротать время, Виттория и Рю отправились на поиски кафетерия – и с удивлением обнаружили, что нужно сперва купить билеты в музей, выстоять очередь в вестибюле и выдержать неравную битву за номерок в гардеробной. Стоила ли таких усилий возможность приткнуться с подносом где-то на подоконнике или за барным столиком, торопливо давясь пирожком – большой вопрос.

– Тута вам не рысторан, – важно сообщила смотрительница, когда Виттория попыталась донести до неё, что хочет приобщиться не к высокой культуре, а к низменному бутерброду с колбасой. – А то сперва чаю, потом до уборной, а потом експонатов не доищешься!

– Вижу, госпожа обладает непреклонным духом и великой храбростью, а значит, нам следует отступить, – кивнул Рю и, приобняв Витторию под локоть, увлёк за угол, а уже там добавил вполголоса, ухмыльнувшись: – Ибо воинская мудрость гласит: пойдёшь в лоб на великую силу – потеряешь войско; а затаишься и ударишь с тыла – обретёшь победу.

– А попроще? – мрачно поинтересовалась Виттория; в желудке уже неприлично урчало, а ближайшая забегаловка располагалась аж в двух трамвайных остановках от музея.

– Давай мне кошелёк, о дева: нужное окно всего лишь на втором этаже. Одна нога здесь, другая там – я мигом.

Он действительно вернулся через несколько минут – с четырьмя стаканами в двух картонках-подставках и целым пакетом сэндвичей, в которых зелени и томатов было даже больше, чем сыра и копчёной индейки. На бумажной обёртке красовалась гордая надпись «эко» и ещё одна, поменьше, «со злаками», что, по опыту, всегда увеличивало цену минимум в полтора раза. Виттория успела уже огорчиться, но затем вспомнила, что она уже не бедная студентка, зависящая от карманных денег, а целый консультант в агентстве по решению потусторонних проблем.

– Что тебя так обрадовало, о дева? – спросил Рю, вручая ей одну из подставок со стаканами. – Неужели предвкушение обеда?

– Да нет, – мотнула она головой и призналась: – Просто подумала, что хорошо быть взрослой. Можно столько всего себе позволить!

Дракон окинул её подозрительно долгим, оценивающим взором и затем ответил непонятно:

– Действительно, очень хорошо. Но неопытным девам лучше не впадать в чрезмерность.

– Ага, – согласилась Виттория рассеянно, заглядывая в пакет. Некоторые сэндвичи оказались с нелюбимым клюквенным соусом, но зато другие были с обожаемым чили. – А то растолстеть можно.

Рю запнулся на половине шага, едва не расплескав чай, но ничего не сказал.

Гуманитарная помощь из музейной столовой пришлась весьма кстати – вся команда успела уже изрядно проголодаться. Пока они разбирали чай – он весь оказался разным – и делили съестное, позвонила тётка мальчика и сообщила, что поймала такси.

– Значит, будет здесь минут через двадцать, – заметила вслух Летиция, машинально слизывая с пальцев клюквенный соус. – Приведёшь мальчика в чувство?

– Поближе к делу, – уклонился Белый от прямого ответа, скромно потупив взор. – Успокаивать детей – увы, не моё призвание, о прекрасная.

Прозвучало это загадочно, однако вскоре стало понятно, что он имел в виду.

Когда такси с тёткой, лихо просвистев мимо главного въезда, зашло на второй круг, ребёнка пришлось всё-таки разбудить. В первую минуту он только сонно хлопал глазами, оглядываясь по сторонам, а потом заложил руки за спину и, ковырнув ботинком землю, задал сакраментальный вопрос:

– А мама где?

У Белого Лиса – без сомнения, великого волшебника древности и могущественного чудовища о девяти хвостах – сделалось сначала растерянное лицо, затем беспомощное и, наконец, хитрое, какое бывает у человека за секунду до того, как соврать. Но мальчишка, словно почуяв слабину, даже не позволил ему сделать этого: он сморщил нос, искривил рот, готовясь горько разрыдаться…

…и очутился вдруг высоко в воздухе.

– Ну-ка, – произнёс Рю своим невероятным глубоким голосом, которому инстинктивно хотелось верить. – Погляди-ка внимательней вокруг, о юный храбрец: где твоя мама? Не там ли, вдали?

Ребёнок, которого он ухватил под мышки и поднял у себя над головой, восторженно заозирался по сторонам, позабыв, что собирался плакать.

– Нету! Неть!

– Да-а? – удивился дракон и развернулся вместе с ношей. – Может быть, там?

– Нету!

– А если подпрыгнуть?

– Нету! Аха-ха-ха! Неть! Нету!

А спустя некоторое время мальчишка усмотрел вдали тётку, прокричал что-то невнятно-ласковое – и, едва очутившись на земле, побежал ей навстречу. Объяснения взяла на себя Летиция, ибо женщина с визиткой, в очках и в деловом костюме вызывает всегда больше доверия, чем мужчины неземной красоты, особенно если нужно кого-то утешать. Виттория наконец позволила себе перевести дыхание и усесться обратно – рядом с Белым, который, похоже, тоже испытывал изрядное облегчение.

– Вы не любите разговаривать с детьми, да? – рискнула она спросить шефа.

Тот выразительно закатил глаза:

– Не то чтобы я не любил. Но если меня попросят назвать что-то непредсказуемое, нелогичное и пугающее, о диковинка…

– Невинное дитя способно разглядеть лисьи хвосты, – перебил его Рю, посмеиваясь. – Лисы же не выносят, когда их притворство разоблачают, а потому стараются держаться от детей подальше и не знают, что с ними делать.

Глаза у Белого Лиса вспыхнули опасным синим огнём.

– Чей-то болтливый язык слишком уж много себе позволяет.

– Так то правда, а с правдой не поспоришь, – последовал невинный ответ. – К тому же ты, мой старинный друг, сам в детстве доставлял другим столько неприятностей, что твой страх перед детьми нынче – справедливое возмездие от судьбы, не иначе.

Призрачные хвосты заметались по газону, взметая клочья вполне себе настоящей травы, как маленький локальный ураган.

– Эй, ты…

– И ведь такое прелестное дитя было – воистину главное сокровище дворца. Но нрав у сокровища оказался плаксивый, а ум – гораздый на каверзы…

И тут Витторию посетила ошеломительная мысль – да такая, что всё прочее на мгновение сделалось неважным, в том числе гнев шефа.

– Так, погоди, – обернулась она к Рю. – Ты что, хочешь сказать, что ты… ну, старше его?

Дракон широко улыбнулся, немного опуская ресницы.

– А как же иначе? – сказал он. – Помню, его матушка созвала всех великих духов полюбоваться на новорождённое дитя, прекраснее которого нет ни под луной, ни под солнцем. И вот этими самыми грубыми руками воина, не знавшими ничего, кроме тяжёлого меча, я поднял малютку лиса из колыбели…

Белый, который за долгие века из очаровательного младенчика успел превратиться в монстра, внушающего ужас, подскочил с лавки, сверкая очами, крепко сжал кулаки… и покраснел до кончиков ушей.

– Рю, дружок мой, – обманчиво ласковым голосом произнёс он и, подавшись вперёд, сцапал дракона за воротник. – Ну-ка, отойдём. На пару дружеских слов.

Что-то метнулось, вспыхнуло, треснуло – и они исчезли. Летиция между тем закончила объяснять женщине, что произошло, передала ребёнка с рук на руки, распрощалась и вернулась, на ходу убирая визитки в карман.