Отойти от пропасти (СИ) - Романов Герман Иванович - Страница 12

«Ивате» стоял только на очереди на перевооружение — из Британии должны были прийти очередные восемь 203 мм орудий, а потому на нем было все по «старинке». Снаряды подавались из погреба и складывались, когда в них воткнулась раскаленная болванка, разметавшая их в стороны как пушинки и проломившая заднюю стальную стенку каземата. А так как японцы снаряжали свои «фугасы» шимозой, а эта «дьявольская» взрывчатка была крайне капризна и не раз демонстрировала свой «скверный» характер, то такое обращение ей не понравилось — началась детонация. Рвануло так, что верхний каземат разметало в стороны, порхая по воздуху, тяжеленые стальные плиты рухнули в морскую пучину. И тут же взрыв произошел в нижнем каземате, так же набитом снарядами — картина повторилась. Полсотни человеческих душ буквально испарились в этом чудовищном катаклизме, пламя и дым поднялись над «Ивате» ужасающим черным столбом, который видели русские и японцы. И если первые взорвались ликующими криками, то вторые на добрую минуту впали в ступор, ожидая взрыва погреба и гибели корабля. Но минуты текли одна за другой, но апокалипсиса для отдельно взятого корабля не случилось — кто-то неизвестный сумел в последнюю секунду своей жизни затопить погреб, в который уже ворвался огонь…

— Какого хрена он не взрывается⁈

Командир броненосца с каким-то детским недоумением посмотрел на адмирала, а Лощинский только и смог пожать плечами в ответ — он и сам не понимал, почему нет внутреннего взрыва. «Ивате» вывалился из колонны, и медленно пошел, вернее, пополз на юг, по уже знакомому для японцев маршруту, по которому прошли «Фудзи», «Ниссин» и «Такасаго», последний корабль, к счастью, уже числившийся по «ведомству Нептуна».

— В Вей-Хай-Вей уходит, надеюсь, эскадра его не упустит, он же еле на воде держится, в борту пролом такой, что вагон конки влезет. Вот вам пример, господа, как умеют строить корабли — должен был потонуть при взрыве, но не развалился. Лишь бы не упустить…

Лощинский вздохнул, в груди саднило. «Подранок» уходил, добить его было невозможно — русские корабли японцы лихорадочно продолжали осыпать градом фугасных снарядов. Особенно доставалось «Витгефту» — теперь по нему били сразу два крейсера, и лишь «Якумо» продолжал стрелять по «Севастополю», на котором сразу же испытали облегчение. Так бывает на войне, когда противник переносит огонь. И хотя умом все понимают, что товарищам в данный момент приходится плохо, но в данный момент наступает своего рода передышка, когда все чувствуют, что смерть ненадолго отступила. Но это состояние быстро проходит — бой ведь не окончен, и нужно сражаться дальше, или до победы, либо до погибели, ведь другого исхода на войне просто нет, дилемма простая.

— Смотрите, это «Аскольд»! Наши пришли!

Лощинский посмотрел за японские корабли — из-за пелены дождя вырвался пяти трубный крейсер под адмиральским флагом, легко узнаваемый силуэт, один такой на весь Дальний Восток. Следом за ним шел трех трубный крейсер, удивительно похожий на «Якумо», что легко объяснимо — и тот, и другой строились в Германии. Вот только «Богатырь» относился к классу бронепалубных крейсеров 1-го ранга, так называемых «шеститысячников» — то есть водоизмещением чуть больше шести тысяч тонн. А следом появился еще один участник — тоже трех трубный, но совсем маленький, однако наводящий ужас на японские миноносцы, которые на горьком опыте убедились, что связываться с «Новиком» себе дороже.

— Есть! Мы попали! Посмотрите на башню «Якумо»!

Лощинский краем глаза заметил яркую вспышку на кормовой башне вражеского крейсера, и это было попадание отнюдь не шестидюймового снаряда, а 305 мм «подарка» с русского броненосца. Многотонную конструкцию чуть перекосило, орудийные стволы беспомощно уставились в затянутое тучами небо — настолько велика оказалась сила удара снарядом в двадцать пудов весок счастью для японцев не взорвавшегося, но пробившего броню, и все искорежившего внутри башни. И видимо тут вице-адмирал Камимура сообразил, что бой может стать избиением его броненосных крейсеров — все же одно дело избивать броненосец, и совсем другое нарваться еще и на русские крейсера, которые выныривали один за другим из-за пелены дождя. А ведь могут появиться «иноки» или «рюриковичи» с «Баяном», а это самый опасный противник для «асамоидов», уже изрядно потрепанных в сражении с русской эскадрой. К тому же серьезно поврежденный «Ивате» вряд ли далеко отошел и нуждается в защите всех крейсеров отряда.

— Японцы уходят, ваше превосходительство! С «Витгефта» передали флажками — «прошу снять команду, через четверть часа уйду на дно»!

Лощинский посмотрел на потерявший ход маленький броненосец, который прямо на глазах погружался в море. Ни один японский снаряд не пробил мощной цитадели, зато восьмидюймовые фугасы понаделали пробоин в совершенно небронированных оконечностях, и корабль принял воды больше, чем достаточно. И теперь тонул, было видно, что продержится недолго. Но уже к нему подходил «Новик», заходя за подбойный борт, из-за дождя выскочила «Чийода» с идущим за ней «Боярином». И Михаил Федорович дрогнувшим голосом произнес:

— Передайте флажками — пусть ищут в трех-четырех милях к норду от нас команду «Витязя», может, кто-то и сумел спастись. Хотя волны…

Осекся, прекрасно понимая, что выживших будет немного, несколько человек в лучшем случае. И поймал себя на мысли что прошел всего час, и два корабля из трех, которые приняли бой под его командованием, погибли. Да, именно так — на «Новик» поспешно принимали команду броненосца, недолго носившего имя злосчастного адмирала, но доброго и милого человека, погибшего неподалеку ровно три месяца тому назад, день в день. Но Вильгельм Карлович безропотно принял смерть на мостике, отдавшись на волю провидения, корабль с его именем яростно сражался до конца, успев поразить намного более сильного врага. И погибает достойно, с поднятым на стеньге Андреевским флагом. И разразился дождь, будто само небо оплакивало погибших сегодня, «положивших живот свой на алтарь отечества».

— Получен приказ командующего флотом возвращаться в Дальний. Погода ухудшилась, сражение прекратилось.

Лощинский только кивнул в ответ, глядя как «Новик» отходит от погрузившегося уже под верхнюю палубу броненосца. Прошло еще несколько напряженных минут, и корабль затонул на ровном киле, ушел под воду, погиб также безропотно, как адмирал…

Весь этот ужас на японском броненосном крейсере сотворил всего один русский снаряд, выпущенный из старой пушки с длинной ствола в 35 калибров. Но это исключение из правил — устаревшее оружие тоже убивает, но не так быстро и эффективно как новые образцы, созданные для войны…

Часть вторая

ВОЙНА БЕЗ ПРАВИЛ ноябрь 1904 года Глава 12

— Пока в Маньчжурии снег не выпадет, и морозец не ударит, воевать в грязи, под дождями смысла нет. А так все нормально — новоприбывшие корпуса и дивизии потихоньку втянулись в боевую работу, части пополнены до штатов, войска боеприпасами обеспечены. Что нельзя сказать о японцах — у них все поставки от реки Ялу идут обозами да на спинах носильщиков. Но это не железнодорожные вагоны — на одно большое сражение припасов, может быть, и хватит, и то нормировано, но никак не больше. По уму нашему противнику войска в Корею отводить надобно, и мир заключать именно на этой основе — они признают за нами Маньчжурию, мы за ними Корею.

Матусевич откинулся на мягкую спинку кресла, потянулся за папиросами. В окно были хорошо видны стоявшие на якорях корабли — на многих шли, прекращаясь только на ночь, работы. Сражение с японским флотом обернулось если не поражением, то что-то близко к нему. В Петербург, понятное дело, он отписал другое — достигнут определенный успех. Формально так оно и есть, это небольшая стратегическая победа своего рода — авангард 2-й Тихоокеанской эскадры встречен и доведен до Дальнего без потерь, и даже повреждения минимальные. Число новых быстроходных броненосцев увеличилось с четырех до шести, при этом способных нейтрализовать действия 1-й эскадры самого Того. А наличие трех броненосных крейсеров, с проведением на них модернизации, позволит в той или иной мере противопоставить их отряду Камимуры, несмотря на потерю «Рюрика».