Отойти от пропасти (СИ) - Романов Герман Иванович - Страница 10

Командующий флотом посмотрел на «Микасу» — бой с неприятельским флагманом шел на равных, как в старинных поединках рыцарей, один на один. А вот идущий вторым «Асахи» стрелял по «Полтаве» вместе с Фудзи' и концевой «Сикисимой» — броненосец буквально продирался сквозь всплески, но сам вместе с «Ретвизаном» обстреливал «Фудзи». А вот в «Императора Александра III» главным калибром практически не стреляли, только из шестидюймовых пушек, прибывший броненосец в ответ вел довольно неудачную стрельбу по «Асахи» — всплесков было множество, а вот попаданий во вражеский корабль как-то не отмечалось. «Пересвет» получил повреждения, подводная пробоина не давала увеличить ход, но его десятидюймовые били довольно точно по «Касуге». «Ослябя» стрелял по «Ниссину», но неуспешно, сказывалось отсутствие боевого опыта. Но то дело поправимое — в Желтом море все броненосцы стреляли не лучше. К тому же шестидюймовая броня главного пояса «гарибальдийцев» вполне пробивается 254 мм снарядами, про вдвое тонкие оконечности и говорить не приходится — тут надо только попасть, а вот с этим пока проблемы. Но рано или поздно количество перерастет в качество, и тогда один из малых броненосцев будет вышиблен — они и есть самое слабое звено в эскадре Хейхатиро Того.

— Опять «Россия» горит, ваше превосходительство!

От сообщения Матусевич только поморщился, едва сдерживая ругань. На его взгляд, не следовало называть довольно посредственный броненосный крейсер названием всей страны. Слишком нехорошие могут возникнуть ассоциации, если в газетах опубликуют неприятные для слуха обывателя вещи — вроде того, что «Россия» пошла на дно, потопленная японцами. Ладно, адмиралтейские «старцы», но тут название выбрал сам государь-император по наущению генерал-адмирала. «Семь пудов августейшего мяса» в тот момент просто не подумал о возможных последствиях, ведь боевые корабли строятся отнюдь не для мира, а для войны, а на ней неизбежны потери.

В стороне, прикрывая транспорты, сражались крейсера Эссена — вчетвером против восьми. Пока отбивались, причем вся троица пришедших вспомогательных крейсеров — «Урал», «Дон» и «Рион» рванули на полном ходу на север, к Дальнему. Японцы даже не пытались преследовать высокобортные лайнеры, ставшие боевыми кораблями — имея мощные машины, они могли выдать девятнадцать, а то все двадцать узлов хода. Хотя сейчас по волне ушли на шестнадцати — все равно догнать их невозможно, такой способностью уже не раз пользовались «Ангара» и «Лена».

Вот только не на шутку беспокоил отряд контр-адмирала Вирена — как командир «Баяна» и первый помощник Роберт Николаевич был на высоте, но как командующий боевым отрядом уже допустил массу ошибок. Имея в составе достаточно прилично забронированную «Победу», он обязан был прибегнуть к маневрированию. И перестроить корабли в колонне — броненосец надо поставить против «Токивы», но Вирен запоздал с отдачей приказа. Хорошо, что сейчас ситуацию исправил, но поздно — «Рюрика» уже потеряли. «Громобой» и «Баян» сражаются вполне на равных, но так их успели перевооружить, установив дополнительные пушки. «Россия» пока держится, крейсер имеет солидный бортовой залп, а пожар пустяковый, угрозы не представляет. Первый шок от начала боя уже прошел, теперь русские моряки сражаются самоотверженно, гибель «Рюрика» всех встряхнула и обозлила, угар от прежних побед моментально прошел. «Смыло» его, как морская волна смывает построенный ребятишками из песка замок на рижском взморье.

— Проблема есть, и никуда не денется, — Матусевич поморщился — «Микаса» стала попадать в «Цесаревич» все чаще, можно было не сомневаться, что японцы снова перетаскали и припасли снарядов, воспользовались паузой. А вот орудия при такой волне вряд ли пробанили, это цирк самоубийц сплошной выйдет от такого «аттракциона».

— На сближение пойти мы пока не можем — банально не хватает скорости у «Пересвета» и «Полтавы». Сбить ход неприятелю тоже — тут надо серьезно повредить хотя бы один вражеский корабль. Нужно сосредотачивать огонь, но ни «император», ни «Ослябя» еще не могут правильно стрелять. Им надо научиться чередовать залпы с «Цесаревичем» и «Пересветом» соответственно, и тогда любому противнику под сосредоточенным огнем придется тяжко. И остается у нас одно — терпеть, терпеть и еще раз терпеть, и ничего другого. Еще четверть часа и японцы снова отвалят в сторону — ближе тридцати пяти они не собираются подходить, а у нас для шестидюймовых пушек мало фугасных снарядов. Да и бесполезны они по большому счету против вражеских кораблей, у которых половина площади борта прикрыта плитами. Нужен какой-то нетривиальный ход, совершенно неожиданный для противника, сбивающий ему все планы…

Матусевич осекся, приложил бинокль к глазам — вражеские броненосцы дружно отвалили в сторону, прекращая сражение. Командующий озадачился, машинально посмотрел на часы, отмечая время.

— Почему прервали обстрел — всего два десятка залпов главным сделали? Странно — для чего японцам эта пауза потребовалась? Решили прервать сражение так рано — до наступления темноты еще почти пять часов.

Стоявшие в рубке офицеры были немало озадачены — японцы прервали бой на самом пике, когда заготовленных у пушек снарядов еще достаточно. Но Объединенный Флот уходил к норду, и быстро — корабли густо дымили трубами. И вскоре вражеские броненосцы и крейсера скрылись за очередной пеленой осеннего дождя, только дым продолжал стелиться над волнами, разрываемый порывами ветра…

С началом войны с Японией в Петербурге приняли решение закупить быстроходные лайнеры у немцев, и даже у испанцев оказался один вполне пригодный — пароходы быстро переоборудовали во вспомогательные крейсера. Вот только их участие в боевых действиях оказалось «чисто символическим» — на широкомасштабную крейсерскую войну с блокадой неприятельского побережья царское правительство не решилось, да и сами командиры этих кораблей отнюдь не рвались в бой, не желая рисковать собственными жизнями, или чем-то другим, что именуется совсем плохо…

Глава 10

— Боже мой! Это же крейсера Камимуры!

Никогда еще в своей жизни контр-адмирал Лощинский не испытывал такого потрясения — из-за пелены дождя, в каких-то тридцати кабельтовых выходили один за другим узнаваемые силуэты вражеских кораблей, которые не раз видели под Порт-Артуром и Дальним. Впереди пара английской постройки — «Ивате» с тремя, «Токива» с двумя высокими, густо дымящими трубами. Затем два с тремя более низкими трубами, у первого концевая труба на некотором расстоянии от двух других — «Адзума» французской постройки. За ней замыкающим «Якумо» — этот крейсер ветеран многих боев с порт-артурскими броненосцами. Четыре корабля ужасающее зрелище, причем их появления никто не ожидал — стоявшие в рубке офицеры и сам адмирал считали, что крейсера Камимуры сейчас пребывают рядом с броненосцами Того, с которыми вели бой главные силы Тихоокеанского флота.

— Ваше превосходительство, у нас приказ идти на соединение с командующим. К тому же до главных сил один час хода, а вот до Порт-Артура не меньше шести. За это время нас успеют трижды отправить на дно. В бегстве спасения нет — примем бой на прорыве. А вот «Витязь» может уйти, у него ход пятнадцать узлов, должно повезти. Вряд ли для его преследования отрядят один из «асамоидов», втроем они с нами не справятся.

Командир «Севастополя» капитан 1-го ранга Бахметьев сохранял хладнокровие, как и все офицеры броненосца, воевавшие под началом Эссена. А потому взглянув на побледневшего флагмана, который до этого часа ни разу не побывал в бою, Николай Иванович решительно, как говорят в народе, «перетянул на себя одеяло», или «взял быка за рога». В своем корабле он был полностью уверен, хотя сейчас выдать больше десяти узлов «Севастополь» был не в состоянии. Вот только броня главного пояса была непробиваема даже в упор, а пятидюймовое бронирование верхнего пояса и орудийных башен среднего калибра восьмидюймовые пушки могли пробить с пятнадцати кабельтовых, что было для них форменным самоубийством. Дело в том, что «люльку» для правого орудия в носовой башне, сломавшуюся еще по весне, в Петербурге, наконец, изготовили, и доставили во Владивосток вместе с одним 305 мм стволом. И теперь все четыре орудия главного калибра могли стрелять, и с пятнадцати кабельтовых влет пробивать семидюймовый броневой пояс «асамоидов» вместе со скосом броневой палубы. К тому же он будет драться не один — в кильватере идет «Адмирал Витгефт», бывший японский «Чин-Йен», а изначально китайский броненосец.