Некромант Империи. Том 4 (СИ) - Гримкор Иван - Страница 16

— Возможно Урал, нужно будет подумать. Когда две четверти империи будет под нашим контролем, столица сама упадет к нашим ногам, — Велимир обвел взглядом собравшихся. — А если и попытается сопротивляться… империя узнает, что значит настоящая сила. Сила, которую они так старательно пытались забыть и запретить.

— А знаете, — задумчиво произнес Захар, поглаживая свою иссохшую шею, — был один интересный случай. Некромант Валентин дольше всех продержался во время первой чистки. И знаете почему?

Он подался вперед:

— Он не просто поднимал мертвых или делал из живых людей послушных марионеток со стержнем в теле, да… это хорошо, когда стержень в воине, но, если в обычном рядовом клерке… почти бесполезно. Но! Он создавал особую нежить из живых людей. Вурдалаки, эмпиры, личи… Представляете? Существа, способные скрываться среди людей, принимая человеческий облик. А в нужный момент — превращаться в идеальных убийц, послушных монстров.

— Гениально! — Мирон едва не потерял челюсть от возбуждения. — Нам нужно сделать то же самое! Наложить печати трансформации, создать армию высшей нежити… из кого угодно, хоть из пятилетней девчушки!

Велимир замер, его глаза сузились. Друзья предлагали сделать то, что и молодой Волконский сам того не ведая, создал друга-вурдалак.

— Пожалуй, вы правы, — медленно произнес он. — Такая армия была бы идеальным оружием. Осталось только найти… подходящий материал для первого эксперимента. Практики давно не было, мог и забыть, как правильно это делать.

Он обвел взглядом роскошный зал:

— К сожалению, в поместье не осталось простых людей, все уже под контролем стержней, а нам нужны чистые… чтобы печать заработала одновременно со стержнем и ни как иначе… — его взгляд остановился на братьях Потаниных, и на лице расплылась зловещая улыбка.

Матвей и Глеб, стоявшие у дверей, мгновенно поняли, к чему идет дело. На их лицах отразился неподдельный ужас.

— Э-э… мы, пожалуй, пойдем… дела там… — пролепетал Матвей, пятясь к выходу.

— Важные дела… очень важные… — поддакнул Глеб.

Но было поздно. По знаку Велимира слуги, те, в ком уже пульсировали стержни некроманта — молниеносно схватили братьев.

— Тетенька! Графинюшка! — завопил Матвей, извиваясь в железной хватке. — Вы же не позволите! Мы же родные!

Графиня лишь элегантно положила руку на плечо Велимира, одобрительно улыбаясь:

— Наконец-то эти оболтусы принесут реальную пользу.

— В подвал их, — скомандовал Велимир, потирая руки. — Будем создавать новое поколение высшей нежити.

Последнее, что видели братья перед тем, как их утащили в подвал — довольные лица трех древних некромантов и снисходительную улыбку графини…

Лекция по египетским проклятьям оказалась неожиданно популярной — в аудитории собрались студенты с первого по третий курс. Еще бы, тема факультативная, да и преподаватель — профессор Седаков — славился своей способностью превращать даже самый сухой материал в увлекательное представление.

Я сидел, методично конспектируя заковыристые формулы проклятий, когда рядом со мной опустилась девушка. Елизавета — подруга детства прежнего хозяина этого тела.

— Дим, пойми меня, — начала она тихо, чтобы не привлекать внимание профессора, рассказывающего об особенностях иероглифических печатей. — Раньше мы были лучшими друзьями, а теперь… ты словно не знаешь меня.

Я устало потер переносицу.

— Послушай, у меня была травма, — я говорил правду, просто не всю. — Перед поступлением в академию меня избили, бросили в тюрьму. Видимо, мой мозг решил стереть именно те воспоминания, где ты фигурировала. Прости… но насильно мил не будешь, я тебя не помню.

Она внимательно посмотрела на меня.

— У меня есть кое-что… возможно, это поможет тебе вспомнить.

Она достала из сумочки небольшую бархатную коробочку. Внутри оказался перстень — белое золото с крупным оранжевым камнем. Я замер, разглядывая украшение. На внутренней стороне виднелись знаки — те же самые, что и на кольцах, найденных мной в родовом поместье.

Совпадение? Вряд ли. В моей прошлой жизни я твердо усвоил — в магии случайностей не бывает. Мысль пришла мгновенно — нужно соединить все кольца. Возможно, они часть какого-то древнего артефакта.

— Спасибо, — я аккуратно забрал коробочку. — Я… подумаю над этим.

Лиза кивнула и поднялась. Через несколько секунд она уже заняла свое место.

Оставшаяся часть лекции прошла как в тумане. Я механически записывал формулы, но мысли были далеко. Что произойдет, если соединить кольца? И главное — какое отношение все это имеет к настоящему Дмитрию?

Наконец прозвенел звонок. Я дождался, пока аудитория опустеет, и быстрым шагом направился в свою комнату. Руки слегка подрагивали, когда я доставал кольца из тайника — два перстня из родового поместья и один, только что полученный от Лизы.

Выложив их на стол, я начал изучать узоры на внутренней стороне. Символы складывались в единый рисунок, как части головоломки. Осталось только…

Я надел все три кольца. В первое мгновение ничего не произошло. А потом…

Боль пронзила все тело, словно тысячи раскаленных игл. Магическая энергия хлынула через кольца. В глазах потемнело, колени подогнулись. Последнее, что я почувствовал перед тем, как провалиться в темноту — это абсолютную, всепоглощающую пустоту…

Тьма. Не просто отсутствие света, а жидкая, густая субстанция, обволакивающая сознание. Боль от перстней раскалённым обручем стянула пальцы, а потом резко схлынула, оставив после себя странное онемение. Ощущение такое, будто меня разобрали на атомы и собрали заново, только схему потеряли и детали перепутали.

Провалился я глубоко и основательно. Знаете, как в детстве, когда прыгаешь в озеро с обрыва — момент, когда ты ещё не всплыл, вода давит со всех сторон, а лёгкие уже горят от нехватки кислорода. Вот только этот «прыжок» затянулся.

Внезапно свет обрушился лавиной. Резкий, болезненный, слишком яркий. Я заморгал, пытаясь сфокусировать зрение. И понял, что смотрю на мир чужими глазами.

Тело двигалось самостоятельно, без моего участия. Ноги шагали по каменному полу, руки слегка подрагивали, выдавая нервозность. А я… просто смотрел. Безмолвный пассажир, запертый в голове.

Коридор и декорации были похожи на внутренности готического замка. Высокие своды, подпираемые колоннами с искусной резьбой. Факелы, отбрасывающие тени на стены. Гобелены с изображениями батальных сцен и родовых гербов.

Интересно, где я? Или лучше сказать — когда?

Тело, в котором я оказался, явно принадлежало подростку — руки тонкие, угловатые, движения не до конца координированные. Через распахнутое окно в боковом коридоре я мельком увидел отражение в стекле — бледное лицо, растрёпанные тёмные волосы. И с удивлением узнал знакомые черты. Дмитрий Волконский, только немного моложе.

Твою мать, я что, в прошлом? В воспоминаниях настоящего Дмитрия?

Тело свернуло к массивным дверям, инкрустированным серебром. Руки — его руки — слегка дрожали, когда он толкнул створки и вошёл в просторный зал.

Эм, да это ж тронный зал? Или что-то вроде того. Огромное помещение с высоченными потолками, откуда свисали чёрные хрустальные люстры. Витражные окна пропускали полуденный свет, разбивая его на цветные осколки — красные, синие, зелёные, фиолетовые.

Но не архитектура приковала моё внимание. В дальней части зала, на возвышении, стоял трон. По поверхности кресла змеились зеленоватые руны. А на этом монументе восседало… нечто. Язык не поворачивается назвать это существо женщиной, хотя формально оно, видимо, когда-то ей было. Представьте мумию, но не египетскую, аккуратно бальзамированную, а такую, которая провалялась в заброшенном склепе лет триста. Кожа — пергаментная, с тёмными пятнами, натянутая на череп так, что все кости просвечивают. Глаза — две бездонные впадины, в глубине которых тлеет зеленоватый огонь. Длинные седые волосы — жидкие, спутанные — обрамляли это лицо и стелились по плечам, укрытым расшитой тёмно-бордовой мантией.