Натиск (СИ) - Старый Денис - Страница 49

Я вдохнул морского бриза, ветерок был небольшой, но почти нам попутный, и корабль с огромной скоростью, это, если судить по нынешним меркам, нёс нас к берегам Новороссии.

— Отчего ты так груб с Глебом? — спросила жена, которая подкралась сзади и слышала мой разговор с сыном. — Он же всей душой тянется к тебе, а ты всё о правилах, дисциплине. И откуда это слово взял? Все же меньше тебе надо было общаться с этими немецкими купчинами!

Я не стал объяснять своей жене, что также люблю своего сына, как и всех остальных детей, что пытаюсь в Глебе вырастить не такого обормота, каким вырос Александр, потому и строг с младшеньким.

Сашка, старшенький, на самом деле, не такой уж и бездарный вырос. Просто кровь была сильно горячая и остаётся таковой у этого, уже зрелого мужчины. Александр Владиславович так и не нашёл себе пристанище при дворе русского царя, все девок портил, причём, знатного рода, стращал их да совращал, будучи признанным красавцем, то дуэли устраивал.

Долго мне приходилось разгребать за ним, да выплачивать виры за поруганную честь девиц. В какой-то момент мне даже показалось, что родители девушек старались одеть своих дочерей покрасивше, да волосы им уложить поаккуратнее, чтобы Александр позарился на красоток. Щедро я платил царским боярам за то, что мой сын никак не может унять свою похоть.

И отлучал Сашку от денег, но всё равно Александр как был раздолбаем, таким до сей поры и оставался. Так что, как только в Сибири началась очередная заварушка, и местные князьки попробовали скинуть русскую власть, я отправил туда своего старшего.

Вот там Александр Владиславович и остепенился, да приезжает теперь в Киев крайне редко, всё чаще посылает весовых, чтобы те сообщали о делах в сибирских русских землях. Там же он без родительского благословения обвенчался с девицей, причём, не самого знатного рода, дочерью какого-то из мелких князьков, который, между прочим, участвовал в восстании против русской власти. Ох и бесился я тогда! Чуть ли не порывался пустить кровь своей родной кровиночке. У меня же была сговорена одна из дочерей Мстислава Изяславовича, русского царя.

Вот только, когда я увидел своего сына, когда он приехал в Биляр, где в это время я его и дожидался, да привёз Саша жену свою и сына, растаяло моё сердце. Богатство, власть, статусность — это всё важно, но, если нет простого человеческого счастья, когда мужчина не может найти ту самую женщину, с которой ему хочется идти по жизни, то всё бренное и ничтожно. Я увидел, что Александр нашёл свою женщину. Ну и действовал сын в Сибири предельно эффективно, города строил, да замирялся с местными племенами.

Отступные русскому государю за сорвавший брачный союз мне стоили многого. Я передал русскому государству большой и бурно развивающийся торговый город Ольвия, а также окончательно передал России и Славгород.

Ну, и чего мне было оставаться в России? Я же, если даже пенсионер, то весьма активный, жаждущий приключений. Вот и отплыл я покорять империю ацтеков. Которых так и не нашли. Ну нет тут их еще. Скорее всего, и не будет.

— Глеб! Поди сюда! Потренируемся с тобой, — сказал я, поцеловал жену, и направился на палубу, где было огорожено канатами место для тренировок рукопашного боя, а также для уроков фехтования.

— На чём? — предельно серьёзно спросил меня сын.

— На тонкашах, с тонким ножом, — сказал я, а слуга, который находился недалеко, рванул в трюм, чтобы принести нужное оружие.

«Танкашами» на Руси стали называть шпаги. Тогда это оружие начало приобретать популярность, а я способствовал развитию фехтовальной русской школы на шпагах, в народе начали клинки называть тонкашами. Так и прижилось.

Мой пятнадцатилетний сын мог бы считаться одним из виртуозов владения всеми видами клинкового оружия, да и стрелял хорошо, проявлял тактическое мышление. Вот только пошёл он росточком не у меня, а в мамку нашу. Низковат, хотя жилист и крепок. Глебка сильно комплексует по этому поводу. Так как два других моих сына вышли большими, статными, и он среди них сильно выделялся. Вот только в ловкости, скорости, в умении быстро думать и принимать решения, Глеб уже сейчас превосходит своих братьев. Стремление показать, что он также может считаться достойным сыном великого воина, своего отца, меня, мотивировало парня настолько, что мне есть, чем гордиться.

Шаг, выставляю вперёд левое плечо, чтобы словить на противоходе атаку сына, делаю выпад, шпага проходит мимо Глеба, чуть не задевая его защиту. Но это была уловка от сына. Он подбивает мою шпагу в районе гарды, и пусть из рук я оружие не роняю, но его кинжал устремляется мне в горло.

— Отец, ты мне поддаёшься! — обиженно сказал Глеб.

— Нет, сын, это ты стал достойным воином. Иди ко мне! — сказал я и крепко обнял своего младшенького.

Это я собирался оставаться и искать тех самых ацтеков, которых на самом деле-то ещё пока и нет в Новороссии и рядом с ней. Хотел лично спросить у майя, почему они создали календарь только до 2012 года, породим в мире истерию конца света. А Глебу предстояло возвращаться обратно на родину. Именно ему уготовано было стать в самое ближайшее время, относительно, через два года, наместником русского царя в Иерусалиме и Египте, сменив старика Угрюма-Бориса. Это Глеб ещё не знает о вероятном назначении, но я склонен верить царю, с которым перед своим отъездом в присутствии патриарха всея Руси Спиридона договаривался о будущем своих детей.

Спирка… А я ведь помню нынешнего седобородого старца Спиридона ещё как щуплого, но уже тогда эрудированного мальчишку. Теперь же Спиридон стал преемником и первым учеником Святого Климента Смолятича, первого Русского Патриарха. И то, как развивается русская церковь, меня более чем устраивало. Общение со Спиридоном даром не прошло. Он не цепляется за суеверия, не ставил палки в колёса Московской академии, даже, когда они занимаются химическими опытами и выдают, порой, такое, что даже я мог бы назвать «дьявольским». Русская церковь выпускает даже свой «часопис», как называются на Руси газеты.

Через два дня мы прибыли в порт, который находился на мексиканском побережье, которое сейчас никак иначе, как «новороссийским» и не называется. А сам город носит имя Петроград. Вот такой валюнтаризм. Я захотел, чтобы и в этом мире был свой Санкт-Петербург. Правда, город этот был не на Балтийском море, а в Мексиканском заливе. Да и залив назовётся также «Новороссийским».

— Мда… — многозначительно и философски произнес я, когда увидел с борта корабля город.

Нет, я не увидел какой-то мегаполис. Но на Руси до сих пор складывается у всех впечатление, что здесь, в Новороссии, такое несусветное захолустье, и народу здесь нет, что я невольно поддавался на такое общественное мнение. На самом же деле, Петроград был городом, в котором уже проживало двадцать тысяч человек. Из горожан русских было больше половины, остальные либо генуэзцы, либо венецианцы; приходили сюда и немецкие купеческие корабли.

Нам не удалось держать в секрете строительство парусников. Теперь парусный флот, даже оснащённый пушками, бороздит просторы Мирового океана и под флагами Любека, который пришлось всё-таки отдать германцам при заключении Вендского мирного договора. Можно встретить здесь и корабли из португальского Порту, арагонские корабли.

После того, когда Православный Крестовый поход смог разбить Фатимидов, европейцы сконцентрировались на реконкисте, отвоевании Испании и Португалии у ослабленных арабов. Чтобы состоялась грандиозная сделка, и Иерусалим с Антиохией и другими землями крестоносцев был передан под управление Русско-Византийскому союзу, наши ратники участвовали в том деле и смогли помочь выбить арабов с Пиренейского полуострова.

Как и в прошлом варианте истории, но гораздо раньше, арагонцы, кастильцы и португальцы стали развивать свой флот и теперь России приходится конкурировать в Мировом океане в том числе и с ними. Правда, пока первенство за нами, во многом благодаря Византии, потому как большинство моряков всё-таки обучаются и стажируются именно в Империи. Ну и Генуя помогает, не так давно все же дипломатически, когда у них не сложилась война с Венецией и Пизой, заявившая о своем вассалитете Византии.