Ведьмы.Ру (СИ) - Демина Карина - Страница 8

— В каком смысле?

— Да в прямом. Вот как ты.

— Я?

— Р-р-р, — из густой прибрежной травы раздалось грозное рычание, которое смолкло, а слева мелькнул рыжий хвост. И уже в другой стороны.

— Не жри только! — взмолился Игорек, ныряя в траву.

— Дети, — важно ответила Ляля, сама на эти игры глядя со взрослым снисхождением и некоторой завистью. А так-то… ну ты ж ведьма.

— Я — ведьма? — Ульяна подошла к пруду и заглянула. Конечно, искать в чёрной жиже отражение — так себе занятие, но… обычное лицо.

Симпатичное где-то даже, хотя мама всегда вздыхала, повторяя, что природа несправедлива, если Ульяне достались лишь крохи красоты. И в целом внешностью она, Ульяна, в отца пошла, а тот никогда не был красавцем.

Но… ведьма?

Волосы тёмные. Взъерошенные.

Глаза тоже тёмные, цвета непонятного, потому что он то ли зеленый, то ли серый, а порой и почти чёрный. Ресницы свои.

Брови тоже.

Губы… в меру пухлые, хотя Люська утверждала, что немного можно и подколоть.

— Ведьма, ведьма… она тебе не рассказывала?

— Кто?

— Мама твоя. Она ведь тоже…

— Ведьма?

— Ведьма…

Что-то плюхнулось в воду.

— Никитос! — возопил Игорек на берегу. — Ну я за тобой не полезу! И мыть тебя не стану! Сам вляпался, сам и вылизывайся…

— Станет. Они с малых лет дружат… короче, бабушка объяснит. А я пока так, чего знаю… ну твоя мама… она как бы сильно в девках засиделась. Характер у неё такой, что никто из наших и не решался посвататься… бабушка говорила, что поначалу ещё были те, кто решался, но… не сложилось.

Это да. Характер у мамы всегда был непростым.

Мягко говоря.

— Вот она и уехала. Поступать. Учиться. Выучилась и осталась. И свадьбу стала играть… решила то есть…

Сзади опять громыхнуло, но на сей раз жаром окатило.

— Ой, блин…

Волна пронеслась и по пруду, отчего белые волосы Ляли встали дыбом, Игорек отряхнулся, а откуда-то из камышей на противоположном бережку, донеслось:

— Да чтоб вас…

И дальше. Непечатно.

— Никитос, будешь ругаться, — сказала Ляля. — Я бабушке расскажу. В следующий раз она тебе и хвост, и рот шампунем вымоет.

— Язва ты, Лялька, — раздалось из темноты донельзя обиженное. — Посмотрел бы я, что ты сказала, если б с жабой и во рту…

— А я предупреждал, — крикнул в ответ Игорек. — Но разве ж ты слушаешь…

— Я, может, и рад бы, только это ж инстинкт… могучий инстинкт охотника. С ним разве совладаешь? Блин, вода тут грязная…

— В доме помоешься.

— Игорек, а ты не захватил… ну…

— Труселей — не взял, — Ляля ответила за Игорька. — И майки не взял. Потому что всё в багаже, а его ещё распаковывать надо.

Ульяна с трудом сдержала улыбку. А стена камышей зашаталась, выпуская рыжего веснучшатого паренька. Волосы его завивались спиральками, а веснушки захватили не только лицо и шею, но и плечи, и руки.

— Издеваешься? — с надеждой спросил он.

— Нет, — Игорек вздохнул. — Ты… может, обратно? А завтра уже опять.

— Ага… чтоб оно так просто… захотел и обратно.

— На втором этаже, — Ульяна всё же постаралась не улыбнуться. — Там в комнате, в шкафу, папины вещи… рубашки там, майки. Конечно, великоваты будут. Я сейчас сбегаю.

— Сиди, — Ляля взяла за руку. — Игорёк, давай сам… ей туда соваться не след.

— Почему?

— А не чуешь? — Ляля прищурилась.

— Что?

Нет… Ульяна что-то чуяла. Вот терпкий плотный запах тины, исходящий от воды. И сыроватый травяной — луга. Жар летний. Землю… и воздух. Воздух будто нити силы пронизали.

— М-да… бабушка, конечно, говорила, что всё не просто, — Ляля руку не выпустила, дернула. — Да садись ты…

— Я с тобой, Игорёк! — камыши вновь зашатались. — Ты только это… давай… на двоих под тенью.

Подумалось, что сосед, если вдруг увидит двух подростков, один из которых в полном неглиже, точно жалобу напишет. Разве что растеряется немного, не зная, куда — в СОП, полицию или ещё куда. Но потом возьмёт и напишет всюду.

— Морок! — рявкнула Ляля. — Тут вам не там!

Тут действительно было не там.

А Ульяна моргнула, когда Игорёк взял и растворился.

— Хоть поговорим по-человечески… слушай, ты не против, если я окунусь? Водица здесь такая… прелесть просто, — и не дожидаясь ответа, Ляля нырнула в воду.

С головой.

— Подожди, вода тут… тут…

Ульяна хотела сказать, что здешняя вода, она своеобразная. В посёлке упорно ходили слухи, что пруд этот питается не от подземных вод, а с очистных сооружений фермы. И что чистят там так себе. И порой даже вот совсем не чистят. А случается, и заводы окрестные отходы сбрасывают. Правда, какие именно отходы и какие именно заводы, молва не уточняла.

— Ух, хорошо, — Ляля вынырнула, и волосы её растянулись по воде этакими водорослями. Цвет тоже обрели зелёный.

— Тут… как бы… сказать… вода так себе. Не очень, чтобы очень, — осторожно произнесла Ульяна. Но Ляля только фыркнула:

— Кто тебе сказал? Отличная вода. Чуть застоявшаяся, но это родники прибило, видно, что никто не ходит… я сейчас.

И она вновь под водой исчезла.

Вот прямо раз и всё. Даже без всплеска… и волосы вниз утянуло. И подумалось, что там, внизу, глубоко ведь. никто не знал, насколько, но уже совсем другие слухи утверждали, что пруд этот не пересыхает именно из-за небывалой глубины.

И вообще, местные в нём купаться остерегались.

— Ляля… — робко поинтересовалась Ульяна, думая, пора ли за помощью бежать. — Ляля… ты…

Сколько времени прошло?

Минута?

Две?

А если… если вдруг Ляля там? Ногой зацепилась. Рукой. Волосами вот. Волосы длиннющие, а там, на дне…

— Ляля… — Ульяна решилась и соскользнула в воду. Та была тёплой и какой-то тяжёлой, что ли. Или густой? Главное, что ноги по щиколотки утонули в вязкой жиже. И даже опустились чуть глубже, но… но дно вот оно, ощущалось. И глубины тут — по шею. И если так, то… где Ляля?

Или дальше надо нырять?

Ульяна вдохнула воздух, мысленно готовясь к подвигу, хотя где-то там было понимание, что смысла в подвиге немного, потому что сама Ульяна плавает мало лучше топора, но…

— О, — вода поднялась пузырём. — Тоже искупаться решила?

Ляля выглядела донельзя довольной.

— Ты… ты… ты исчезла! — Ульяна выдохнула. — Ты взяла и… и тебя не было!

— Извини. Не удержалась. И вправду всё пересохло, а тут ещё роднички эти… слушай, ты не будешь против, если я один к дому подведу? В ванной всё-таки не то немного, а каждый раз сюда бегать замаешься. Ты покажешь, где можно, и я пруд устрою. Хочешь — даже с рыбками! Ты рыбок любишь⁈

— Я думала, что ты утонула!

— Я? — искренне удивилась Ляля. — Я ж русалка. Наполовину, правда, но всё равно…

— Русалка.

Бред.

Русалок не существует. Это… мифические персонажи. Как и оборотни… точнее нет, существование оборотней пока под вопросом, хотя Ульяна вот со всею определённостью, пожалуй, могла на вопрос ответить.

— Русалка, русалка… какие ж вы, городские, дикие-то… — Ляля покачала головой и сняла со лба зелёный листик. — Ты что, никогда русалок не видела?

— Никогда… вообще вас не существует. С научной точки зрения.

— А… ну да, если с научной, то да… ладно, извини. Я и вправду не подумала, — из воды выглянула узкая ладошка, покрытая изумрудной чешуёй. С длинными чёрными коготками и перепонками, которые Ляля, заметив взгляд, с охотой продемонстрировала, растопырив пальцы. — Это чтоб плавать легче было.

— А когти?

— Охотится. Ты когда-нибудь пробовала руками рыбу поймать?

Ульяна мотнула головой.

— Скользкая… но это так… раньше… сейчас-то никто не ловит руками. Да и вообще… ты… нырни. А хочешь… погоди, — Ляля зачерпнула воду. — Закрой глаза.

Ульяна закрыла и открыла тотчас, потому что вода оказалась у неё на макушке.

— Стой. Я, конечно, не ведьма, но вода — это моё… вот сейчас умоемся и заботы уйдут, и тревоги, — голос Ляли стал ниже, он проникал словно в голову, а вода больше не раздражала.