Ведьмы.Ру (СИ) - Демина Карина - Страница 11

— Там… бабушка порядки затеяла, — Игорёк присел рядом. — Сказала, чтоб погуляли ещё.

— А… мама?

— Уехала. Но пока не отшумит, лучше не соваться. Ведьмина сила, она ж такая… как приложит, потом замучаешься разматывать.

Ульяна кивнула, хотя ничего и не поняла.

— Лялька заболтала? — уточнил Игорёк.

— Вовсе я не болтливая!

— Ага… час уже щебечешь, а без толку.

— Просто вот много всего… — Лялька пожала плечами и снова сползла к воде. — И вообще! Сам и рассказывай, если так.

— А где Никита?

— Там, — Игорёк махнул рукой в темноту. — Прячется. Он стеснительный очень… ну, когда человеком. А как обернётся, так прямо сил нет, храбрость так и прёт.

— Это инстинкты! — донеслось из темноты.

— И дурь, — буркнула Ляля обиженно.

— Так и есть. Храбрость, инстинкты и дурь, — Игорёк, кажется, не слишком любил спорить.

— А вы… надолго? — этот вопрос не то, чтобы беспокоил Ульяну. Нет, совсем… скорее она давно уже не чувствовала себя настолько спокойно.

— Это как получится, — Никита всё-таки показался.

В чёрных спортивных штанах и в чёрной же ветровке, с капюшоном, накинутым на рыжие волосы, он выглядел странновато.

— Или пока не прогонишь, — встряла Ляля.

— Я?

— Ты. Твой же дом. Ты и хозяйка… вообще он когда-то наш был.

— Семейный, — поправил Лялю Игорек. — Давай по порядку… на самом деле семья у нас большая. И родни у тебя хватает… вот тётки есть. Дядю ты видела. Дядю Женю.

Издали.

И выглядел тот обычным вполне человеком, разве что каким-то потасканным, погружённым в собственные мысли.

— А он кто? Оборотень? Или… русал…

— Скажешь тоже, — фыркнула Ляля. — Русалов не бывает!

— Знаешь, утром я думала, что и русалок не бывает.

— Но я же тут!

— Не обращай внимания. Ляльку ты всё одно не переговоришь. Я присяду?

— Садись, — Ульяна даже подвинулась, чтобы место было.

— Ты… не думай… я на людей не бросаюсь. Вообще это не принято сейчас… раньше — да… там охота… традиции… — Игорька передёрнуло. — Мне от одной мысли, что нужно впиваться зубами в чью-то немытую потную шею дурно становится.

Ульяна на всякий случай потрогала свою шею, убеждаясь, что там, может, прудовой водой и помытая, но тем не менее вряд ли здравомыслящему человеку захочется в неё вцепляться.

— У него просто на кровь аллергия! — нажаловалась Ляля.

— Не совсем на кровь, — Игорёк, кажется, ничуть не обиделся. В сумерках его кожа гляделась ещё более белой, а вот глаза едва заметно светились.

Красным.

— У меня аллергия невыясненного генеза.

— На кровь.

— Ляля… мы так до утра ситуацию не проясним, — произнёс Игорек с лёгким укором. — Иди… поплавай. А то сейчас ужинать.

— Больно надо…

В воде что-то плеснуло.

— Обиделась, — сказала Ульяна.

— Ага. Минут на пять. Она ж русалка. Они в целом лёгкие… в общем… когда-то давно… очень давно… наши предки ушли за Урал-камень. Там, если историю помнишь, раскол церкви был…

Ульяна на всякий случай опять кивнула. Историю она помнился смутно, но не признаваться же.

— Игорёк у нас ещё тот заучка, — буркнул Никита.

— Когда тебе лишний раз из гроба выглянуть нельзя, то только и остаётся, что читать… в общем, тогда и создали поселение вдали от царских людей. Ведьмы, ведьмаки… оборотни вот.

— И упыри! — донеслось из ручья.

— И упыри. Русалки. Мелкая нежить, вроде домовых. Жили довольно замкнуто… потом, много позже, при Романовых уже, заключили договор. Земли те объявили особою зоной. Ныне там заповедник.

Нечисти.

А что… тоже краснокнижные, если так-то…

— Было пару попыток земли реквизировать, но… — Игорёк переплел длинные пальцы. — Договор исконный на Алатырь-камне писан, стало быть, пока на троне государь крови Романовых, то и договор нерушим. А с мелким местным произволом и так управляются… в общем-то давно уже нашли с местными общий язык. И живём тихонько. Жили.

— И… что случилось?

— Случилось… в общем, всё с твоей мамы началось. Она из дому сбежала. Не то, чтобы у нас никто из общины не уходил. В конце концов, дело добровольное… более того, многие уходят в большой мир, посмотреть, поучиться… отец мой вот в МГУ учился.

Упырь.

В МГУ.

Почему бы…

Хотя всё-таки странно. Упырь с высшим образованием.

— Потом вернулся… ну, почти все возвращаются.

— А мама вот не вернулась?

— Актрисой она захотела стать, — мягкий голос бабушки заставил Никитку вскочить. — Сиди-сиди…

Бабушка протянул миску.

— Пирожков вот принесла, а то вы, небось, голодные.

— Ага, — Никитка протянул руку.

— Уль, ты не зевай! — раздалось от реки. — Он сейчас всё сожрёт! И снова будет впаривать, что это не он, а могучий инстинкт оборотня!

— А ты?

— А она сейчас лягушек половит… — не остался в долгу Никита. — И сыта будет!

— Не слушай его. Я не ем лягушек! И рыбу сырую тоже.

— Матушке твоей в нашей деревеньке всегда было тесно…

— Вообще-то это давно уже город, — Ляля всё-таки вынырнула. Волосы её поблескивали живым серебром и застрявшие в них ниточки водорослей казались украшениями. — Но маленький.

— Всё равно. Глушью считала… ну и решила, что в большом мире ей нравится больше. Сперва-то я ничего против не имела. Чуяла, что неспокойное у неё сердце. И выбрать никого не могло. И так-то… только раздор начинался. Она ж красивая, многим эта красота глаза застила. Вот я и понадеялась, что найдёт она себе место, тогда-то всё и сладится… кто ж знал, что так выйдет.

— А может, в дом… — робко заметила Ульяна, пирожок взявши.

— Пока не след. Там Удоня с Додоней хозяйство принимают…

— Ты и их взяла⁈ — Ульяна всплеснула руками и над нею поднялось облачко мелких брызг. — Ба, ну ты…

— Сами захотели.

— А у нас кто тогда?

— Детки их подросли, они на хозяйстве и остались. А тут… вот как чуяла, что пригодятся. Оно, конечно, за раз всё не поправят.

— А это кто? — поинтересовалась Ульяна. — Спасибо… очень вкусный пирожок.

— С жёлтыми мухоморами! Сам собирал, — похвастал Никита и Ульяна подавилась. Чтоб тебя…

— Да они съедобные, — её похлопали по спине. — Никитос, ты думай, чего говоришь… городской человек, небось, кроме шампиньона грибов-то и не знает.

— А чего я?

— А ну цыц… ты ешь, Улечка, не бойся. Ведьму мухомором не отравишь.

— А… с чего вы взяли, что я ведьма?

— Кто ж ещё-то, — бабуля поглядела с насмешкой. — Мать твоя ведьма, я ведьма… и моя мать с бабкою тоже, как и их матери… единственный сынок мой и тот на беду свою ведьмачьею тропой пошёл, а не в маги. Так кем тебе ещё быть-то?

Действительно.

Пирожок кусать было страшно… с другой стороны, один она уже съела, но не наелась. Да и остальные их лопали только в путь. Особенно Никита. Этак и вправду ничего не останется.

— Так вот… матушка твоя, уехавши, и вправду успокоилась. Писала вон. И звонила тоже… деньги я ей отправляла. Всё ж младшенькая, слабенькая. Её и жалели… да и она-то тогда иною была.

Странно.

Иною, как выразилась бабушка, мама не представлялась. Она вообще, честно говоря, слабо представлялась.

— Уж и не скажу, когда всё не так пошло и могло ли иначе сложиться. Здесь, в городе, ведьмам тяжко.

Да? Ульяна не замечала. Хотя… если так-то…

Она сама ведь начинающая. Можно сказать, неопытная ведьма. Если вообще… нет, что-то странное чуялось, несомненно. И пирожки с мухоморами были вкусные. А мухоморы в сознании вполне неплохо с ведьмами увязывались… но вот принимать всё на веру и без доказательств?

— И потому, когда она попросила дом ей отдать, я согласилась. Решила, что так-то не убудет…

Ульяна оглянулась, но в сумерках дом потерялся где-то там, вдали.

— Старшие мои выросли и вернулись. Семьями обзавелись. Им этот дом без нужды был. А ей — отчего бы и нет… — продолжила бабушка. — Да и замуж она собралась… сказала, мол, будет приданым.

Глупость какая.