Лавка сновидений Юнсыль - Херин Ли - Страница 18

Кассель что-то нацарапал на очередном листке, а затем, зачеркнув строчку, воскликнул:

— Эх, не то! Контекст не тот! — Скомкал бумагу и небрежно бросил за спину.

Бумажный снаряд, ударив Юнсыль прямо в лоб, упал на пол. Было не больно, скорее как-то странно. Юнсыль подняла скомканный листок с пола и развернула его. Внутри красовался непонятный рисунок и несколько строк неразборчивого текста, обведенного черными чернилами.

После минутного молчания Кассель снова начал раскачиваться из стороны в сторону и кричать:

— Ну ты же мог просто сказать «силы Ткача снов подчиняются законам физики», зачем писать «способности Ткача снов не противоречат законам физики и другим общеизвестным естественным законам мироздания и не нарушают их»!

— Кассель! — Юнсыль окликнула принца, но, решив, что этого недостаточно, начала трясти его за плечи.

— Ой, ты меня испугала!

Кассель повернул голову и чуть не подпрыгнул от удивления. Юнсыль, в свою очередь, тоже была ошарашена его изможденным видом. Она никогда не видела принца таким: темные круги под глазами, впалые щеки от явного недостатка пищи и бледная кожа…

«Стоит ли мне сказать, что он красив даже в таком состоянии?» — Юнсыль на мгновение задумалась.

Кассель был занят переводом «Собрания сочинений Ткача снов Арго» на корейский.

Принц мог говорить на всех языках реального мира, но, к сожалению, не владел древним наречием Королевства Грез. К тому же у Касселя не было ни словарей, ни переводчиков, и ему приходилось полагаться только на свои память и знания. А поскольку речь шла о трактате, то еще и терминология и структура предложений были слишком сложными и запутанными. Из-за этого дело продвигалось медленно.

Изначально Юнсыль хотела помочь Касселю и работать вместе. Однако принц отказался, заявив, что на изучение древнего трактата из Королевства Грез потребуется несколько лет. Он пообещал, что постарается закончить перевод как можно быстрее, и посоветовал Юнсыль взять на себя заботу о родителях.

— Сколько ты уже сделал?

— Около шестидесяти страниц из трехсот пятидесяти.

— Поняла. Наверное, непросто было. Может, есть какой-то другой способ?

Светло-голубые глаза Касселя были необычайно тусклыми. Они больше не излучали привычный теплый небесно-голубой свет, яркий блеск исчез, радужка стала мутной. Юнсыль взглянула на выцветшие почти до серого зрачки Касселя и потеряла дар речи.

Она сразу все поняла. Принца преследовало чувство вины перед ее родителями и одержимость Пожирателем снов.

Кассель поднялся на ноги, не сводя глаз с Юнсыль, и с нервной улыбкой стал медленно и невнятно бормотать:

— Юнсыль, у нас нет сейчас другого выхода. Пожиратель снов не может существовать в реальном мире, вместо этого он перемещается из одного сна в другой. Как ты думаешь, мы сможем проследить за каждым сном в мире и узнать, где находится дракон?

— Но…

— И даже если мы найдем его, что тогда? Мы тоже будем в опасности. На себя мне наплевать, но что, если умрешь ты? Что, если тебя не станет? Разве чувство вины не задушит меня?

Она не нашлась с ответом.

— К тому же то, что случилось с твоими родителями, произошло из-за меня. Потому что я пришел в реальность через твой сон. Одним этим я совершил неискупимый грех против тебя, против твоих родителей. И каким-то образом должен заслужить прощение.

Юнсыль не могла вымолвить ни слова. Разве Кассель был виноват? Нет, все натворил Пожиратель снов. Но тот Кассель, которого она знала, был благородным и высоконравственным человеком. Без сомнения, он взял на себя ответственность за все несчастья, постигшие Юнсыль и ее родителей, даже если они случились вовсе не из-за него. И чувство вины просто сжирало принца изнутри.

— Это единственная книга Королевства Грез, которую мы не читали. И я собираюсь найти в ней ключ к разгадке. Я обязательно его найду.

Кассель казался одержимым. Как человек, которому нечего терять, кроме этой веры.

— В любом случае это как знак свыше… Книга не могла прийти ко мне так же, как я однажды вышел из твоего сна. Да, ты говорила, что в этом мире многие люди верят в Бога. Если Он действительно существует, то, должно быть, ведет меня прямо сейчас.

Наконец Юнсыль тяжело вздохнула и прижала Касселя к себе. Какое-то время он стоял неподвижно, пока она обнимала его, а затем крепко обхватил ее в ответ. Из-за разницы в росте на мгновение могло показаться, что Юнсыль утонула в его объятиях.

— Кассель.

— Да?

— Все в порядке, поэтому в первую очередь думай о своем здоровье.

— Хорошо. Обещаю.

— Если Пожиратель снов и правда вернулся и снова начал питаться снами людей… то ты действительно последняя надежда в этом мире. И никто не сможет победить дракона, кроме тебя.

Кассель кивнул. Она была права. Это должен был сделать именно он, и никто другой.

Сны людей всего мира теперь были в его руках.

— Я защищу их всех, — решительно произнес Кассель, как будто давал клятву.

Прошел месяц, за ним еще один.

Юнсыль пришлось отправить мать в дом престарелых. И пока Кассель целыми днями работал над переводом «Собрания сочинений», а отец не мог заботиться о ком-то еще, помимо себя, ей не оставалось ничего, кроме как полностью взять на себя управление книжным магазином.

— Ох…

Посмотрев на сумму, которая оставалась на ее сберкнижке, Юнсыль вздохнула. Больничные счета за этот месяц вышли особенно большими. Конечно, на накопленные деньги они могли прожить еще несколько месяцев, но чем дольше все это длилось, тем сложнее было оплачивать расходы, рассчитывая лишь на прибыль от книжного магазина.

Сегодня в магазин опять никто не пришел, поэтому Юнсыль закрыла его пораньше и поднялась в дом. Первым делом она проведала отца. Тот по-прежнему сидел на кровати с туповатым выражением на лице.

— Папа, я дома.

— Ага.

— Ты не голоден?

— Голоден.

— Я принесу тебе поесть. Подожди минутку.

Затем Юнсыль направилась в комнату Касселя. Он, как и раньше, не реагировал на стук в дверь, но Юнсыль все равно постучала несколько раз. Это был своего рода акт вежливости. Когда и через несколько минут Кассель не ответил, Юнсыль распахнула дверь и окликнула его по имени:

— Кассель!

Она была уверена, что и на этот раз не докричится, но на удивление он сразу же ответил:

— Юнсыль.

— Что?

— Кажется, я кое-что нашел.

— Что?

Юнсыль бросилась к Касселю. Стол выглядел очень опрятным и аккуратным — совсем не так, как обычно. Бумаги высились ровной стопкой, письменные принадлежности были убраны в пенал. Перед Касселем лежали «Собрание сочинений» и исписанный заметками блокнот.

— Что это?

— Эту часть особенно трудно перевести, потому что здесь много омонимов и многозначных слов, но я попытался интерпретировать текст в соответствии с контекстом. И вот какое предложение получилось.

Кассель вытер лицо ладонью, будто от усталости. Юнсыль посмотрела на экран его ноутбука. Ее взгляд сразу упал на предложение, выделенное черным шрифтом.

«Теоретически Камень грез можно уничтожить. Артефакт — это сосуд, содержащий “силу создания снов”, и его можно разбить с помощью соответствующей “силы разрушения снов”. Однако фрагменты разрушенного Камня входят в сны самостоятельно, в зависимости от их духа. Если у артефакта есть воля…»

— Значит, Камень теперь в сновидениях других людей?

— Думаю, да. Изначально это предложение было гораздо сложнее, но я изменил его, чтобы сделать понятнее.

— Так вот почему Пожиратель съел мамины и папины сны…

— Да, возможно, он пытается найти Камень, но есть еще кое-что более важное…

Кассель прокрутил страницу вниз и выделил одно предложение. Юнсыль тут же прочитала его:

— «Камень грез, разделенный на фрагменты, резонирует с силой Ткача снов… и притягивает Ткача из каждого отдельного пространства снов». Что это значит?

— Я тоже не уверен, что именно означает «притягивает Ткача», но полагаю, когда я вхожу в сон, то инстинктивно иду туда, где находится Камень грез.