Счастье по рецепту - Красовская Марианна - Страница 6

Окончив университет одним из лучших, на последнем Марк курсе уже работал. Сначала в бесплатной больнице для бедных, потом и на патент накопил. Лучше всего мэтр Пиляев «чувствовал» детей. Возможно, потому, что до четырнадцати лет постоянно возился с братьями и сестрами. Именно на них (за несколько лет до изучения теории) юноша получил первые практические навыки.

Целители могли быть универсалами: лечить травмы, зубы и простуды, принимать роды, вправлять кости, проводить операции. Но Марк понимал, что лучше быть специалистом узкого профиля. Так и пользы, и денег, и известности больше. И он стал детским врачом.

В этом был смысл. Взрослые мужчины и уж тем более женщины болеть не любили, к врачам старались обращаться пореже, терпели до последнего (чем частенько усугубляли проблему). Возможно, на Севере было по-другому, но на Юге поговаривали, что мужик с топором в спине придет к целителю лишь по осени, когда топор будет мешать надевать плащ.

Зато детей здесь обожали, трепетно о них заботились и при каждой царапине тащили к лекарю. В общем, в выборе профессии доктором двигала не только склонность, но и прямой расчет.

Разумеется, в помощи он и взрослым не отказывал, особенно когда за нее платили. Даже если и не платили — не отказывал, если понимал, что дело серьезное. Все же не на одних только деньгах белый свет держится, а на взаимовыручке и помощи ближнему. За это его любили и ценили, а репутация для врача едва ли не важнее уровня магии.

Словом, доктор Пиляев своей карьерой был более чем доволен. К двадцати восьми годам он уже купил дом и оплатил обучение брата, а это немалое достижение для человека его круга.

А теперь появилась еще и супруга, причем такая, что грозила все его старания умножить на ноль.

Казимир Федотович — не тот человек, с кем можно ссориться. Захочет — и сотрет своего несчастного зятя в мелкую пыль. Но дело уже сделано, и самое странное, Марк нисколько о случившемся не жалел. Напротив, испытывал ощутимую гордость и удовольствие. Такая женщина! Первая красавица Юга! Знать, и в самом деле он вполне достоин всех наград.

Но с Казимиром нужно объясняться лично. Причем запасшись микстурами. С сердцем у Долохова давно было нехорошо, а последний приступ и вовсе напугал Пиляева. Как бы не вышло так, что новость о внезапном замужестве любимой сестры станет последним гвоздем в крышке долоховского гроба. Нет, Марк призван спасать человеков, а не убивать их!

Художественно разложив на щербатой тарелке еще шкворчащие колбаски и янтарную глазунью, щедро присыпав сие произведение искусства зеленью петрушки, на скорую руку надерганную из клумбы на заднем дворе, Марк отправился кормить новобрачную.

Но Ольга уже спала. Великолепная в своей обнаженности, она разметалась по постели, раскинула руки. Длинные ресницы трогательно подрагивали на румяных щеках, полуоткрытые губы навевали на самые грешные мысли. Боги, как же она хороша! Марк с трепетом вспомнил, как жена стонала в его объятиях, зажмурился и стиснул зубы. Такого в его жизни тоже никогда раньше не было.

Женщины — бывали, конечно. Часто. Целителю больше других магов нужна интимная близость. Но то лишь случайное столкновение тел. Быстрое и циничное, как перекус на ходу. И конечно, не в этой постели. Марк ни с кем и никогда не делил собственную спальню. Даже брату всегда стелил или на кухне, или в гостиной. Достаточно с него детства, когда на полу спали всей семьей. Толкались, пинались, храпели и портили воздух. Фу.

Отдельная спальня — это роскошь, и Пиляев не собирался ей жертвовать.

Быстро уничтожив яичницу (не пропадать же добру), доктор лег рядом с супругой. Осторожно, опасаясь разбудить прекрасное создание, провел кончиками пальцев по плечу, по линии ключицы, по трепещущей жилке на шее. Убедился, что Ольга полностью, абсолютно здорова. Вдохнул запах ее волос, прикрыл глаза и провалился в сон без сновидений.

Разбудили его очень быстро. В дверь колотили кулаками, потом ногами. Он поднялся, накинул халат, шепнул подскочившей Ольге «Спи, это ко мне» и поплелся открывать. Кто вообще сказал, что лекарям снятся сны? Они просто не успевают!

— Что у вас? — сердито спросил у немолодой женщины в плаще и сбитом на бок чепце.

— Сыночек! Задыхаться начал! Хрипеть!

— Посреди ночи?

— Да, доктор, да!

За спиной женщины маячил мужчина с содрогающимся детским телом на руках.

— Заносите. Кладите на диван. Давно болен? Почему днем не пришли? Какие лекарства давали?

Все это было привычно и понятно. Больным всегда становится хуже по ночам. Марк не знал, отчего так, но смирился. Тем более, что за ночные визиты всегда брал двойную плату.

Когда состояние ребенка улучшилось и незванные гости покинули дом, из спальни выглянула Ольга. Свеженькая, хорошенькая, растрепанная… в одной из рубашек мэтра.

— Что это было? — недовольно спросила она.

— Работа, — пожал плечами Марк, отправляясь в уборную. — Привыкай, дорогая. Такова жизнь всякого хорошего врача.

— А плохого? — Ольга последовала за ним, смущая и волнуя.

— К плохому врачу по ночам не приходят.

— А ты нескромен.

— Я справедлив.

От одного только взгляда на желанную и доступную женщину у него кружилась голова. Чтобы хоть как-то отвлечься от низменных желаний, Пиляев предложил:

— Пойдем на кухню, я тебя накормлю.

— Пойдем лучше в спальню, — лукаво улыбнулась жена. — Раз уж мы все равно не спим…

Доктор подумал, что он все же умрет от истощения — выспаться ему теперь не светит никогда — но умрет определенно счастливейшим человеком. Так вот для чего люди женятся! И плевать на все остальное.

Я проснулась в одиночестве и, судя по солнечным лучам, ближе к полудню. Разумеется, Марка уже не было. Он умчался на работу, чему я была несказанно рада. При воспоминаниях о вчерашних событиях закружилась голова и вспыхнули щеки. Я этой ночью потеряла всякий стыд… дважды! Что он обо мне подумал?

Хотелось поплакать. Или сбежать обратно к брату. Но есть хотелось еще больше.

Пришлось подниматься и разыскивать свои вещи. Сорочка и панталоны были в порядке. Конечно, я никогда не надевала белье второй раз. Но дома у меня была служанка, которая заботилась о том, чтобы все мои вещи всегда были свежими. Здесь такой роскоши не имелось. Более того, альтернативы тоже я не придумала. Придирчиво обнюхав белье я решила, что ничего страшного не произойдет, от одного раза я точно не разболеюсь, а если и разболеюсь — Марк вылечит. С корсажем дело обстояло куда хуже. Шелковые ленты были порваны и перекручены. Но и с этим я справилась: завязала, надела, кое-как затянула. Платье тоже пришлось натягивать самой.

А вот уложить волосы без расчески, шпилек и зеркала мне не удалось. Заплела простую косу, прихватила обрывком ленты от корсажа и смело отправилась исследовать свое новое жилище.

К моему восторгу на кухонном столе обнаружилась тарелка с остывшей уже яичницей. Кусочками чесночной колбаски Марк выложил для меня сердечко. Так мило… и совсем не в его характере. Никогда не подозревала за Пиляевым столь романтических наклонностей. Этот нежный жест покорил меня окончательно. Я, может, и наделала вчера глупостей, но он явно ко мне неравнодушен. И мы справимся со всеми сложностями.

По крайней мере у нас есть крыша над головой, прочные стены и мой банковский счет. Сомневаюсь, что Казимир успел его заблокировать. А еще — то чудо, что произошло между нами в постели, бесконечно радовало. Очень грустно, когда муж и жена противны друг другу. И просто волшебно, когда они вместе счастливы.

С аппетитом позавтракав и оставив грязную посуду в раковине, я еще раз оглядела дом и отправилась сначала в банк, а потом — за покупками. В самом деле, мне ведь даже переодеться не во что! И стул в кухне только один. На полу нет ковров. Посуды совсем мало. Зеркало! Мне непременно нужно зеркало для полноценной жизни!