Судьба королевского наследника (ЛП) - Джонс Амо - Страница 30

Жар взрывается внутри меня в тот момент, когда я думаю об этом последнем слове, глубокое рычание застряло в глубине моего горла, умоляя освободиться.

Монстр внутри меня просыпается. Я чувствую, как он кипит под поверхностью, просто… ждет.

— Твои глаза светятся.

Я закрываю глаза, а когда снова открываю, сосредотачиваюсь на Криде. Я даже не понял, что мой дар проявился, но потом чувствую, как он проникает в мою голову, и мои губы кривятся.

— Не лезь в мою голову.

Он долго смотрит на меня, все еще пытаясь что-то прочесть, но я не пускаю этого.

— Мама и папа спрашивали, изменилось ли что-нибудь.

Его любопытный взгляд пронзает мой.

— Неужели это так?

Я не знаю… Так ли это?

Я все еще не хочу быть здесь, но я довольно быстро смирился с тем фактом, что у меня не было выбора в моем первом семестре в прошлом году, так почему начало этого семестра было таким чертовски утомительным?

Я нахожусь в постоянном состоянии злости, затем нормальности и раздражения каждую секунду гребаного дня. Смешайте это с тяжелым чувством нехватки чего-то, чему вы не можете дать названия, и да. Неудивительно, что единственные люди, готовые сейчас со мной спарринговать, — мои братья и Сильвер. Я всем набивал морду до такой степени, что Целителям приходилось выносить их из тренировочного зала.

Это началось за пару недель до начала учебного года, когда мы вернулись в кампус, чтобы проверить, что мы хотели добавить или изменить, прежде чем он снова станет нашим обычным домом, и это, блядь, никуда не делось. Вместо этого оно выросло, но теперь это чувство нехватки остыло до слабого кипения, и на его месте появилась острая игла потребности. Игла, которая вонзается глубже, когда мне приходит в голову некая беловолосая куколка, и в последнее время эта маленькая штучка живет во мне. В тот момент, когда я почувствовал вкус ее крови в тот день, кое-что произошло.

Мои вены воспалились, растягиваясь и пульсируя. Мне пришлось убраться к чертовой матери подальше от нее. Яд. Это была моя первая мысль, но потом я почувствовал, как тень накатилась на мои плечи на вечеринке. Она глубоко проникла в мои кости, тянула, пока я не оказался перед ней. Я никогда в своей гребаной жизни не был в замешательстве, и это только разозлило меня.

Я оторвал ее от себя, потребовал то, что хотел, и мне нужно было знать, схожу я с ума или нет, поэтому укусил ее за задницу.

Это было не так плохо, как в первый раз, но жар потребности все еще был со мной, и это непрекращающееся покалывание иглой? Оно ушло.

Исчезло, пока я не вышел из ее дома всего за несколько минут до того, как она проснулась.

Крид приподнимает темную бровь, и я поднимаю руки.

— Нет. Ничего не изменилось.

Мой брат больше не говорит ни слова. Он выпрямляется, и мы проводим еще два раунда.

Смерть ощущается как тьма, впивающаяся когтями в мою кожу. Я не могу пошевелиться. Мои конечности парализованы. Мой разум гудит, когда мои глаза распахиваются, и я смотрю на чернильное небо. Плутон приближается, Венера не сильно отстает. Ветра нет. Ни одна частичка природы не трепещет на моей коже. Я знаю, что происходит. Я пойман в ловушку транса, который я либо создал, либо впал в него непреднамеренно.

Огонь пробегает рябью по моим венам, оставляя за собой ударную волну адреналина, и я шевелю пальцами. Хорошо. Я могу ими двигать. Отталкиваясь от земли, я останавливаюсь, когда оглядываюсь на снежную бурю передо мной. С темного неба падает лед, и я протягиваю руку, чтобы коснуться падающей снежинки, наблюдая, как она тает на кончике моего пальца. Никакой метели. Никакого ветра. Но снежная буря, тихая и кружащаяся вокруг моего тела, как вор в ночи.

Я делаю шаг вперед, и лед хрустит под моим тяжелым ботинком. Что это, черт возьми, такое? У меня было множество снов, по большей части это обыденная чушь, которая не имеет значения. Но это? Это похоже на послание, и я почти уверен, что порезался бы, чтобы они могли использовать мою кровь в качестве чернил. Лед тянется все дальше и дальше на многие мили. Я не вижу ничего, кроме вергласа. Я поворачиваюсь слева направо, ища любое сходство, которое могу заметить, но ничего нет. Снег у моих ног. Я делаю еще шаг, и кровь просачивается сквозь совершенно белый снег, пока все, что я вижу… не становится красным.

Проводя подушечкой большого пальца по клыку, я слизываю капельку крови.

— Что, черт возьми, происходит и почему я думаю, что знаю, что это такое?

— Тишина! — кричит директриса через громкоговоритель, когда мы выходим из зала. Общая комната — место, где мы все едим и слушаем новости от наших семей. Пространство заполнено круглыми столами, за которыми каждая группа сидит в соответствии со своей магией. Обычно стигийцы и аргенты разделены, но в последнее время среди людей нашего поколения произошел сдвиг. Никому больше не нравится разделение. Свет трахается с тьмой, а тьма трахается со светом. Сто лет назад это дерьмо никогда бы не прокатило. Я думаю, со временем мы все просто сдались.

— Как я уверен, вы слышали, прошлой ночью в одном из Логовищ Дракона произошло нападение.

Раздается шепот, когда я протягиваю руку и беру свернутый косяк. Ледженд хихикает, его бедро касается моего.

— После тебя.

Я слегка поднимаю указательный палец вверх, призывая свой пирокинез, чтобы зажечь конец. Я подношу его к губам и вдыхаю. Не то чтобы директриса заметила. Общая комната почти такая же большая, как два катка, но конечно, так уж случилось, что мы сидим впереди. Все стены окрашены в ржаво-красный цвет с отделкой цвета слоновой кости. Картины маслом заключены в железные резные рамы, которые заполняют почти все пространство, а весь потолок сделан из стекла, чтобы продемонстрировать планеты, вращающиеся над ними.

— Причина находится в стадии расследования, и вам, студентам, не о чем беспокоиться. Не позволяйте этому отвлекать вас от испытаний на этой неделе. Мы находимся в середине первого семестра, поэтому для всех вас важно быть сосредоточенными. Ваши оценки будут зависеть от того, в какие классы вы попадете в следующем году, и, второкурсники, не забывайте, что в следующем семестре начинаются испытания на определение. Поэтому я еще раз подчеркиваю, не позволяйте этому отвлекать вас от ваших обязанностей здесь, в Университете Рата.

Говори прямо блядь с нами, стигийцами, какого хрена ты этого не делаешь? Вот тебе и сосуществование.

В глубине души аргентов мы всегда будем обособленными, независимо от того, насколько сильно они притворяются, что это не так.

Крид вздыхает, откидываясь на спинку стула, когда Синнер бросает ему на колени бутылочку с пыльцой фейри.

— Деверо! — рявкает директриса, и все мои братья поворачиваются, чтобы посмотреть на нее, кроме меня. Я внимательно изучаю косяк, наблюдая, как тот тлеет. — Вы нужны мне.

Я поднимаюсь со своего стула, и мы все выходим и направляемся к лифту, который доставляет нас в наши апартаменты, которые, так уж случилось, находятся на самом верху общей комнаты.

— Интересно, что теперь… — Ледженд размышляет, пока я нажимаю на букву D и прижимаю палец к блоку, чтобы отсканировать свой отпечаток. — Клянусь гребаным богом, приезд сюда был ошибкой. Я бы все отдал, чтобы оказаться дома. На нашей земле. Охотиться, играть… — голос Ледженда обрывается, когда двери лифта разъезжаются, и первое, что мы видим, это…

— Мама.

Мама натянуто улыбается нам всем.

— Мне нужно, чтобы вы все сели.

Мне следовало бы спросить, почему она вернулась так скоро. Наши родители редко покидают Стигию, и нужно что-то чертовски ужасное, чтобы заставить их сделать это.

— Что случилось? — спрашиваю я, приподнимая подол рубашки, прежде чем опуститься на маленький стол в центре гостиной.