Практикант 6 (СИ) - Гришанин Дмитрий - Страница 13

— Не делай глупостей, Наташа! Это… — не дослушав, женщина схватила айфон и запустила его в стену напротив. Столкновения с каменной преградой хрупкая пластинка гаджета не выдержала и разлетелась вдребезги.

Но воцарившаяся было в кабинете тишина, нарушаемая лишь всхлипываниями несчастной, продлилась не долго. Через примерно полминуты снаружи громко забарабанили в дверь, и властный мужской голос, представившись «полицией», потребовал открыть кабинет.

— Ну вот и все, пора, — вытирая слезы и сопли, констатировала распрямившаяся в кресле женщина. — Как говорится: перед смертью не надышишься, — дрожащей левой рукой дама с распухшим от слез лицом нащупала на столешнице заранее приготовленную невзрачную пилюлю и понесла ее ко рту, правой вдогонку подхватив стакан с вискарем.

Но совершить акт суицида я ей, разумеется, не позволил.

Активировавшийся по щелчку моих пальцев стазис остановил руку с опасной пилюлей рядом со ртом. Я заговорил в зеркало, и мой голос напрямую стал транслироваться в голову оцепеневшей женщине:

— Я могу прямо сейчас отменить весь этот кошмар. Больные дети снова окажутся живы, и относительно здоровы. А с тебя, соответственно, снимутся все обвинения в их убийстве… Однако благотворительностью я, разумеется, не занимаюсь. Ценой спасения из нынешней кране неприятной ситуации станет твоя потерянная душа. Которую на остаток цикла ты добровольно пожертвуешь Хозяину… Вот такое вот оригинальное условие. И если согласна принять его, то, как только снова сможешь говорить, четко произнеси всего одно слово: «Жертвую!» Тогда от нынешнего позора я спасу тебя стопроцентно… Ну все, мое предложение сделано. Решение, как поступать дальше, уже за тобой. Можешь отравиться ядом, как собиралась, и умереть с клеймом детоубийцы, или произнести всего одно слово: «Жертвую!» — и весь этот кошмар тут же прекратится.

Повторный щелчок пальцев отменил действие стазиса.

Однако почти добравшаяся до приоткрытых губ пилюля снова остановилась уже по воле самой женщины.

Раздавшийся повторный стук в дверь вывел даму из шокового ступора, и «ожившая» Наталья Сергеевна отчаянно крикнула в сторону рвущихся к ней полицейских:

— Жертвую!..

— Вот и умничка, — хмыкнул я, невольно жмурясь от ослепительно-белой вспышки, сотворенной карманным зеркальцем в моей руке, за миг до превращения расходника в просыпавшееся сквозь пальцы мельчайшее стеклянное крошево.

А когда, проморгавшись, я снова смог видеть, ожидаемо, обнаружил, что, вместо салона арендованного на пару часов авто, оказался снова в больничном коридоре рядом с оступившейся только что на ровном месте главврачом.

— Ну что вы, Наталья Сергеевна, аккуратнее надо, — подхватив тут же женщину под руку, я помог даме устоять на высоких каблуках.

— Ты?.. То есть, это были ВЫ, молодой человек⁈ Но как?.. — потрясенная внезапным возвращением почти на день назад женщина растерянно заозиралась по сторонам.

— Не благодари, — опережая следующую фразу потерянной души, скривился я. — Весьма вероятно, что очень скоро ты станешь меня за это проклинать, — не прощаясь, отвернулся от «спасенной» дамы и зашагал в сторону ближайшей лестницы.

Глава 10

— Привет, парни! Как жизнь молодая? — от моего дружеского хлопка по спинам остановившиеся у окна и чем-то горячо заспорившие Алик Егорчиков и Витька Шипов дружно вздрогнули.

— Серега?.. — на два голоса в унисон пропыхтели шокированные приятели.

— Ну а кто еще-то? — фыркнул я. — Э-э, парни, хорош дурковать. Че рожи такие, будто приведение увидели?

— Но… Как ты здесь, вообще? — разморозился первым Алик.

— В смысле: как?.. Только что на лекции, вместе с вами, полтора часа препода слушал.

— Да блин! В начале ж лекции тебя точно не было, — заспорил Егорычев. — Мы с Витькой в аудиторию первыми пришли, и рядом с дверью сели. Всех входящих видели. Тебя б стопудово заметили… Вить, ну скажи ему?

Но вместо подтверждения слов приятеля, Шипов вдруг подскочил и обнял меня.

— Серега, как здорово, что ты снова здесь!.. Пропал, на телефонные звонки не отвечаешь, сообщения игноришь… Я уж испугался, что ты на заочное перевелся. Или, вообще, как Терентьева, на коммерческий, в универ свалил.

— Да фиг дождетесь, — рассмеялся я, аккуратно отстраняя чересчур впечатлительного друга. — Во-первых, у меня бабла столько нет, как у машкиных родителей, чтоб на коммерческий переводиться. Во-вторых, мне и здесь хорошо.

— И все-таки, Серёг, как ты на лекцию незамеченным мимо нас исхитрился проскочить? — не унимался зануда Алик.

— Короче, парни, приятно было с вами поболтать, но у меня дел, вообще-то, выше крыши, — проигнорив паранойю Егорчикова, я хлопнул по плечам обоих ребят. — На работе аврал. Шеф лютует. В институт с боем приходится вырываться. Потому каждый день на занятия срываться у меня вряд ли получится. Но ближе к сессии, по любому, на постоянку подтянусь. Пока же вы, парни, меня не теряйте. Появляться периодически постараюсь. В общем, до встречи как-нибудь…

И не дожидаясь комментариев пришипленных моим напором одногруппников, я быстрым шагом рванул в сторону лестницы.

— Э-э, Серёг, погоди. Нам же по пути, — раздался вслед обиженный витькин голос.

— Серёг, правда, ведь толком даже не поговорили, — вторил ему тут же и недовольный окрик Алика.

Но, не оборачиваясь, я юркнул за поворот и, как сайгак, поскакал по лестнице вниз, широкими прыжками опускаясь за раз на три-четыре ступени, и покрывая таким макаром каждый лестничный марш буквально за три скачка.

В таком ураганном темпе спуск с шестого этажа занял меньше минуты. Но едва я выскочил на широкое крыльцо, как почувствовал уже на своем плече железную хватку знакомой широченной ладони.

— Не так быстро, пацан, — шепнула сзади на ухо пустота митюниным голосом. — Пошли-ка в машину ко мне присядем. Разговор у меня к тебе есть.

— Так-то я спешу очень, — попытался вырваться я.

Но куда там. Невидимка за спиной вцепился в меня, как клещ. К стиснувшей правое плечо ладони добавилась вторая хваталка здоровяка, цапнувшая дополнительно еще и за шиворот моей толстовки. Дабы не устраивать цирковое представление, с беспонтовым маханием руками на глазах выходящих из института студентов (некоторые из которых и так уже начинали удивленно коситься на заговорившего вдруг с пустотой одинокого парня), пришлось уступить требованию невидимки-пленителя.

— Не кипишуй, пацан, на долго не задержу, — пробурчал за спиной здоровяк, когда, спустившись по ступеням высокого крыльца, мы зашагали к припаркованному на углу «рендж роверу». — Ответишь на пару вопросов, и я тебя с ветерком домчу туда, куда так торопишься.

— Да уж как-нибудь обойдусь, — фыркнул я. — Сам себя домчу.

— Дело хозяйское, сам так сам. Залезай, — невидимый конвоир распахнул передо мной дверь своей роскошной тачки. — И душевно тебя прошу: давай без глупостей там.

Пока я устраивался в мягком кожаном кресле, рывком переместившийся на другую сторону здоровяк плюхнулся на водительское сиденье рядом.

В салоне авто маскировка теневого навыка тут же деактивировалась за ненадобностью, и я увидел рядом заросшую недельной щетиной хмурую митюнину физиономию.

— И че еще за вопросы ко мне? — спросил, решительно глянув в зло прищуренные глаза двухметрового громилы. — Я ж там, в сквере, вам с Артем Борисычем все уже рассказал. По полной, считай, отчитался о текущих своих возможностях. И даже наглядно продемонстрировал их в конце.

— Не борзей, пацан, — ухмыльнулся Митюня. — Я не Борисыч, церемониться с тобой не стану. По щам пропишу пару раз, сразу дурь вся из башки вылетит.

— Ща обоссусь от страха.

— Напрасно хорохоришься. Отсюда ты хрен сбежишь. Лизавета экранировала салон от активации любых теневых абилок, в том числе и твоего гребаного таланта.

— Ну надо же как вы с ней заморочились… А Артем Борисович, интересно, в курсе этой вашей самодеятельности?