Записки кота Мурчика - Сатановский Евгений Янович - Страница 6

В общем, гроза на улице или нет, жара, как сейчас, или мороз, современные дома в нашей стране, по крайней мере в сельской местности, куда удобнее для жизни и прочнее, чем те же американские строения из каркасных реек и синтетического гонта, изображающего собой дерево, крытые линолеумом, который там сходит за «мягкую кровлю». Стоят они при этом как настоящие, хотя ткни в эту стену кулаком – пройдёт насквозь. Ну, фанера, она и есть фанера. Хотя и за 300–400 тысяч долларов квартира, вроде тех, которые на берегу океана, в Нью-Йорке, в районе Фар-Рокавей недавно построили, на окраине Квинса, недалеко от шурина… Помнится, их там в одночасье смыло, когда океан на город несколько лет назад пошёл. Плавали, вперемешку с машинами. Да ещё и метро тогда затопило…

Наш человек к такого рода сюрпризам не то чтобы везде был готов: мода на быстрый лёгкий заработок, за счёт качества, докатилась и до наших краёв. Вестернизация жизни сказывается, особенно на чиновниках и начальстве, которое ведёт себя как чистой воды временщики (да и является ими). Так что, если, согласно всем нормам и правилам, чего-то делать нельзя, но очень хочется, им проще эти нормы изменить и отменить правила, чем отказаться от лёгкой наживы. И при этом… Для себя население ставит кондиционеры (как без них в жару?), а за городом почти у всех стоит при доме резервный дизель, на случай отключения электроэнергии, что и у нас, и в Штатах, и в Европе бывает регулярно. Но мы-то к этому заранее готовы! Что нам снег, что нам зной, что нам дождик проливной. Точь-в-точь как в мультике!

Когда приходит лето, на грядках поспевает урожай. И если жена в отъезде, а детей с внуками тоже нет рядом – к примеру, все на море (бывало такое в далёкие докоронавирусные времена), с ним приходится иметь дело самому. Что-то может долежать до их приезда. Что-то – ту же малину или клубнику, приходится есть почти с куста. Нет, не до такой степени, сначала помыв, но без особой задержки. Что собрал, то и съел. А что-то требует более сложного подхода. Без особых изысков гастрономического свойства, по-студенчески, но получается, как правило, вкусно. Главное – быть проще. Почти высокая кухня. Оно и для желудка полезно, и особо не заморачиваешься. Сэкономленное на готовке время – признак правильного повара.

Огурцы. Колючие, разных форм и размеров. Моешь, ошкуриваешь, режешь на тонкие, но не прозрачные, примерно двухмиллиметровой толщины диски, перемешиваешь со сметаной – лучше густой, более или менее похожей на ту, которой ей положено быть и которой она была в детстве, на одесском Привозе, когда в ней ложка стояла, и присаливаешь. Главное, не пересолить. В меру, всё в меру. Чтобы чувствовалось, что соль есть, мелкая, белая, но не более того. Есть с хлебом, лучше тоже белым, тёплым и мягким. Можно со свежевыпеченной или хотя бы подогретой в СВЧ-печке среднеазиатской тандырной лепёшкой. Их теперь в магазинах полно. Нет лучшего хлеба, чем этот круг с мягкими утолщёнными подрумяненными краями и тонкой хрустящей серединой…

Кабачки. Точнее, кабачок. Средний, чтобы освоить за один раз. Молодой, похожий на салатового цвета тупорылую торпеду. Моешь, обрезаешь концы и рубишь на кружки, миллиметра по три-четыре. На горячей сковородке со смешанным маслом – к сливочному и подсолнечному можно добавить оливковое, если дома есть, чуть подсолив, обжариваешь с двух сторон. Есть с таким же хлебом. Запивать… Ну, тут кто что предпочитает. Можно горячий чай – без сахара. В жару самое то. Можно холодное пиво. Исключительно правильный завтрак, обед или ужин. Как придётся. При этом автора зараз хватает на что-то одно: или огурцы со сметаной, или кабачок. Хлеба только не забыть! Оно, конечно, для фигуры вредно, но по всем законам природы идеальное тело стремится к форме шара…

Детская память прихотлива. Что-то остаётся на годы, что-то уходит практически мгновенно. У автора, к примеру, засели в памяти ежегодные летние поездки в Одессу. Причём не только что-то хорошее, но и моменты, когда ему приходилось не то чтобы огребать от родителей, но попадать в неловкие ситуации. Маленьким автор был исключительно болезненным ребёнком. Папа, при всей его вспыльчивости, слова ему не говорил и переживал за него страшно. Зато мама строила одним взглядом. Что-что, но это она умела. При этом в качестве наказания, в самом крайнем случае, могли поставить в угол, но сурового выражения маминого лица тоже хватало. И с лихвой. Не то чтобы она взглядом гипнотизировала, как кобра воробья, но что-то в этом роде чувствовалось.

К примеру, были у автора тогда парадные, невесть где купленные, гольфы. Белые как снег, с двумя бомбошками на каждом, болтавшимися на белых же витых шнурочках. Судя по всему, предмет сей был изготовлен в одной из стран соцлагеря, куплен явно по блату, и мама им очень гордилась. Так что на променад, на Дерибасовскую, эти самые чёртовы гольфы она на автора и надела. Притом что было ему тогда лет шесть, не больше. Поскольку дело было явно до школы, а его в Одессу в первый раз взяли в 1965 году. Ну, стало быть, Одесса, Дерибасовская, выход семьи в люди. По Дерибасовской же гуляют постепенно – прав был Жванецкий. Справа папа, слева мама, между ними, взятый с двух сторон за руки, чтобы не потерялся, автор в шортиках, модной на тот момент украинской вышиванке (настоящей, а не той, в которой Зеленский сдуру рассекает), белых гольфах с бомбошками и сандаликах.

Желающие позубоскалить на тему того, что носки и гольфы с сандалиями не носят, так что сие есть признак советского (вариант – российского) варварства, могут воткнуть себе эту чушь в причинное место и поворачивать там до достижения полного морального удовлетворения. Носят. Просто у нас это пришло из Германии и Австрии в те времена, когда иначе было ходить в открытой обуви просто неприлично и так до сих пор в нашей стране и осталось. Ретростиль. НИКТО из приличных людей обувь на босу ногу тогда не носил. Это противоречило всем нормам и понятиям. Теперь наоборот, так мало ли что в этой жизни перевернулось с ног на голову. Так что то, что раньше было признаком портовой гопоты и биндюжника, превращено косящими под них дешёвыми городскими пижонами в норму. Вроде татуировок.

Ну – это всё лирика. Вернёмся к прошлому. Одесса, пахнущая пылью и морем. Дерибасовская. Маленький автор. Родители. Прогулка. И тут важно именно то, что держали автора за обе руки. Так что, когда у него нога зачесалась, а у кого никогда ничего не чешется в этой жизни?! – ничего лучше, чем на ходу, улучив момент, дважды почесать одну ножку другой, он не придумал. Поскольку к тому времени гуляли они изрядно, на одном из белоснежных гольфиков, естественно, образовались две серых полоски, оставленных рантиком от запылившейся к тому времени сандалии. Странно было бы, если бы было иначе. Хотя на тот момент, когда чесалось, он этого не то что не предполагал – подумать о таком не мог. И это была катастрофа.

Мама, бросив случайный взгляд вниз, немедленно заметила изменения в цветовой гамме пострадавшего гольфика. После чего разверзлись небеса и на кудрявую шатенистую голову автора, тогда ещё носившего длинные детские кудри (их постригли прямо перед школой), обрушились такие громы и молнии… Мама при этом говорила тихо и сдержанно, отчего становилось ещё страшнее. 55 лет прошло, до сих пор, как вспомнишь, мороз по коже продирает. Вот после этого автор ни разу больше не чесал обутой ногой другую. Навеки закаялся. Только рукой. И никогда ни за что, по части нечаянного беспорядка в одежде не ругал ни детей, ни внуков. Поправить, поймав, если удастся – да, но ругать, ни в коем случае. Исключительно долгоиграющий эффект дала та, давняя мамина выволочка…

Самые вкусные хинкали в жизни до сих пор ем в Москве, в кафе «Южное», на улице Гарибальди (именно там – их два, но второе поругивают). Впрочем, там, в «Южном», на Гарибальди, много чего грузинского, вкусного и аутентичного. По крайней мере, пока. Самые вкусные картофельные клёцки – ньокки (со сморчками), на Новой Риге, в ресторанчике «Смузи и кофе», расположенном в холле торгового центра «Хофф» (хотя их недавно там перестали готовить). Самую вкусную закрытую пиццу – кальцоне, с сыром, а точнее, с несколькими видами сыра, довелось попробовать по дороге в Атлантик-Сити. Самые вкусные морепродукты, в том числе оглушительного вкуса лобстера, к которому подали плошку со смесью топлёного масла и красного перца – в мотеле, на окраине Саванны.