Поклянись мне (ЛП) - Уилсон Сара - Страница 9

Глядя ему в глаза, я вижу правду, написанную на его лице. Он действительно идет на это, как на настоящий брак.

— Я соглашусь быть верной до тех пор, пока ты будешь делать то же самое. Я также соглашусь с любыми мерами безопасности, которые ты сочтешь необходимыми, пока ты все еще воюешь с колумбийцами и русскими, но как только пыль уляжется, я бы хотела, чтобы ты пересмотрел вопрос о том, чтобы у меня была круглосуточная охрана, — говорю я, я бы предпочла, чтобы за мной вообще никто не следил, но считаю, что лучше пойти на компромисс, посмотрите, какая я взрослая в этом браке.

Он встает, прежде чем кивнуть. — Договорились, как только мы все выясним с другими организациями, мы сможем обсудить, как избавиться от твоей охраны или, по крайней мере, смягчить ее, — говорит он, и я шепчу свою благодарность.

— Я хотел показать тебе, как сильно я ценю твой свадебный подарок, — говорит он с лукавой улыбкой, прежде чем залезть в пакет. Откуда, черт возьми, это взялось?

Он ставит банку на стойку, но она слишком далеко, чтобы я могла разглядеть, что это. Когда все, что я делаю, это таращусь на него, он придвигает ее ближе ко мне.

Подожди, это что? Что за хуйня!

Этот человек "подарил мне" язык в гребаной банке.

И это… плоть расположена так, чтобы выглядеть как бантик?

— Я оставлю тебя устраиваться, мне нужно подготовиться к предстоящему дню и приступить к работе. Увидимся вечером, mia regina⁶, — говорит он с ухмылкой, прежде чем подойти, встать передо мной и поцеловать меня в лоб, пока я все еще смотрю на банку.

А потом он ушел, оставив меня сидеть и пялиться на банку с гребаным человеческим языком, который, как я предполагаю, принадлежал Марчелло или одному из его сыновей.

Несмотря на странный поворот событий, оказывается, что мой муж, возможно, все-таки не полный придурок. И все же я бы предпочла, чтобы в доме не было этого дерьма.

Неуверенная в том, что, черт возьми, мне с этим делать, я оставляю банку на месте, и удаляюсь в свою комнату, намереваясь снова лечь спать, но не раньше, чем Лука снова врывается без приглашения и записывает свой номер в моем телефоне на случай, если мне что-нибудь понадобится.

Какое, черт возьми, странное утро.

Глава 8

Luca

После того, как я дал Иззи свой номер (можно было ожидать, что мы обменяемся им до того, как обменялись клятвами) и поспешно покинул свою… извините, нашу квартиру я приказываю водителю отвезти меня в офис Cane Security.

Алек управляет многомиллионной охранной и технологической компанией, специализирующейся на обеспечении безопасности знаменитостей и очень влиятельных людей.

Он известен как крупнейший плейбой-миллиардер в Нью-Йорке. Чего большинство не знает, так это того, что Алек — один из лучших хакеров, которых когда-либо знала наша страна. Алеку нравится пытаться использовать свои навыки только законными способами там, где он может, но из-за войны, происходящей между организациями, он согласился помочь мне и попытаться найти, где скрывается Новиков, поскольку нашему технарю не очень везёт.

Новикова не видели уже семь недель, мы знаем, что этот ублюдок все еще жив, и мы подозреваем, что он прячется на одной из своих конспиративных квартир, пока его люди сражаются от его имени, но мы не знаем, в какой из восемнадцати конспиративных квартир он спрятался.

Я захожу в кабинет Алека и киваю своим людям, давая им понять, что они могут идти. Алек сидит за своим столом с широкой ухмылкой на лице, он одет, как и я, в костюм от Тома Форда, его короткие каштановые волосы взъерошены. Очевидно, он провел руками по волосам, как обычно делает, когда испытывает стресс.

— Сотри эту гребаную ухмылку со своего лица, — рычу я на него.

— Боже мой, боже мой, посмотри на себя, пожинаешь плоды семейного счастья, ты прямо сияешь, — говорит он. — Как поживает твоя жена Лука? У тебя была хорошая брачная ночь? — Я знаю, что он выуживает подробности, интересуясь, трахал я ее или нет.

Я вздыхаю и закрываю глаза.

Ты не можешь ударить своего лучшего друга. Ты не можешь ударить своего лучшего друга. Ты, блядь, не можешь ударить своего лучшего друга.

Я открываю глаза и свирепо смотрю на него.

— Не смей, блядь, говорить о моей жене, — выплевываю я, может, я и не совсем знаю эту женщину, но она моя гребаная жена, и я не потерплю, чтобы кто-то говорил о ней или о нашей несуществующей сексуальной жизни.

Алек только ухмыляется, зная, что задел за живое. — О, ты уже начинаешь ее защищать, есть причина, по которой ты не представил меня ей вчера? — Он смеется.

Я думаю, он заметил тот факт, что я намеренно избегал его всякий раз, когда Иззи была рядом со мной. Я люблю этого человека как брата, но я, черт возьми, никогда не знаю, что выйдет из уст этого идиота. Поэтому я решил, что лучше оставить знакомство до тех пор, пока я не узнаю ее немного лучше.

— Заткнись нахуй и просто скажи мне, что ты нашел, — вздыхаю я, качая головой.

Следующие двадцать минут я слушаю, как он подробно рассказывает о телефонах российских солдат, которые он взломал, и о том, какую информацию он собрал. Все это время я на самом деле глубоко погружен в мысли об Иззи и о том, как все прошло сегодня утром, когда я пошел проверить, проснулась ли она, и обнаружил ее спящей.

Она была такой расслабленной, ее светлые волосы ореолом окружали голову, делая ее похожей на гребаного ангела, посланного только для того, чтобы помучить меня. Я был так чертовски возбужден, просто наблюдая за тем, как она спит, меня никогда в жизни блядь так не привлекала женщина. Это чертовски нервирует. Чего бы я только не сделал, чтобы ощутить вкус ее полных губ, услышать ее стоны мне на ухо или как она шепчет мне грязные слова, прежде чем я трахну ее так сильно, что она выкрикнет мое имя. Эта женщина, может быть, немного сумасшедшая, но вокруг нее также есть эта аура невинности, которая притягивает меня, как мотылька на гребаное пламя. Даже когда она только проснулась, она была самым изысканным созданием, на которое я когда-либо смотрел, все, о чем я мог думать, это забраться на нее сверху и вонзиться в нее.

Господи Иисусе, мне снова становится тяжело думать о ней.

Мне нужно перестать думать об этом дерьме, если у нас планируется хоть какое-то подобие нормального брака, тогда мне нужно не торопиться. Кроме того, я понятия не имею, что эта женщина чувствует ко мне, она не показывает ни единой эмоции на своем лице, если только это не запланировано. Это чертовски бесит.

У меня в кармане жужжит телефон, отрывая меня от мыслей о том, как я трахну свою маленькую королеву.

Неизвестный: Эй, муженек, мне нужно кое-что купить в торговом центре, не мог бы ты сообщить моим новым телохранителям, что им нужно пойти со мной? Пожалуйста?

Довольный, что она уведомила меня, а не просто ушла одна — чего я наполовину ожидал от нее, если честно, она, похоже, из таких, — я отправляю сообщение Томассо, чтобы сообщить ему, что он и его команда должны отвезти Иззи туда, куда ей нужно, и что, если хотя бы один волосок на ее голове будет не на месте к тому времени, как она вернется домой, я перережу их гребаные шеи от уха до уха, прежде чем оставлю их в безымянной могиле. Удовлетворившись что, я донес свою точку зрения, я отвечаю Иззи смс.

Я: Привет, жена, Томассо и его команда ждут тебя в вестибюле,

когда ты будешь готова. Убедись, что остаешься с ними,

пожалуйста. И они не няньки, они могут считать себя

счастливчиками, которым положено обеспечить

безопасность королевы империи Романо.

Моя жена: Слава богу, я закончила школу принцессы!

Спасибо, Лука.

Она закончила "школу" в ту минуту, когда я понял, что она, вероятно, может кастрировать меня во сне, прежде чем у меня даже появится шанс остановить ее. Я хихикаю про себя, заслужив сердитый взгляд Алека.

— Чувак! Ты слушаешь или пишешь гребаные стихи о любви? — Черт, наверное, я должен слушать.