Поклянись мне (ЛП) - Уилсон Сара - Страница 42

— Черт возьми, Марко, я знал, что все должно быть плохо, когда ты позвонил мне, но, блядь, я такого не ожидал, — говорит Алек.

— Я, блядь, говорил тебе, придурок. Нам нужно, чтобы он пришел в себя.

— Нам нужно вывести его на улицу, чтобы он потрахался, или сжечь всю одежду этой сучки, это поможет, верно? Или мы могли бы подарить ему куклу вуду, похожую на нее, чтобы он втыкал в нее булавки.

— Какого черта я тебе позвонил? — Марко стонет.

— Ты уже нашел ее? Ты уже убил ее? Это наказание за предательство в вашем мире, верно?

— Никто, блядь, не поднимет на нее руку, — рявкаю я, наконец присоединяясь к их разговору, который они вели, как будто я, блядь, не сижу прямо между ними.

— Лука.

— Нет, Марко. Мне похуй, что ты скажешь, ты, блядь, не причинишь ей вреда, ты не поднимешь на нее руку, ты позволишь мне разобраться с ней.

— Сначала нам нужно, черт возьми, найти ее.

— Хорошо, — киваю я и поворачиваюсь к Алеку. — Ты можешь помочь? Ты можешь попытаться найти ее? И узнай, кто, блядь, прислал нам флешку? Наш местный компьютерный гик бесполезен, нам нужна твоя помощь, чувак.

— Конечно, чувак. Но только если ты протрезвеешь до адекватного уровня и разберешься со своим дерьмом. Напиваться до бесчувствия делу не помогает, — говорит он и сжимает мое плечо.

— Спасибо, — говорю я и перевожу взгляд на Марко. — Где Энцо? Я удивлен, что он не присоединился к вашей небольшой вылазке.

Он тихо чертыхается, прежде чем поднять глаза к небу. — Он все еще не верит в это, он не хочет говорить ни со мной, ни с папой, потому что думает, что она невиновна, — говорит он, сглатывая, и я со вздохом качаю головой.

Она облажалась не только со мной, Энцо впустил ее, он позволил ей подобраться ближе, и теперь он отказывается верить доказательствам, которые ясны как божий день из-за ее актерских способностей, достойных Оскара, и того факта, что, казалось, она понимала его, когда никто, кроме нас, никогда не понимал.

— Он сам увидит правду, как только мы найдем ее, ему будет чертовски больно так же, как и мне. Но, по крайней мере, он увидит правду. — Я уверенно киваю ему и протягиваю бутылку, которую держу в руках. С таким же успехом мы можем облажаться сегодня вечером, потому что с завтрашнего дня я вкладываю все свои усилия и ресурсы в поиски моей маленькой лгуньи жены.

Глава 38

Izzy

ПЯТЬ ДНЕЙ НАЗАД.

Я просыпаюсь со стоном.

Какого черта у меня стучит в голове? Почему болят мышцы? И какого черта я сплю на том, что по ощущениям похоже на пол? Я роюсь в своей памяти в поисках последнего, что помню.

Книжный магазин.

Синяк на запястье Робин.

Томассо растворяется в воздухе.

Призрак моего прошлого обнимает меня.

Сажусь в машину.

Острая боль в шее.

Такое чувство, что я вот-вот потеряю сознание, прежде чем все вокруг исчезнет.

Срань господня. Алесси жив.

И он, блядь, накачал меня наркотиками.

Я убью его, черт возьми.

Мои глаза распахиваются, и я принимаю сидячее положение. Я нахожусь на полу помещения, похожего на подвал, мое левое запястье сковано наручниками и приковано цепью к стене, и я быстро проверяю свое тело. На мне по-прежнему вся моя одежда, и я нигде не пострадала, кроме своей гордости, но все оружие, которое было при мне, было изъято.

Конечно, он его забрал. Он тот, кто научил тебя всему, что ты знаешь.

Я затягиваю наручник на запястье, но он слишком тугой, и я не могу высвободиться. Я хватаюсь за цепочку и пытаюсь оторвать ее от стены, но она слишком надежна. Я никак не могу освободиться от этого.

Какого черта человек, которого я считала своим лучшим другом, человек, который был мне как брат, моей семьей, инсценировал свою смерть, а затем больше года спустя похитил и меня и запер в гребаном подвале? Что он может получить?

ТРИ ДНЯ НАЗАД.

Я понятия не имею, как долго я здесь нахожусь. Здесь нет окон, чтобы я могла видеть время суток. Я не спала, не желая ставить себя в уязвимое положение.

С тех пор, как я здесь, у меня не было ни еды, ни воды, ни чертовой ванной, которой можно было бы воспользоваться. Это могут быть часы, это могут быть дни, это может быть неделя. Я, блядь, не знаю. Что я точно знаю, так это то, что Лука будет искать меня, наверняка, он близок к тому, чтобы выяснить, где я? Он не остановится, пока я не вернусь к нему.

Я повторяю эту мысль, потому что если я этого не сделаю? Я сойду с ума.

Засов на двери на противоположной стороне комнаты лязгает, и я перевожу взгляд на него, когда Алесси входит в комнату, я свирепо смотрю на него, но сохраняю молчание. Если он хочет, чтобы я умоляла его отпустить меня, он будет ждать всю гребаную жизнь. Единственный мужчина, которого я когда-либо буду умолять, — это мой муж.

Он выглядит так же, как и до того, как "умер", за исключением того факта, что у него больше щетины вокруг челюсти. Он высокий, ростом 6 футов 4 дюйма, широкоплечий. Если бы я была в полной силе и не была прикован к гребаной стене, я, возможно, могла бы прыгнуть на него. Но я слаба, у меня нет ни единого шанса освободиться без оружия.

— Я скучал по тебе, piccolina.

Прозвище, которым он называл меня с тех пор, как я была подростком, сводит меня с ума. Как он смеет называть меня ласкательным именем, которое у меня всегда ассоциировалось с безопасностью? Как он смеет говорить со мной так небрежно, как будто мы болтаем за чашечкой кофе? Кто, черт возьми, он? и что?

— Какого черта я здесь делаю, Алесси?

— Ты расскажешь мне все, что знаешь о семье Романо и их империи, об их деловых отношениях, их союзах, обо всем.

— Черта с два, — рычу я, вызывающе глядя на него.

Он хихикает и приподнимает бровь. — Ты здесь уже два дня, малышка, и твой муж думает, что ты сбежала со своим любовником — именно так мы с твоим отцом представили это, когда отправили ему флешку с довольно убедительными уликами, — ухмыляется он.

Твой отец.

Мой отец помог ему, черт возьми, похитить меня. Конечно, он помог. Дорогой старый папочка снова наносит удар. Я хочу спросить, каких гребаных доказательств, но я знаю, что именно этого он и ждет, он хочет, чтобы я допросила его.

Как только он понимает, что я не собираюсь озвучивать вопросы, которые крутятся у меня в голове, он вздыхает, прежде чем сесть на скамейку напротив меня.

— Вот ты танцуешь с Муньосом в клубе и сидишь у него на коленях. Мы даже устроили небольшую стычку, в которой ты была с женщиной. Помнишь женщину, которая поинтересовалась твоим мнением о том, какой жесткий диск ей нужен? Мы заплатили ей и сфотографировали, как ты вручаешь ей жесткий диск, который ей больше всего подходит, затем мы сфотографировали, как она флиртует с Муньосом, и сделали вид, что она что-то ему передает… Понимаешь, к чему это ведет? — Он одаривает меня маниакальной ухмылкой, и я качаю головой. Лука ни за что, блядь, не поверит в это дерьмо, верно? Верно?

— Но лучшей частью была твоя реакция, когда ты увидела меня на улице. То, как ты поздоровалась со мной? Как ты подбежала и обняла меня? Это, блядь, фирменное дерьмо, piccolina.

Блядь. Я точно знаю, как это выглядит, и теперь я знаю, что Лука будет искать меня не по тем гребаным причинам. Он, блядь, захочет моей смерти.

— Итак, избавь себя от лишних хлопот и расскажи мне все, что тебе известно. Твой муж не придет спасать тебя, единственный, кто борется за тебя, — это ты сама.

— Иди нахуй, — говорю я с ухмылкой. Лука может думать, что я способна предать его, но я, блядь, этого не сделаю. Возможно, он поверил в худшее обо мне, и это чертовски глубоко ранит. Но я не собираюсь делать дерьмо для мудака передо мной, он может пытаться, как ему заблагорассудится, но я, блядь, не предатель.